громогласно осыпали его благословениями. [20 марта 1206 г.] Новогородцы
также встретили сего Князя с изъявлением усердия: Архиепископ, чиновники
ввели в церковь Софийскую, и народ присягнул ему в верности. Угостив Бояр
в доме своем, Константин ревностно начал заниматься правосудием; охраняя
народ, охранял и власть Княжескую: хотел действительно господствовать в
своей области. Мирные граждане засыпали спокойно:
друзьям своим искать их союза. Несмотря на то, сват его, Мстислав
Смоленский, в угождение Рюрику вступил с ними в тесную связь, и хотя,
боясь утратить приязнь Великого Князя, посылал к нему Епископа
Смоленского, Игнатия, с дружескими уверениями, но не хотел отстать от
Князей Черниговских. Главою их, по смерти Игоря и старшего брата, Олега,
был тогда Всеволод Чермный, сын Святослава, подобный отцу в кознях,
гордый, властолюбивый: наняв толпы Половцев, соединясь с Рюриком,
Мстиславом Смоленским и с Берендеями, он вторично предпринял завоевать
Галицкую область и для вернейшего успеха призвал Ляхов. Уведомленный о том
Король Венгерский Андрей спешил защитить юных сыновей Романовых. Уже полки
его спустились с гор Карпатских; но Даниил и Василько не дождались
прибытия Андреева. Слыша, что с одной стороны идут Россияне, с другой
ляхи; видя также страшное волнение в земле Галицкой, вдовствующая Княгиня
бежала с детьми в наследственный Удел ее супруга, Владимир Волынский.
Андрей не дал соединиться Полякам с Ольговичами: стал между ими близ
Владимира и вступил с первыми в мирные переговоры, коих следствием было
то, что Венгры, Ляхи, Россияне вышли из Галича; а жители, с согласия
Андреева, послали в Переяславль за сыном Великого Князя, юным Ярославом,
желая, чтобы он в их земле господствовал. Может быть, сама вдовствующая
супруга Романова убедила Короля Венгерского согласиться на сие избрание, в
надежде, что отец Ярославов сильный Всеволод Георгиевич, вообще уважаемый,
обуздает там народ мятежный и со временем возвратит Даниилу достояние его
родителя. Но Черниговские Князья имели в Галиче доброхотов, в особенности
Владислава, знатного Вельможу, бывшего изгнанником в Романово время. Он
вместе с другими единомышленниками представлял согражданам, что Ярослав
слишком молод, а Великий Князь слишком удален от их земли; что им нужен
защитник ближайший; что Ольговичи без сомнения не оставят Галицкой области
в покое и что лучше добровольно поддаться одному из них. Галичане, тайно
отправив Послов в стан Российский, предложили Владимиру Игоревичу
Северскому быть их Государем.
не сказав им ни слова, и прискакал в Галич тремя днями ранее Ярослава,
который должен был с досадою ехать назад в Переяславль.
исполняя совет злопамятных Галицких Бояр, велел объявить гражданам
Владимирским, чтобы они выдали ему младенцев, Даниила и Василька, приняли
к себе княжить брата его, Святослава Игоревича, или готовились видеть
разрушение их столицы. Усердный народ хотел убить сего посла, спасенного
только заступлением некоторых Бояр; но вдовствующая Княгиня, опасаясь
злобы Галичан, измены собственных Вельмож и легкомыслия народного, по
совету Мирослава, пестуна Даниилова решилась удалиться и представила
трогательное зрелище непостоянной судьбы в мире. Любимая супруга Князя
сильного, союзника Императоров греческих, уважаемого Папою, Монархами
соседственными, в темную ночь бежала из дворца как преступница, вместо
сокровищ взяв с собою одних милых сыновей. Мирослав вел Даниила, Священник
Юрий и кормилица несли Василька на руках; видя городские ворота уже
запертые, они пролезли сквозь отверстие стены, шли во мраке, не зная куда;
наконец достигли границ Польских и Кракова. Там Лешко Белый, умиленный
несчастием сего знаменитого семейства, не мог удержаться от слез; осыпал
ласками Княгиню и, послав Даниила в Венгрию с Вельможею Вячеславом Лысым,
писал к Андрею: "Ты был другом его отца: я забыл вражду Романову.
Вступимся за изгнанников; введем их с честию в области наследственные".
Андрей также принял сего младенца со всеми знаками искренней любви, но
более ничего не сделал, охлажденный, может быть, в своем великодушном
покровительстве дарами Владимира Игоревича, коего Послы, не жалея ни
золота, ни льстивых обещаний, усердно работали в Венгрии и в Польше.
счастием, едва верил своему величию, опасному и ненадежному. Без
сопротивления заняв всю область Владимирскую, он уступил ее Святославу
Игоревичу, а Звенигород другому брату, именем Роману.
