кислую гримасу, со злостью оттолкнула от себя свою чашку.
щаясь к Перепелицыной.
она назвала меня вольтижером? Но такие вопросы ей были еще нипочем. Пе-
репелицына нагнулась и пошептала ей что-то на ухо; но старуха злобно
махнула рукой. Я стоял с разинутым ртом и вопросительно смотрел на дядю.
Все переглянулись, а Обноскин даже оскалил зубы, что ужасно мне не пон-
равилось.
потерявшийся, - но это ничего, она это так; это от доброго сердца. Ты,
главное, на сердце смотри.
новны, которая все время не сводила с меня своих глаз и отчего-то не
могла спокойно усидеть на месте: вероятно, слово "сердце", сказанное ше-
потом, долетело до ее слуха.
Сконфузилась ли она, или что другое, только она вдруг замолчала, покрас-
нела ужасно, быстро нагнулась к гувернантке, пошептала ей что-то на ухо,
и вдруг, закрыв рот платком и откинувшись на спинку кресла, захохотала,
как будто в истерике. Я оглядывал всех с крайним недоумением; но, к
удивлению моему, все были очень серьезны и смотрели так, как будто ниче-
го не случилось особенного. Я, конечно, понял, кто была Татьяна Иванов-
на. Наконец мне подали чаю, и я несколько оправился. Не знаю почему, но
мне вдруг показалась, что я обязан завести самый любезный разговор с да-
мами.
что можно сконфузиться. Я откровенно признаюсь - к чему скрывать? - про-
должал я, обращаясь с заискивающей улыбкой к мадам Обноскиной, - что до
сих пор совсем почти не знал дамского общества, и теперь, когда мне слу-
чилось так неудачно войти, мне показалось, что моя поза среди комнаты
была очень смешна и отзывалась несколько тюфяком, - не правда ли? Вы чи-
тали "Тюфяка"? - заключил я, теряясь все более и более, краснея за свою
заискивающую откровенность и грозно смотря на мсье Обноскина, который,
скаля зубы, все еще оглядывал меня с головы до ног.
шевлением, искренно обрадовавшись, что разговор кое-как завязался и я
поправляюсь. - Это, брат, еще ничего, что ты вот говоришь, что можно
сконфузиться. Ну, сконфузился, да и концы в воду! А я, брат, для первого
моего дебюта даже соврал - веришь иль нет? Нет, ей-богу, Анфиса Петров-
на, это, я вам скажу, интересно послушать. Только что поступил в юнкера,
приезжаю в Москву, отправляюсь к одной важной барыне с рекомендательным
письмом - то есть надменнейшая женщина была, но, в сущности, право, пре-
добрая, что б ни говорили. Вхожу - принимают. Гостиная полна народу,
преимущественно тузы. Раскланялся, сел. Со второго слова она мне: "А
есть ли, батюшка, деревеньки?" То есть ни курицы не было, - что отве-
чать? Сконфузился в прах. Все на меня смотрят (ну, что, юнкеришка!). Ну,
почему бы не сказать: нет ничего; и благородно бы вышло, потому что
правду бы сказал. Не выдержал! "Есть, говорю, сто семнадцать душ". И к
чему я тут эти семнадцать приплел? уж коли врать, так и врал бы круглым
числом - не правда ли? Чрез минуту, по рекомендательному же моему
письму, оказалось, что я гол как сокол и, вдобавок, соврал! Ну, что было
делать? Удрал во все лопатки и с тех пор ни ногой. Ведь у меня тогда еще
ничего не было. Это все, что теперь: триста душ от дядюшки Афанасья Мат-
веича да двести душ, с Капитоновкой, еще прежде, от бабушки Акулины Пан-
филовны, итого пятьсот с лишком. Это хорошо! Только я с тех пор закаялся
врать и не вру.
читься, - заметил Обноскин, насмешливо улыбаясь.
тодушно поддакнул дядя.
менька улыбнулась; как-то особенно гадко захихикала и девица Перепелицы-
на; захохотала и Татьяна Ивановна, не зная чему, и даже забила в ладоши,
- словом, я видел ясно, что дядю в его же доме считали ровно ни во что.
Сашенька, злобно сверкая глазками, пристально смотрела на Обноскина. Гу-
вернантка покраснела и потупилась. Дядя удивился.
не улыбнулся, когда все засмеялись. Он усердно пил чай, философически
смотрел на всю публику и несколько раз, как будто в припадке невыносимой
скуки, порывался засвистать, вероятно, по старой привычке, но вовремя
останавливался. Обноскин, задиравший дядю и покушавшийся на меня, как
будто не смел и взглянуть на Мизинчикова: я это заметил. Заметил я тоже,
что молчаливый братец мой часто посматривал на меня, и даже с видимым
любопытством, как будто желая в точности определить, что я за человек.
рена, monsieur Serge, - ведь так, кажется? - что вы, в вашем Петербурге,
были небольшим обожателем дам. Я знаю, там много, очень много развелось
теперь молодых людей, которые совершенно чуждаются дамского общества.
Но, по-моему, это все вольнодумцы. Я не иначе соглашаюсь на это смот-
реть, как на непростительное вольнодумство. И признаюсь вам, меня это
удивляет, удивляет, молодой человек, просто удивляет!..
лением. - Но это... я по крайней мере думаю, ничего-с... Я жил, то
а до сих пор я все сидел дома...
необыкновенною развязностью, любезно осклабляясь и обращаясь снова к Об-
носкиной, - мой дорогой дядюшка до такой степени предан наукам, что от-
копал где-то на большой дороге какого-то чудодейственного, практического
философа, господина Коровкина; и первое слово сегодня ко мне, после
стольких лет разлуки, было, что он ждет этого феноменального чудодея с
каким-то судорожным, можно сказать, нетерпением... из любви к науке, ра-
зумеется...
мию.
Перепелицыной.
ездят, их собирают-с, - с наслаждением пропищала девица.
выражался укор, - жду Коровкина. Человек науки, человек останется в сто-
летии...
но, что задела за чашку, которая слетела со стола и разбилась. Произошло
всеобщее волнение.
пол, - шептал мне сконфуженный дядя. - Но это только - когда рассердит-
ся... Ты, брат, не смотри, не замечай, гляди в сторону... Зачем ты об
Коровкине-то заговорил?..
вернантки, и мне показалось, что в этом взгляде на меня был какой-то уп-
рек; что-то даже презрительное; румянец негодования ярко запылал на ее
бледных щеках. Я понял ее взгляд и догадался, что малодушным и гадким
желанием моим сделать дядю смешным, чтоб хоть немного снять смешного с
себя, я не очень выиграл в расположении этой девицы. Не могу выразить,
как мне стало стыдно!
да волнение, произведенное разбитой чашкой, утихло. - Я с таким, можно
сказать, нас-лаж-дением вспоминаю нашу жизнь в этой очаровательной сто-
лице... Мы были очень близко знакомы тогда с одним домом - помнишь,
Поль? генерал Половицын... Ах, какое очаровательное, о-ча-ро-вательное