АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
на постой. А если что, велит запереть двери. "Я тебя, говорит, не буду,
говорит, подвергать телесному наказанию или пыткой пытать - это, говорит,
запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!"
Хлестаков. Ах, какой мошенник! Да за это просто в Сибирь.
Купцы. Да уж куда милость твоя не запровадит его, все будет хорошо,
лишь бы, то есть, от нас подальше. Не побрезгай, отец наш, хлебом и солью:
кланяемся тебе сахарком и кузовком вина.
Хлестаков. Нет, вы этого не думайте: я не беру совсем никаких взяток.
Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста - ну, тогда
совсем дело другое: взаймы я могу взять.
Купцы. Изволь, отец наш! (Вынимают деньги.) Да что триста! Уж лучше
пятьсот возьми, помоги только.
Хлестаков. Извольте: взаймы - я ни слова, я возьму.
Купцы (подносят ему на серебряном подносе деньги.) Уж, пожалуйста, и
подносит вместе возьмите.
Хлестаков. Ну, и подносик можно.
Купцы (кланяясь). Так уж возьмите за одним разом и сахарцу.
Хлестаков. О нет, я взяток никаких...
Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы не берете? Возьмите! в дороге
все пригодится. Давай сюда головы и кулек! Подавай все! все пойдет впрок.
Что там? веревочка? Давай и веревочку, - и веревочка в дороге пригодится:
тележка обломается или что другое, подвязать можно.
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы,
то есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и быть: просто
хоть в петлю полезай.
Хлестаков. Непременно, непременно! Я постараюсь.
Купцы уходят. Слышен голос женщины: "Нет, ты не смеешь не допустить меня! Я
на тебя нажалуюсь ему самому. Ты не толкайся так больно!"
Кто там? (Подходит к окну.) А, что ты, матушка?
Голоса двух женщин. Милости твоей, отец, прошу! Повели, государь,
выслушать!
Хлестаков (в окно). Пропустить ее.
Явление XI
Хлестаков, слесарша и унтер-офицерша.
Слесарша (кланяясь в ноги). Милости прошу...
Унтер-офицерша. Милости прошу...
Хлестаков. Да что вы за женщины?
Унтер-офицерша. Унтер-офицерская жена Иванова.
Слесарша. Слесарша, здешняя мещанка, Февронья Петрова Пошлепкина, отец
мой...
Хлестаков. Стой, говори прежде одна. Что тебе нужно?
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог
всякое зло! Что ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его
ни в чем никакого прибытку не было!
Хлестаков. А что?
Слесарша. Да мужу-то моему приказал забрить лоб в солдаты, и
очередь-то на нас не припадала, мошенник такой! да и по закону нельзя: он
женатый.
Хлестаков. Как же он мог это сделать?
Слесарша. Сделал мошенник, сделал - побей бог его на том и на этом
свете! Чтобы ему, если и тетка есть, то и тетке всякая пакость, и отец если
жив у него, то чтоб и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник
такой! Следовало взять сына портного, он же и пьянюшка был, да родители
богатый подарок дали, так он и присыкнулся к сыну купчихи Пантелеевой, а
Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки; так он ко мне. "На
что, говорит, тебе муж? он уж тебе не годится". Да я-то знаю - годится или
не годится; это мое дело, мошенник такой! "Он, говорит, вор; хоть он теперь
и не украл, да все равно, говорит, он украдет, его и без того на следующий
год возьмут в рекруты". Да мне-то каково без мужа, мошенник такой! Я слабый
человек, подлец ты такой! Чтоб всей родне твоей не довелось видеть света
божьего! А если есть теща, то чтоб и теще...
Хлестаков. Хорошо, хорошо. Ну, а ты? (Выпровожает старуху.)
Слесарша (уходя.) Не позабудь, отец наш! будь милостив!
Унтер-офицерша. На городничего, батюшка, пришла...
Хлестаков. Ну, да что, зачем? говори в коротких словах.
Унтер-офицерша. Высек, батюшка!
Хлестаков. Как?
Унтер-офицерша. По ошибке, отец мой! Бабы-то наши задрались на рынке,
а полиция не подоспела да схвати меня. Да так отрапортовали: два дни сидеть
не могла.
