Она в изумлении уставилась на Дэвида. Взглянуть на Кила у нее недоставало сил. Она и так прекрасно чувствовала, что он ощущает в эту минуту, – его молчание было красноречивее слов. – И что же я с ними сделала? – прошептала она.
– О Господи, откуда же мне знать. – Дэвид взъерошил свою шевелюру. Я же тебе объяснил, как эти бумаги необходимы Джону. Ты вроде все поняла и унесла их.
Жюстина пыталась найти в памяти хоть какие-то отголоски того, что вот только что рассказал ее кузен, но так и не смогла.
– Ну же, Жюстина, прошло всего несколько дней, ну должна же ты хоть что-нибудь вспомнить, это ведь так просто! Бумаги слишком важны, хватит строить из себя дурочку!
– Да я ничего не строю, поверь мне!
– Ну конечно, я уж вижу, чистый ягненок!
В их разговор наконец вмешался Кил.
– Она действительно ничего не помнит, иначе зачем бы нам было ехать сюда?
– Да заткнись ты. Кил! Не совсем же она выжила из ума, чтобы ничего не помнить. Ну же, девочка, – успокаивающим тоном обратился он к Жюстине, – я передал тебе чертежи…
– Дэвид, она действительно потеряла память в результате дорожной аварии. И ничего не помнит из того, что с ней случилось после. Понял ты наконец?
– Ах, вот в чем дело. – Дэвид наклонился к Жюстине и проговорил: Это правда, девочка? Что же ты сразу все не объяснила?
Жюстина по-детски вздохнула. Тут она заметила, что они привлекают всеобщее внимание.
– Может, продолжим разговор где-нибудь в более удобном месте?
– Что? Ах, черт, – в раздражении проворчал Дэвид, оглядываясь. Люди с любопытством глазели на них со всех сторон. – Подождите минуту, я только расплачусь, а потом двинем ко мне на виллу.
Дэвид вернулся к стойке, а Жюстина с жалким видом поплелась вслед за Килом из бара. Ее убивала его холодность. С какой издевкой он сказал Дэвиду «твои похождения». Что он этим хотел сказать? О чем он сейчас так напряженно думает?
– Что это за гаденький намек про «похождения»? – Вопрос ее прозвучал довольно враждебно.
Он прислонился спиной к стене бара и скрестил руки на груди, безразлично передернув плечами.
– Кил, ответь мне, – настаивала Жюстина.
– А нечего отвечать. Просто сказал, что его делишки меня совершенно не интересуют.
– То есть любовные отношения? Наши с Дэвидом? Ты это имел в виду, да?
– Хватит об этом.
– Нет, я требую ответа. Или это ты из-за чертежей так взвился?
– Чертежи здесь ни при чем. Просто я не люблю, когда из меня делают дурака. Неплохо у тебя все это вышло, Жюстина. «Он же мой сводный брат!» – совсем неплохо!
– Я тебя не обманывала! – настойчиво повторила Жюстина. – У меня с ним ничего не было!
– А ты откуда знаешь? – ласковым тоном поинтересовался Кил. – Ты же ничего не помнишь.
– Не надо так. Воскресное утро я великолепно помню, и на этот момент наши отношения были чисто дружескими. А днем все уже произошло, так, что ли? Бред какой-то. Разве что, пока я занималась обедом, между нами внезапно вспыхнула безумная страсть. А это, согласись, полная нелепость, саркастично заключила она.
– Нелепость, говоришь? – В его вопросе сквозила неприязнь. – Когда эта самая «безумная страсть» вспыхнула у нас с тобой, ты знала меня всего сорок восемь часов. А с Дэвидом как-никак знакома пятнадцать лет. И, к твоему сведению, его самолет вылетел из Гэтвика только в половине двенадцатого ночи, так что времени у вас было предостаточно.
– Ах ты, мерзавец! – задохнулась Жюстина, не веря своим ушам. Она размахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но он железной рукой перехватил ее запястье. Жюстина процедила в ярости сквозь зубы: – Все просчитал, да? Разложил по полочкам! Говорю же – ничего между нами не было.
