рыском старинного ломбардского рода (род угас давным-давно, но ведь фа-
милия не исчезает); он принадлежал к тому типу, который так часто встре-
чается среди золотой молодежи Апеннинского полуострова и для которого
характерны не столько национальные черты, сколько черты эпохи: в нем ви-
дишь любопытную помесь американца с Пятой авеню и итальянца-кондотьера
XV века, что, в общем, иногда придает внешности величавость (величавость
оперного артиста). Туллио, красивый малый, высокий, статный, хорошо сло-
женный, с пламенным взглядом, круглой головой и бритым лицом, жгучий
брюнет с крупным, хищным носом, раздувающимися ноздрями и тяжелой че-
люстью, ходил мягкой походкой, расправив плечи. Надменность, заискиваю-
щая учтивость и грубость - все это смешалось в его манерах. В общем,
мужчина неотразимый. Женские сердца падали к его ногам - наклоняйся и
подбирай. Но он не давал себе труда наклоняться. Он ждал, чтобы сердца
эти ему поднесли.
Туллио и остановил на ней свой выбор. Он - первоклассный теннисист -
оценил физические качества сильной девушки, а разговаривая с нею, узнал,
что она вообще любит спорт; их вкусы сходились - верховой ездой, греблей
Аннета увлекалась до страсти, которую она вносила во все свои поступки.
Он крупным своим носом почуял, что избыток энергии переполняет девичье
тело, и возжелал им овладеть. Аннета, угадав его намерения, была и пле-
нена и оскорблена. Силы плоти, стесненные годами полузатворнической жиз-
ни, пробуждались в пламени чудесного лета, в кругу молодежи, помышлявшей
лишь об удовольствиях, в азарте спортивных игр. Последние недели, прове-
денные с Сильвией, их вольные беседы, какая-то безграничная нежность,
переполнявшая Аннету, - все это повергало в смятение и тело ее и душу,
которые она сама так плохо, так мало знала. Ненадежно был защищен ее дом
от налета страстей. Аннета впервые ощутила, что такое острота чувствен-
ного влечения. Стыд, возмущение охватили ее, будто она получила пощечи-
ну. Но влечение не стало от этого меньше. Надо было бежать, она же гордо
шла вперед с холодным видом и трепещущим сердцем. А он прикрывал свое
вожделение безукоризненной почтительностью, стал еще обаятельнее и ув-
лекся еще сильнее, когда увидел, что она поняла его, что она противится
ему. И вот начался другой матч, поиному азартный! Они бросили друг другу
дерзкий вызов, они вступили в ожесточенное единоборство, хотя никто это-
го не замечал. Когда он и учтиво и властно склонялся перед нею и целовал
ей руку, когда она улыбалась ему надменно и обольстительно, - она читала
в его глазах:
рела желанием принять в нем участие. Какое участие? Право, она и сама не
знала. Ну" просто хотелось поразвлечься и, конечно, - само собой разуме-
ется, - выручить Аннету. Он - прелесть. Аннета - тоже прелесть. Как кра-
сит ее сильное чувство! Какая испепеляющая гордость! Бычок, готовый ри-
нуться в бой; то вдруг зальют ее щеки волны румянца, то отхлынут, и
Сильвия словно видела, как они пробегают по всему ее телу, будто
дрожь... А мужчина с головой ушел в игру...
дет, если не захочет!.. А может быть, хочет? Или не хочет? Решайся, Ан-
нета! Он увлечен. Добивай его! Глупышка! Не знает, как... Хорошо, мы ей
поможем..."
вдвоем восхищались ею. Итальянец был бесспорно влюблен в Аннету. Сильвия
сияла и, сверкая глазами, все больше входила в роль. Она искусно расхва-
ливала Аннету и не менее искусно пускала в ход свои чары и уже не могла
остановиться. Напрасно она уговаривала себя:
Это было презабавно! И, конечно, этот болван тотчас воспламенился. До
чего же глупы мужчины! Он воображал, что с ним любезны из-за его прек-
расных глаз... Правда, глаза у него были прекрасные... Как же он теперь
поступит? Рыбешка мечется между двумя крючками. Уж не хочет ли он прог-
лотить обеих сразу? На что он решится? "А ну, приятель, выбирай!"
