которых оказались соединены этой омерзительной паутиной и которые до
этого момента стояли или лежали, - вдруг одновременно обратили безумные,
пустые глаза на вставших в круг у двери. Деревянные увальни тоже
застыли, словно прислушиваясь, и уже осмысленно повернулись к членам
Братства и осторожно, как бы с опаской, двинулись на них.
стола, служившей ему рукой, но, прежде чем он нанес удар, Бургхард
сделал выпад и ударил мечом по его плечу - деревянная рука отделилась от
торса-столешницы и со стуком рухнула на пол.
погрузил острие меча в живот другой деревянной твари. Ногу его свело
такой болью, что из глаз потекли слезы, но его противник рассыпался по
полу охапкой дров. Последующая схватка показала, что с деревянными
людьми вполне можно справляться, и хотя Стоуэлл упал, оглушенный ударом
дубовой руки по голове, а правая рука Дойля оказалась почти
парализованной, после того как ему врезали по плечу, спустя всего пару
минут они превратили в бесполезные обломки всех, кроме одного - тот,
обнаружив, что остался один, повел себя совершенно по-человечески и
ретировался в открытую дверь.
свечи вновь горели обычным светом, а едкий дым почти рассеялся.
держаться всем вместе! - И шагнул вперед.
головам Боуза и дюжины его незадачливых посетителей белые пуповины
подняли их с пола. Некоторые держали в руках мечи или кинжалы, остальные
- включая компанию дородных леди - подобрали с пола по тяжелому
деревянному обломку.
выросший на потолке белый пузырь превратился в огромное лицо без глаз, а
жгуты тянутся вниз из его открытого рта.
забирай остатки своих людей и попробуй бежать отсюда так, чтобы мой гнев
не смог найти тебя.
чародей скорее всего на кухне, где есть и огонь, и горячая вода, и что
еще может понадобиться ему для его черных дел.
коренастый парень, рванулись к двери на кухню, но были остановлены
трактирщиком и остальными.
прямого левой, выбив концом меча из ее правой руки увесистый деревянный
обломок, и почти мгновенно парировал выпад меча, нацеленный ему в грудь.
Его тело рефлекторно качнулось вперед в ответном выпаде; в самый
последний момент он опомнился и ударил в живот нападавшего не острием, а
эфесом.
удалось вполне ощутимо заехать ему кулаком по почкам. Дойль взревел от
боли и сделал ей подсечку, - воительница с грохотом рухнула на пол. Он
взмахнул мечом и перерубил белую змею, тянувшуюся от ее головы, - жгуты
разлетелись в разные стороны, и один, шлепнув по потолку, словно
втянутая макаронина, исчез во рту белого лица. Поверженная леди
захрипела.
бормотали, словно сомнамбулы. Один из них серией коротких, но точных
атак мечом - парируя которые Дойль изрядно порадовался тому, что
Стирфорт Беннер в свое время занимался фехтованием, - загнал-таки Дойля
в угол, продолжая бормотать нечто невразумительное, - может быть, он
продолжал начатую за столом беседу:
спасибо, а теперь уж и погорячиться нельзя...
отчаянным усилием выбивая меч из руки погруженного в свои мысли
противника.
мыслитель, отвешивая Дойлю сокрушительный удар, от которого тот с трудом
увернулся, - ведь это как-никак мой любимый камзол...
Дойль, не имея ни малейшего желания отбиваться от них, когда за спиной
противник, наотмашь ударил по жгуту человека, считавшего, что он имеет
полное право погорячиться. Удар вышел слабый, и меч отскочил от белого
жгута, но человек взвизгнул, дернулся, как подраненный кролик, и упал на
пол. Дойль развернулся как раз вовремя, чтобы встретить двоих атакующих.
пригнувшись и опершись на пол растопыренными пальцами правой руки,
позволил мечу откинуться назад от удара, однако стоило ему вновь
нацелить его вперед, как на острие напоролся второй нападавший, меч
которого рассек пустой воздух там, где секунду назад находился Дойль.
целя Дойлю в лицо.
спокойно произнес он; Дойль увернулся от его меча, и удар пришелся точно
в умирающего, - ...или на улице, - договорил первый, погружая меч в
спину своего товарища.
убить одного из них. Он выдернул свой меч и плашмя ударил им по голове
нападавшего, и стоило тому упасть, как Дойль схватил погасший, но еще
целый фонарь и зафутболил им через начинавший гореть зал в сторону кухни
- тот разбился о дверь, и дверь распахнулась. Дойль подскочил к
ближайшему очагу огня, поднимавшегося по стене и уже лизавшего потолок,
схватил длинную, горевшую с одного конца палку, и, как копье с огненным
наконечником, метнул ее в проем.
попытка не удалась, когда из кухни послышался громкий хлопок, что-то
полыхнуло оранжевым пламенем, и люди-марионетки взвизгнули в унисон,
словно дюжина настроенных на одну волну радиоприемников, уронили свое
оружие, переглянулись с выражением ужаса на лицах, и все, кроме
Боуза-трактирщика, ринулись к двери.
белое лицо с громким чмоканьем оторвалось от потолка и с грохотом
обрушилось на пол. Дойль перепрыгнул через него и бросился на кухню,
Бургхард и задыхающийся Лонгвелл - за ним. Боуз подбежал к полке со
стаканами, со звоном смел их на пол, схватил лежавший в глубине
промасленный сверток и, на ходу развязывая его дрожащими пальцами,
устремился следом.
доктор Ромени исчез. Дойль застыл на грязном полу, озираясь - сначала
испуганно, потом удивленно: вся кухня была залита чадящим маслом, но
самое поразительное - все полки, скамьи, столы и даже каменная плита,
исковерканные до неузнаваемости, сгрудились в центре помещения, словно
стиснутые гигантской пятерней.
прибежал разъяренный трактирщик, размахивая древним пистолетом с
раструбом на стволе, что он достал из свертка. Боуз уронил пистолет, и
тот полетел стволом вниз прямо в грязь.
Ромени!
стволом во все стороны, громогласно вопрошая, заплатит ли герцог
Иоркский за разгром в его гостинице.
где ты пожелаешь. И отдай мне это, пока ты никого не убил, - добавил он,
отбирая у него пистолет. - Куда ведет эта дверь?
конюшнями.
было, скорее какое-то странное свечение, менявшее окраску с
ярко-оранжевого на белый. Второй раз за этот вечер Дойль начал
задыхаться в раскаленном, лишенном кислорода воздухе.
следом, но вспомнил про беспомощного Стоуэлла и бросился обратно в
обеденный зал, полыхавший уже вовсю.
Дойль подскочил к нему, рывком поднял на ноги и потащил за собой к
распахнутой двери на улицу. Стоуэлл оступился, Дойль потянул его за руку
- ив это мгновение деревянная балка над входом треснула, рассыпая белые
искры, и рухнула на порог, а за ней не меньше полутонны кирпича и досок.
Стоуэлла за плечо и потащил обратно. - Осторожно, там пекло, -
предупредил он и распахнул дверь. Они бегом, вслепую пересекли
помещение; поднятые их шагами искры летели им на одежду и бороду Дойля,
начинавшие уже заниматься, когда они оказались наконец в относительной
прохладе холла. - Там должен быть еще выход, - прохрипел Дойль и тут
заметил, что вся левая сторона холла, прогорев, обвалилась. - Иисусе! -
в отчаянии прошептал он.
на него с пола голову трактирщика.