– Ты мне уже много чего наговорила, – насмешливо произнес он. Потом отчужденно отвернулся, словно ее присутствие стало ему неприятно, но она в ярости дернула его за руку и снова повернула к себе.
– Значит, ты мне совсем не веришь?
Он стряхнул ее руку. Лицо его стало совершенно чужим и холодным, как тогда, в больнице.
– Ни единому слову.
– И когда мы занимались любовью – тогда тоже не верил? – Ей надо было выяснить все до конца. Пусть выкладывает все, что у него на душе, прямо сейчас, без всяких намеков, только чистую правду, какой бы горькой она ни была.
– Секс – это другое дело. – Голос его стал ледяным. – Здесь есть кое-какая разница.
– Это мне известно, черт подери!
– В таком случае, что же тебя так изумляет? Ты что – решила, что я серьезно влюбился в тебя?
– Ничего подобного я не решила. Но мне не приходило в голову, что я тебе нужна только для удовлетворения твоей похоти. Мне казалось, что у нас взаимная привязанность.
– Неужели? Как это трогательно и старомодно с твоей стороны, – фыркнул Кил. – Да если бы ты постоянно не выставляла напоказ свои прелести…
– Что? Я выставляла их напоказ? – завопила Жюстина. – Я?!
– Естественно. А я, между прочим, всего-навсего обыкновенный мужчина. – Ошибаешься, Кил, не совсем обыкновенный, – насмешливо уточнила Жюстина. – Человеческие чувства тебе чужды. Ты просто холодный, расчетливый мерзавец.
– Ну и что теперь? Думаешь, я не понял, что вы с ним договорились встретиться здесь? Понимаю, ты жалеешь, что вовремя его не предупредила, чтобы он молчал о вашей связи.
Она промолчала. Появился Дэвид, и она отвернулась от них обоих, чтобы собраться с мыслями.
– Пойду выясню, когда ближайший рейс на Англию, – холодно произнес Кил.
Жюстина с неприязнью посмотрела на него. Глаза его были как лед, черты лица словно высечены из камня.
– Высокомерная скотина, – процедил Дэвид сквозь зубы, провожая глазами его удаляющуюся фигуру. Затем взял ее за руку и потянул за собой. -Пошли, моя вилла здесь, рядом.
Этот дом она узнала, как только увидела его. В гостиной она устало опустилась на единственный стул. Жизненные силы, казалось, покинули ее. Холодное, полное презрения лицо Кила стояло перед ее глазами.
– Объясни-ка мне все толком. – Дэвид встал напротив нее, сунув руки в карманы брюк. Потом недоверчиво спросил: – Ты действительно ничего не помнишь?
– Ничего, – безжизненно проговорила Жюстина. – Помню, готовила обед в воскресенье. Но твой приход и то, что мы ездили в аэропорт, полностью выпали из памяти.
– И как разбила мою машину, – мрачно добавил Дэвид.
– О, ради всего святого! Ты только о ней и думаешь! Неужели это сейчас самое главное? Ты оставил Катю, она тут же обвинила меня, будто бы это я во всем виновата. Кстати, именно ты навел ее на эту мысль. – Он покраснел, но удовлетворения ей это не доставило. – Увез чертежи, которые могут спасти твою фирму от банкротства. А теперь еще заявляешь, что отдал их мне. Молчи! – Она резко пресекла готовые сорваться с его губ слова протеста. – Вот до чего довела твоя безответственность. А ты только и можешь, что твердить о своей машине!
– Она же была совсем новенькая! И я не смогу купить себе другую, пока этот заказ не пройдет.
– Если он не пройдет, – поправила его она.
– Хорошо, согласен. Почему ты кричишь на меня? Я думал, мы друзья.
Она неприязненно передернула плечами и без всякого интереса спросила:
– А кстати, почему я оказалась в твоей машине? Моя собственная ничуть не хуже.
– Ну ты даешь! Ты же сама настояла, чтобы мы воспользовались моей. Я попросил подбросить меня до аэропорта, на что ты в свойственной тебе манере мелочиться заявила, что не собираешься тратить свой бензин и что это мои трудности. Вот мы и поехали на моей, а ты ее разбила.