берегах Днестра и Сана, без сомнения завидовал Игоревичам; однако ж скрыл
неудовольствие, остался им другом и хотел иначе удовлетворить своему
властолюбию. Все способы казались ему позволенными: быв союзником Рюрика и
Мстислава, он стал их врагом; вооруженною рукою занял Киев и разослал
своих наместников по всей области Днепровской. Рюрик ушел в Овруч; сын
его, зять Великого Князя, в Вышегород, а Мстислав Смоленский заключился с
дружиною в Белегороде. Они уже не имели права требовать защиты от Великого
Князя; но Чермный сам дерзнул оскорбить его. "Иди к отцу, - велел он
сказать юному Ярославу Всеволодовичу: - Переяславль да будет Княжением
моего сына! Если не исполнишь сего повеления или будешь домогаться Галича,
где властвует теперь род нашего славного предка, Олега: то я накажу
дерзкого, слабого юношу". Ярослав выехал из Переяславля; а Всеволод
Чермный скоро бежал из Киева, нечаянно увидев пред стенами оного знамена
Рюрика и Мстислава Смоленского. Он нанял Половцев:
Игоревича Галицкого и Князей Туровских, потомков Святополка-Михаила,
неблагодарно изменивших своему зятю. Ничто не могло им противиться. Рюрик
вторично удалился в Овруч; Мстислав, осажденный в Белегороде, просил
только свободы возвратиться в Смоленск. Триполь, Торческ сдалися, и
Святославич сел опять на престоле Киевском. Половцы торжествовали
счастливый успех союзника своего грабежом и злодействами в окрестностях
Днепра: бедный народ, стеная, простирал руки к Великому Князю.
отечество", - сказал он и выступил к Москве, где ожидал его Константин с
войском Новогородским. На берегу Оки соединились с ним Князья Муромский и
Рязанские. Все думали, что целию сего ополчения будет Киев: случилось,
чего никто не ожидал.
держат сторону Черниговских: он поверил и сказав словами Давида: ядый хлеб
мой возвеличил есть на мя препинание, решился наказать их строго. Не
предвидя своего бедствия, они собрались [22 сентября 1207 г.] в ставке у
Всеволода, чтобы веселиться за Княжеским столом его. Всеволод, в знак
дружбы обняв несчастных, удалился: тогда Боярин его и Давид Муромский
явились уличать действительных или мнимых изменников, которые тщетно
именем Бога клялися в своей невинности: двое из Князей же Рязанских, Олег
и Глеб Владимировичи, пристали к обвинителям, или клеветникам, по
выражению Новогородского Летописца, и Всеволод осудил Романа Глебовича,
Святослава (брата его) с двумя сыновьями и племянниками (детьми Игоря),
также некоторых Бояр; велел отвезти их в Владимир, окованных тяжкими
цепями, и вступил с войском в область Рязанскую. Жители Пронска, усердные
к своим Государям, отвергнули мирные его предложения. Юный Князь их,
Михаил, бежал к тестю, Всеволоду Чермному: но граждане, призвав к себе
другого Князя Рязанского, Изяслава Владимировича, брата Олегова и Глебова,
оборонялись мужественно. Неприятель стоял на берегу реки: не имея
колодезей, изнемогая от жажды, они ночью выходили из города и в тишине
наполняли сосуды водою: узнав о том, Великий Князь поставил стражу пред
городскими воротами. Кровь лилася ежедневно в течение трех недель.
Остервенение граждан уступило наконец крайности, ибо многие люди умирали
от жажды. Пронск сдался: Всеволод наградил им Олега Владимировича, может
быть, за гнусную клевету его; взял множество добычи и пленил жену
Михаилову. Во время сей осады Рязанцы нападали на суда Всеволодовы,
подвозившие Окою съестные припасы войску; но быв отражены, изъявили
покорность.
сказал он:
Небу и где мы за тебя молимся. Верховная воля твоя будет нам законом". Не
имея надежды с успехом противиться Всеволоду, народ Рязанский прислал к
нему остальных Князей своих, с их детьми и женами, в Владимир, куда сей
Государь возвратился, сведав, что Рюрик опять выгнал Чермного из Киева.
Новогородцами, милостиво одарил их в Коломне и велел им идти с миром в
свою отчизну, сказав торжественно: "Исполняю желание народа доброго;
возвращаю вам все права людей свободных, все уставы Князей древних. Отныне
управляйте сами собою: любите своих благодетелей и казните злодеев!" Сия
удивительная речь Князя властолюбивого была хитростию: он знал
неудовольствие граждан, которые жаловались на отяготительные подати и
разные действия Княжеского самовластия.
ложным доносом, за несколько времени до Рязанского похода прислал в
Новгород Боярина своего и велел, без всякого исследования, умертвить
знатного гражданина, Алексея Сбыславича, торжественно, на Вече двора
Ярославова. Сие насилие произвело всеобщее негодование: сожалели о
невинной жертве; видели, что Константин есть только орудие самовластного
отца и что истинный Государь Новагорода живет в Владимире. Опасаясь
следствий такого впечатления, Великий Князь хотел польстить народу мнимым
восстановлением прежней свободы; хотел казаться единственно великодушным
его покровителем, а в самом деле остаться Государем Новогородцев; отпустил
их войско, но удержал в Владимире Посадника Димитрия (раненного в битве) и
семь знаменитейших граждан в залог верности. Между тем народ спешил