Хлестаков. Так что ж теперь делать?
Унтер-офицерша. Да делать-то, конечно, нечего. А за ошибку-то повели
ему заплатить штрафт. Мне от своего счастья неча отказываться, а деньги бы
мне теперь очень пригодились.
Хлестаков. Хорошо, хорошо. Ступайте, ступайте! я распоряжусь.
В окно высовываются руки с просьбами.
Да кто там еще? (Подходит к окну.) Не хочу, не хочу! Не нужно, не нужно!
(Отходя.) Надоели, черт возьми! Не впускай, Осип!
Осип (кричит в окно). Пошли, пошли! Не время, завтра приходите!
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с
небритою бородою, раздутою губою и перевязанной щекою; за нею в перспективе
показывается несколько других.
Пошел, пошел! чего лезешь? (Упирается первому руками в брюхо и выпирается
вместе с ним в прихожую, захлопнув за собою дверь.)
Явление XII
Хлестаков и Марья Антоновна.
Марья Антоновна. Ах!
Хлестаков. Отчего вы так испугались, сударыня?
Марья Антоновна. Нет, я не испугалась.
Хлестаков (рисуется.) Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы
меня приняли за такого человека, который... Осмелюсь ли спросить вас: куда
вы намерены были идти?
Марья Антоновна. Право, я никуда не шла.
Хлестаков. Отчего же, например, вы никуда не шли?
Марья Антоновна. Я думала, не здесь ли маменька...
Хлестаков. Нет, мне хотелось бы знать, отчего вы никуда не шли?
Марья Антоновна. Я вам помешала. Вы занимались важными делами.
Хлестаков (рисуется.) А ваши глаза лучше, нежели важные дела... Вы
никак не можете мне помешать, никаким образом не можете; напротив того, вы
можете принести удовольствие.
Марья Антоновна. Вы говорите по-столичному.
Хлестаков. Для такой прекрасной особы, как вы. Осмелюсь ли быть так
счастлив, чтобы предложить вам стул? но нет, вам должно не стул, а трон.
Марья Антоновна. Право, я не знаю... мне так нужно было идти. (Села.)
Хлестаков. Какой у вас прекрасный платочек!
Марья Антоновна. Вы насмешники, лишь бы только посмеяться над
провинциальными.
Хлестаков. Как бы я желал, сударыня, быть вашим платочком, чтобы
обнимать вашу лилейную шейку.
Марья Антоновна. Я совсем не понимаю, о чем вы говорите: какой-то
платочек... Сегодня какая странная погода!
Хлестаков. А ваши губки, сударыня, лучше, нежели всякая погода.
Марья Антоновна. Вы все эдакое говорите... Я бы вас попросила, чтоб вы
мне написали лучше на память какие-нибудь стишки в альбом. Вы, верно, их
знаете много.
Хлестаков. Для вас, сударыня, все что хотите. Требуйте, какие стихи
вам?
Марья Антоновна. Какие-нибудь эдакие - хорошие, новые.
Хлестаков. Да что стихи! я много их знаю.
Марья Антоновна. Ну, скажите же, какие же вы мне напишете?
Хлестаков. Да к чему же говорить? я и без того их знаю.
Марья Антоновна. Я очень люблю их...
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: "О
ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!.." Ну и другие...
теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо
этого представлю мою любовь, которая от вашего взгляда... (Придвигая стул.)
Марья Антоновна. Любовь! Я не понимаю любовь... я никогда и не знала,
что за любовь... (Отодвигая стул.)
Хлестаков (придвигая стул). Отчего ж вы отдвигаете свой стул? Нам
лучше будет сидеть близко друг к другу.
Марья Антоновна (отдвигаясь). Для чего ж близко? все равно и далеко.
Хлестаков (придвигаясь). Отчего ж далеко? все равно и близко
Марья Антоновна (отдвигается). Да к чему ж это?
Хлестаков (придвигаясь). Да ведь вам только кажется, что близко; а вы
вообразите себе, что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог
прижать вас в свои объятия.
Марья Антоновна (смотрит в окно). Что это там как будто бы полетело?
Сорока или какая другая птица?
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [ 14 ] 15 16 17 18 19
|
|