– Хорошо, хорошо, не заводись снова. – Жюстина медленно поднялась на ноги. У нее разболелась голова, по всему телу разлилась какая-то болезненная пустота. Если бы Дэвид время от времени шевелил мозгами, можно было бы обойтись без всех этих дрязг. – Тебе уже давно пора уметь отвечать за свои поступки. И, Боже праведный, зачем тебе понадобилось уверять Катю, что мы с тобой любовники? – снова взорвалась она. – Ничего более нелепого ты не мог придумать?
– Потому что она мне ужасно надоела – все время талдычила о своем драгоценном братце! И как это так, что я на него не похож! И делаю я все не так, как он, не так хожу, не так дышу. Ну я и сорвался и сказал ей, что если ей так уж хочется, чтобы я походил на ее брата, то я, как и он, стану волочиться за юбками и начну, пожалуй, с тебя, потому что с тобой у меня не будет хлопот. Господи, как же я ошибался! – с горечью закончил он.
– Интересно, в чем же?
– Мне не приходило в голову, что ты встанешь на сторону Кила! – воскликнул он раздраженно.
– С чего ты взял?
– У меня все-таки есть гордость, девочка, – продолжил он, не обращая внимания на ее вопрос. – Ты себе не можешь представить, в какой ад может превратиться жизнь, если тебе каждые пять минут ставят в пример великолепного во всех отношениях Кила Линдстрема. Вот и поделом ему, пусть поймет наконец, что у его драгоценной сестрицы не все гладко в жизни, кое-что неподвластно ее желаниям…
– И потому ты дал ему понять, что ждешь здесь меня? – гневно вставила Жюстина.
– Но я действительно ждал, когда ты приедешь! – воскликнул Дэвид. – Я тебя попросил об этом, и ты обещала подумать.
– Вероятно, я тебе так сказала потому, что еще не знала тогда о твоем заявлении, что мы любовники!
Он снова пропустил ее замечание мимо ушей.
– А тут вдруг ты приезжаешь вместе с ним…
– Не моя вина в том, что у меня потеря памяти, – огрызнулась она.
– Конечно, и в том, что ты с ним спала, тоже нет твоей вины!
Жюстина уставилась на него с изумлением. Неужели Дэвид может быть таким злобным? С огромным трудом она взяла себя в руки.
– А ты откуда знаешь, что я с ним спала? – вкрадчиво спросила она.
– Да об этом теперь пол-Мадейры знает! Думаешь, пока я расплачивался в баре, вы шепотом выясняли свои отношения?
– Ах, вот оно что. – Глаза ее снова зажглись гневом. – Тебе, значит, можно поступать, как тебе вздумается, а я что – не человек? Почему ты считаешь, что у меня не могут возникнуть какие-то свои желания? Ну и эгоист же ты. Всю жизнь твои близкие подстилали соломку на твоем пути, чтобы тебе было мягко и уютно, даже если ты и упадешь, – сперва тетя Маргарет, потом я. Кил и даже Катя. Мне же в жизни никто не помогал, и падать мне приходится очень больно. Тебе не приходит в голову, что мне тоже иногда хочется уюта, тепла, покоя? Да что я спрашиваю, ты об этом, конечно, никогда и не задумывался. Мужчине все позволено, что бы он ни сделал, никто и глазом не моргнет, а на женщину сразу же навешивают разные ярлыки! Да! Да, я его хотела, черт бы тебя побрал! Страстно хотела заниматься с ним любовью! – Дэвид стоял, молча уставившись на нее словно на сумасшедшую, и она приглушенно рассмеялась, хотя слезы буквально душили ее. – Дай мне денег расплатиться за такси, – сказала она, – и можешь жить дальше в своем уютном мирке, и пусть заботы и нужды других не волнуют тебя.
Поспешность, с которой он вытащил из кармана деньги, несколько покоробила Жюстину.
– Где вы остановились?
Посняков Андрей
Конан-Дойль Артур
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Корнев Павел
Белов Вольф