тальные присутствующие, как нарочно, были необыкновенно скучны. Зина бы-
ла как-то торжественно молчалива. Мозгляков был, видимо, не в своей та-
релке и мало ел. Он об чем-то думал, и так как это случалось с ним до-
вольно редко, то Марья Александровна была в большом беспокойстве. Нас-
тасья Петровна сидела угрюмая и даже, украдкой, делала Мозглякову ка-
кие-то странные знаки, которых тот совершенно не примечал. Не будь оча-
ровательно любезной хозяйки, обед походил бы на похороны.
Зина пугала ее ужасно своим грустным видом и заплаканными глазами. А тут
и еще затруднение: надо спешить, торопиться, а этот "проклятый Мозгля-
ков" сидит себе, как болван, которому мало заботы, и только мешает! Ведь
нельзя же, в самом деле, начинать такое дело при нем! Марья Александров-
на встала из-за стола в страшном беспокойстве. Каково же было ее изумле-
ние, радостный испуг, если можно так выразиться, когда Мозгляков, только
что встали из-за стола, сам подошел к ней и вдруг, совсем неожиданно,
объявил, что ему, - разумеется, к его величайшему сожалению, - необходи-
мо сейчас же отправиться.
сандровна.
и даже несколько путаясь, - со мной случилась престранная история. Я уж
и не знаю, как вам сказать... дайте мне, ради бога, совет!
сегодня со мной. Старик решительно сердится, упрекает, говорит мне, что
я загордился. Вот уже третий раз я в Мордасове, а к нему и носу не пока-
зал. "Приезжай, говорит, сегодня на чай". Теперь ровно четыре часа, а
чай он пьет по-старинному, как проснется, в пятом часу. Что мне делать?
Оно, Марья Александровна, конечно, - но подумайте! Ведь он моего от-
ца-покойника от петли избавил, когда тот казенные деньги проиграл. Он и
крестил-то меня по этому случаю. Если состоится мой брак с Зинаидой Афа-
насьевной, у меня все-таки только полтораста душ. А ведь у него миллион,
люди говорят, даже больше. Бездетен. Угодишь ему - сто тысяч по духовной
оставит. Семьдесят лет, - подумайте!
Марья Александровна, едва скрывая свою радость. - Поезжайте, поезжайте!
этим нельзя шутить. То-то я смотрю, за обедом - вы такой скучный! Поез-
жайте, mon ami, поезжайте! Да вам бы следовало давеча утром с визитом
отправиться, показать, что вы дорожите, что вы цените его ласку! Ах, мо-
лодежь, молодежь!
Мозгляков, - вы же сами нападали на меня за это знакомство! Ведь вы же
говорили, что он мужик, борода, в родне с кабаками, с подвальными да по-
веренными?
биться, я - не святая. Я, впрочем, не помню, но я могла быть в таком
расположении духа... Наконец, вы тогда еще не сватались к Зиночке... Ко-
нечно, это эгоизм с моей стороны, но теперь я поневоле должна смотреть с
другой точки зрения, и - какая мать может обвинить меня в этом случае?
Поезжайте, ни минуты не медлите! Даже вечер у него посидите... да послу-
шайте! Заговорите как-нибудь обо мне. Скажите, что я его уважаю, люблю,
почитаю, да этак половчее, получше! Ах, боже мой! И у меня ведь это из
головы вышло! Мне бы надо самой догадаться вас надоумить!
Мозгляков. - Теперь, клянусь, буду во всем вас слушаться! А то ведь я
вам просто боялся сказать!.. Ну, прощайте, я и в путь! Извините меня пе-
ред Зинаидой Афанасьевной. Впрочем, непременно сюда...
ним! Он действительно премилый старичок. Я давно уже переменила о нем
мои мысли... Я и всегда, впрочем, любила в нем все это старинное, русс-
кое, неподдельное... Au revoir, mon ami, au revoir!
подумала она, задыхаясь от радости.
откуда ни возьмись, Настасья Петровна. Она поджидала его.
крестить... Богатый старик, оставит что-нибудь, надо польстить!..
тасья Петровна.
Сама слышала!
лушать? Бросьте-ка шубу, подите-ка сюда!
за Настасьей Петровной. Она привела его в тот самый чуланчик, откуда ут-
ром подглядывала и подслушивала.
начнется.
Давеча, как вы отправились с князем, Марья Александровна целый час уго-
варивала Зину выйти замуж за этого князя, говорила, что нет ничего легче
его облапошить и заставить жениться, и такие крючки выводила, что даже
мне тошно стало. Я все отсюда подслушала. Зина согласилась. Как они
вас-то обе честили! просто за дурака почитают, а Зина прямо сказала, что
ни за что не выйдет за вас. Я-то дура! Красный бантик приколоть хотела!
Послушайте-ка, послушайте-ка!
Александрович, глупейшим образом смотря в глаза Настасье Петровне.
уж слушайте!
жится! Мне что! ведь я не для себя. Я и до вечера здесь не останусь!
лось, в висках стучало. Он почти не понимал, что с ним происходит.
Марья Александровна, плотоядным взглядом окидывая поле предстоящей битвы
и желая самым невинным образом начать разговор. Сердце ее билось от вол-
нения и ожидания.
его утром. Все торжественные случаи и приемы происходили у Марьи Алек-
сандровны в этом самом салоне. Она гордилась этой комнатой. Старичок, с
Лукин Евгений
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Грабб Джеф
Зыков Виталий