перед Аннетой. Аннета-перед ней. Но Аннета инстинктивно удвоила усилия,
чтобы затмить Сильвию. Сестры нежно любили друг друга. Сильвия горди-
лась, что Аннету расхваливают, Аннета гордилась тем, какое впечатление
производит Сильвия. Они советовались друг с другом. Следили, чтобы у
каждой был туалет к лицу. Умело, по контрасту, выделяли лучшее во внеш-
ности друг друга. На вечерах в гостинице привлекали всеобщие взоры. Но
эти взоры невольно разжигали соперничество между ними. И хоть они запре-
щали себе это, но во время танцев одна сестра невольно оценивала успех,
которым пользовалась другая. Особенно у того, кто, право, занимал их
мысли теперь гораздо больше, чем им хотелось... Он стал занимать их мыс-
ли гораздо больше с тех пор, как сам перестал понимать, которая же
больше занимает его мысли. У Аннеты портилось настроение, когда она ви-
дела, как Туллио увивается вокруг сестры. Обе прекрасно танцевали, каж-
дая в своем стиле. Аннета старалась утвердить свое превосходство. И, ко-
нечно, танцевала лучше - на взгляд знатоков. Но Сильвия держалась непри-
нужденней, танцевала с большим увлечением, а когда она поняла намерение
Аннеты, то стала просто неотразимой. И Туллио не устоял. Аннета увидела,
что покинута, и ей было больно. В одну прекрасную летнюю ночь Туллио
протанцевал несколько раз подряд с Сильвией, а потом оба вышли, болтая и
смеясь. Аннета не владела собой. Она тоже вышла из зала. Она не решилась
пойти следом за ними и попыталась разглядеть их из окна галереи, выхо-
дившей в сад; и она увидела их; увидела, что они идут по аллее, прижав-
шись друг к другу, что они целуются.
лась в свою комнату и села, не зажигая света; внезапно к ней вбежала ра-
достная Сильвия, разахалась, увидев, что сестра сидит одна в потемках,
принялась гладить ей руки, чмокать в щеки; как всегда, наговорила уйму
всяких милых пустячков; когда же Аннета, сказав, что ей пришлось уйти,
потому что у нее вдруг началась мигрень, спросила сестру, как прошел ве-
чер и гуляла ли она с Туллио, Сильвия с невинным видом ответила, что не
гуляла, что понятия не имеет, куда делся Туллио, что вообще Туллио ей
надоел, к тому же она не любит слишком красивых мужчин, а он еще и фато-
ват, да и смугловат... И она стала укладываться спать, напевая вальс.
о буре, которую сама же вызвала. Аннета очутилась во власти демонов,
сорвавшихся с цепи. Все, что произошло, было катастрофой. Катастрофой
вдвойне. Сильвия стала ее соперницей. И Сильвия ей лгала. Любимая ее
Сильвия! Сильвия-радость ее, надежда!.. Все рухнуло. Она больше не может
ее любить... Не может любить? Но разве может, разве может она не любить
ее? О, как внедрилась в нее эта любовь, сильнее, чем она думала! Но раз-
ве можно любить то, что презираешь? Ах да, предательство Сильвии еще не
все! Что-то еще случилось... "Что-то еще... еще... Но что же это такое?"
А! Тут замешан человек, которого Аннета не уважала, которого Аннета не
любила и которого теперь любит. Любит? Нет! Которого хочет покорить.
Гордость и ревность терзали ее, требовали, чтобы она пленила его, чтобы
вырвала из рук другой, а главное, чтобы не позволила той, другой, выр-
вать его из ее рук... (Другая - вот чем стала Сильвия для Аннеты!)
кровати доносилось легкое посапывание - там спали сном невинности.
все изменилось, но она не поняла, что же произошло. Аннета, с кругами
под глазами, бледная, суровая, надменная, но до странности похорошевшая
(и похорошевшая и подурневшая - будто на призыв вдруг поднялись все за-
таенные ее силы). Аннета, в броне гордости, холодная, враждебная, замк-
нутая, посмотрела на Сильвию, послушала, как та болтает, по обыкновению,
о всяких пустяках, невнятно поздоровалась и вышла из комнаты... Сильвия
запнулась на полуслове и тоже вышла, не сводя глаз с Аннеты, спускавшей-
ся по лестнице.
лась прямо к нему. Он тоже понял, что положение изменилось. Она села ря-
дом с ним. Заговорила о вещах, самых незначительных.
старалась не встречаться с ним взглядом. Но у него не было сомнения: ее
взгляд стремился к нему. Словно избегая слишком яркого света, ее глаза,
полузакрытые голубоватыми веками, спрашивали:
глупости и, поглядывая, как кот, на ее тело, на упругие груди, допыты-
вался:
той и Туллио. Аннета была возмущена, взгляд выдал ее - один взгляд: его
было достаточно. Она посмотрела на сестру в упор, и Сильвия прочла в ее
взгляде презрение. Она прищурила глаза и прикинулась, будто ничего не
заметила, но ощетинилась, как кошка, через которую пропустили электри-
ческий ток: она улыбалась, а готова была кусаться. Начался поединок -
поединок втроем, притворно любезный. Сильвия, казалось, перестала су-
ществовать для сестры: Аннета не обращала внимания на ее слова, разгова-
ривала через голову с Туллио, который чувствовал себя неловко; а если
старшей сестре все-таки приходилось выслушивать младшую, потому что та
трещала без умолку, Аннета улыбкой или ироническим замечанием подчерки-
вала погрешности языка, которыми еще пестрила речь Сильвии (лисичке пока
не удалось выполоть их из своего лексикона).
Контровский Владимир
Русанов Владислав
Курылев Олег
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Орловский Гай Юлий