улице, освещенной десятью окнами притона "Ужин Короля". В низкой, пунцо-
вого шелка, с зеркальным потолком и зеркальными стенами, жаркой и наку-
ренной зале, в тесноте, среди летящих лент серпантина, целлулоидных ша-
риков и конфетти, покачивались в танце женщины, перепутанные бумажными
лентами, обнаженные по пояс, к их гримированным щекам прижимались багро-
вые и бледные, пьяные, испитые, возбужденные мужские лица. Трещал рояль.
Выли, визжали скрипки, и три негра, обливаясь потом, били в тазы, ревели
в автомобильные рожки, трещали дощечками, звонили, громыхали тарелками,
лупили в турецкий барабан. Чье-то мокрое лицо придвинулось вплотную к
Зое. Чьи-то женские руки обвились вокруг шеи Роллинга.
метрдотель, с трудом отыскал место за узким столом, протянутым вдоль
пунцовой стены, и усадил Зою и Роллинга. В них полетели шарики, конфет-
ти, серпантин.
легким шелком, едва прикрывающим ее груди. Целлулоидный шарик ударился
ей в щеку.
угольной чертой, мужские глаза глядели на нее с мрачным восторгом. Она
подалась вперед, положила на стол голые руки и впитывала этот взгляд,
как вино: не все ли равно - чем опьяняться?
секунд. Зоя опустила подбородок в пальцы, вдвинутые в пальцы, исподлобья
встретила в упор этот взгляд... Где-то она видела этого человека. Кто он
такой? - ни француз, ни англичанин. В темной бородке запутались конфет-
ти. Красивый рот. "Любопытно, Роллинг ревнив?" - подумала она.
милась, откинулась на спинку дивана. Покосилась на Роллинга, сосавшего
сигару, прочла:
ручку. Семенов".
проговорил сквозь шум: "Смотрите, даме дурно". Тогда она протянула пус-
той бокал, и лакей налил шампанского.
Это тот, кто был у меня вчера. Я его выгнал.
Это - Гарин.
то самое выражение, когда он бегал по серебристому ковру кабинета, про-
думывая на пять ходов вперед все возможные комбинации борьбы, Тогда он
бойко щелкнул пальцами. Сейчас он повернулся к Зое искаженным ртом.
увидела горящие глаза Гарина. Затем - непонятно, до головокружения - ли-
цо его раздвоилось: кто-то, сидевший перед ним, спиной к танцующим,
придвинулся к нему, и оба они глядели на Зою. Или это был обман зер-
кал?..
ковру к автомобилю. Роллинг поджидал ее. Захлопнув дверцу, он коснулся
ее руки:
вичем... Кое-что осталось мне непонятным: для чего ему понадобилось ра-
зыгрывать истерику? Не мог же он предполагать, что у меня найдется капля
жалости... Все его поведение - подозрительно. Но зачем он ко мне прихо-
дил?.. Для чего повалился на стол?
рял равновесие и ударился рукой в бювар... Там лежало несколько лист-
ков...
сил их потом в корзину.
Зоя быстро сбросила платье и легла в широкую лепную, на орлиных ногах,
кровать под парчовым балдахином - одну из подлинных кроватей императора
Наполеона Первого. Роллинг, медленно раздеваясь, расхаживал по ковру и,
оставляя части одежды на золоченых стульях, на столиках, на каминной
полке, рассказывал с мельчайшими подробностями о вчерашнем посещении Га-
рина.
запрыгал на одной ноге. В эту минуту он не был похож на короля. Затем он
лег, сказал: "Вот решительно все, что было", - и натянул атласное одеяло
до носа. Голубоватый ночник освещал пышную спальню, разбросанные одежды,
золотых амуров на столбиках кровати и уткнувшийся в одеяло мясистый нос
Роллинга. Голова его ушла в подушку, рот полураскрылся, химический ко-
роль заснул.
совсем на другие, ненужные воспоминания. Она встряхивала головой, отго-
няла их, а вместо Роллинга чудилась другая голова на подушке. Ей надоело
бороться, она закрыла глаза, усмехнулась. Выплыло побледневшее от волне-
ния лицо Гарина... "Быть может, позвонить Гастону Утиный Нос, чтобы
обождал?" Вдруг точно игла прошла сквозь нее: "С ним сидел двойник...
Так же, как в Ленинграде..."
мычал было во сне, но только повернулся на бок.
подпоясалась. Вернулась в спальню за сумочкой, где были деньги...
открыла высокие выходные двери. Улица Сены была пуста. В узком просвете
над крышами мансард стояла тусклая желтоватая луна Зою охватила тоска.
Она глядела на этот лунный шар над спящим городом... "Боже, боже, как
страшно, как мрачно..." Обеими руками она глубоко надвинула шапочку и
побежала к набережной.
ною стеной выходил на пустырь. С этой стороны окна были только на
третьем этаже - мансарде. Другая, глухая стена примыкала к парку. По фа-
саду на улицу, в первом этаже, на уровне земли, помещалось кафе для из-
возчиков и шоферов. Второй этаж занимала гостиница для ночных свиданий.
В третьем этаже - мансарде - сдавались комнаты постоянным жильцам. Ход
туда вел через ворота и длинный туннель.
Кафе уже закрыто, - все стулья поставлены на столы. Зоя остановилась у
ворот, с минуту глядела на номер шестьдесят три. Было холодно спине. Ре-
шилась. Позвонила. Зашуршала веревка, ворота приоткрылись. Она прос-
кользнула в темную подворотню. Издалека голос привратницы проворчал:
"Ночью надо спать, возвращаться надо вовремя". Но не спросил, кто вошел.
тянулся низкий мрачный туннель. В корявой стене, цвета бычьей крови,
тускло светил газовый рожок. Указания Семенова были таковы: в конце тун-
неля - налево - по винтовой лестнице - третий этаж - налево - комната
одиннадцать.
кто-то быстро выглянул и скрылся. Не вернуться ли? Она прислушалась - ни
звука. Она добежала до поворота на вонючую площадку. Здесь начиналась
узкая, едва освещенная откуда-то сверху, винтовая лестница. Зоя пошла на
цыпочках, боясь притронуться к липким перилам.
ный коридор. Поднимаясь выше, Зоя обернулась, и снова показалось ей, что
из-за арки кто-то выглянул и скрылся... Только это был не Гастон Утиный
Нос... "Нет, нет, Гастон еще не был, не мог здесь быть, не успел..."
стену с надписями и рисуночками, говорившими о неутоленных желаниях. Ес-
ли Гарина нет дома, она будет ждать его здесь до утра. Если он дома,
спит, - она не уйдет, не получив того, что он взял со стола на бульваре
Мальзерб.
лево по коридору, загибавшему коленом. На пятой двери крупно, белой
краской стояло - 11. Зоя нажала ручку, дверь легко отворилась.
лялся раскрытый чемодан. Жестко белели разбросанные бумаги. У стены,
между умывальником и комодом, сидел на полу человек в одной сорочке, го-
лые коленки его были подняты, огромными казались босые ступни... Луной
освещена была половина лица, блестел широко открытый глаз и белели зубы,
- человек улыбался. Приоткрыв рот, без дыхания, Зоя глядела на неподвиж-
но смеющееся лицо, - это был Гарин.
у Гарина чертежи и аппарат и, если можно, убей". Сегодня вечером она ви-
дела сквозь дымку над бокалом шампанского глаза Гарина и почувствовала:
поманит такой человек - она все бросит, забудет, пойдет за ним. Ночью,
Володихин Дмитрий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Ковальчук Вера
Сапковский Анджей
Доценко Виктор