на граждан плохих, то я, Исаак Бокстель, обязан донести на Корнелиуса
ван Берле".
овладели бы так сильно Бокстелем и, может быть, завистник не поддался бы
простой жажде мести, терзавшей его сердце, если бы демон зависти не
объединился с демоном жадности.
по выращиванию черного тюльпана.
близких свою почти что уверенность в том, что в 1673 году он получит
премию в сто тысяч флоринов, объявленную обществом садоводов города Га-
арлема.
терзавшей Исаака Бокстеля.
после ареста никому не пришло бы в голову оберегать в саду его тюльпаны.
знал, где находится луковица знаменитого черного тюльпана, то он и заб-
рал бы ее. И вместо того, чтобы расцвести у Корнелиуса, черный тюльпан
расцвел бы у него, и премию в сто тысяч флоринов вместо Корнелиуса полу-
чил бы он, не считая уже великой чести назвать новый цветок tulipa nigra
Boxtellensis.
алчность.
тюльпаном, во сне он грезил только им.
только сильным, что мингер Исаак не мог ему больше противиться. И он на-
писал анонимный донос, который был настолько точен, что не мог вызвать
сомнений в достоверности, и послал его по почте.
чил своим коллегам заседание на следующее утро. Утром они собрались,
постановили арестовать ван Берле и приказ об аресте вручили господину
ван Спеннену.
арестовал Корнелиуса ван Берле именно в то время, когда оранжисты города
Гааги терзали трупы Корнеля и Яна де Виттов.
решился направить свою подзорную трубу ни на сад, ни на лабораторию, ни
на сушильню. Он и без того слишком хорошо знал, что произойдет в доме
несчастного доктора Корнелиуса. Он даже не встал и тогда, когда его
единственный слуга, завидовавший слугам ван Берле не менее, чем Бокстель
завидовал их господину, вошел в комнату.
он был бледнее настоящего больного и дрожал сильнее, чем дрожит человек,
одержимый лихорадкой.
о несчастье, постигшем их соседа, он сообщит своему господину приятную
новость: - о сударь, вы не знаете, что сейчас происходит?
обвинению в государственной измене.
можно?
вошли судья ван Спеннен и стрелки.
не беспокойтесь, сударь, я буду вас держать в курсе дела.
гу.
что горожане убивают сейчас Корнеля и Яна де Виттов.
чтобы не видеть ужасной картины" которая ему представилась.
всей вероятности, очень болен, раз при такой новости он не соскочил с
кровати.
ловек, убивший другого человека. Но он убил человека с двойной целью.
Первая была достигнута, теперь оставалось достигнуть второй.
мал охранять сад; в доме все было перевернуто вверх дном.
цать.
ным лицом, он слез с дерева, взял лестницу, приставил ее к забору и,
поднявшись до предпоследней ступени, прислушался.
лицы.
потом, убедившись, что ему нечего бояться, перекинул лестницу из своего
сада в сад Корнелиуса и спустился по ней вниз.
тюльпана, он побежал в том направлении, но не прямо через грядки, а по
дорожкам, чтобы не оставить следов. Дойдя до места, с дикой радостью по-
грузил он свои руки в мягкую землю.
него на лбу. Он копнул рядом - ничего. Копнул справа, слева - ничего.
была взрыта еще утром.
лиус спустился в сад, вырыл луковицу и, как мы видели, разделил ее на
три маленькие луковички.
рерыл руками больше десяти квадратных футов.
бор, снова перенес лестницу от Корнелиуса к себе, бросил ее в сад и
спрыгнул вслед за ней.
в сушильне поднимались и опускались, как в оранжерее Корнелиус ван Берле
открыл их этим утром, и никому не пришло в голову закрыть их.
длиною в двадцать футов, вместо двенадцатифутовой.
дом. К дому была приставлена гигантская лестница. Эта лестница, если ее
не унесли рабочие, наверняка подошла бы ему.
лестницу и с большим трудом дотащил до своего сада. Еще с большим трудом
ему удалось приставить ее к стене дома Корнелиуса.
лестнице и проник в сушильню.
подкашивались, сердце безумно билось.
ность ее священной неприкосновенности. Тот, кто смело перепрыгивает че-
рез изгородь или забирается на стену, часто останавливается у двери или
у окна комнаты.
чтобы вернуться с пустыми руками.
ящик, в котором лежал пакет, оказавшийся роковым для Корнелиуса. Он на-
шел "Жанну", "де Витта", серый тюльпан и тюльпан цвета жженого кофе,
снабженные этикетками с надписями, как в ботаническом саду. Но черного
тюльпана или, вернее, луковичек, в которых он дремал перед тем, как
расцвесть, - не было и следа.
бухгалтерской системе и с большим старанием и точностью, чем велись бух-