продолжал Саша, весьма довольный эффектом.-- Воинствен-ная дева! -- Он
поднял палец.
куда-то исчез.
расположилась большая компания молодежи. Щупленький кава-лер в огромном, не
по росту парике, картавя и отчаянно жестикули-руя, рассказывал пикантную
историю. Каждая его фраза встречалась дружным хохотом. Какая-то парочка
страстно целовалась за шторой. Стоящий навытяжку гвардеец внимательно
прислушивался к жарко-му влюбленному шепоту и косил глаза в ее сторону- В
следующей гостиной у камина стояли двое мужчиной то, что они не кричали, не
дурачились, а о чем-то негромко беседовали, придавало этой, навер-ное, самой
банальной беседе, деловой и таинственный характер. При появлении Никиты они
вдруг смолкли и принялись рассматривать стоящие на камине дивной работы
часы, украшенные перламутром. Никита еще потому задержал взгляд на этой
паре, что костюм на одном из них был очень похож на его собственный.
Бархатный берет незнакомца был украшен сверху небольшой пуговкой, и Никита
ма-шинально ощупал свой берет: неужели и у него там пуговка? Так и есть,
видно, костюмы были взяты в одной мастерской. Внезапно один из мужчин круто
повернулся и вышел. Никита так и не увидел его лица, только запомнил
широкую, обтянутую бордовым атласом спину и парик с темным бантом.
подъемная машина, которая с легкостью необычайной опускала на первый этаж
изящный диван, на котором могли уместиться разом четыре человека. С хохотом
маски усаживались на диван и проваливались вниз, в недра первого этажа.
Оставшиеся наверху све-шивали в дыру головы, кричали, смеялись. Потом
раздавалось: "Готово!" Чья-то рука нажимала на рычажок, и диван поднимался
вверх, чтобы принять новую компанию, желающую отпробовать царского сюрприза.
Один из четверых, которые поехали вниз, был тот самый, в бордовом камзоле. И
опять Никита не увидел его лица и даже пой-мал в себе некоторую досаду, что
сей господин от него увертывается. Глупость какая! Зачем ему нужно видеть
лицо бордового господина? Никита "прочитал" себе тираду о суетности и
странных способностях пустого человеческого любопытства и пошел назад.
танцы, почувствовала себя притомившейся и вспотевшей, а по-тому исчезла,
чтобы появиться через десять минут в маске и кос-тюме мушкетера. В этом
наряде она была узнана только самыми близкими людьми, чей дотошный глаз
вычислял ее в любой одежде, прочая же публика не менее часа рыскала по зале,
выискивая гол-ландского шкипера, и была немало раздосадована, когда
выяснилось, что Елизавета поменяла костюм и давно уже сидит за карточным
столом.
обивки и облицованного лазуритом камина, разместились царская фамилия и
близкие ко двору, а в соседней комнате, где сто-лов было больше, ставки
меньше и гвалт, как в порту, размещался прочий люд. Кабинет этот почему-то
назывался "лакейской".
Он был по-прежнему весел, решителен, видимо, выигры-вал. Увидев друга, он
указал рукой за стену, громко, без опасения быть услышанным крикнул: "Она в
голубой!" -- и опять, как в пену морскую, погрузился в карточный азарт.
кадриль или пикет, а также в тресет, басет и прочая. Играли всегда на деньги
и по крупной, мелкие ставки считались неприлич-ными. К счастью, не все
приглашенные были обязаны сидеть за зеле-ным сукном, но для особ первых
классов, а также министров и иност-ранных послов игра с особами царской
фамилии была обязательна. Боясь ввергнуть свои государства в лишние расходы,
некоторые пос-лы предпочитали сказаться больными и вообще не являться на
бал, что, впрочем, было редкостью. За игрой с государыней послы если не
слышали государственных тайн, то уж сплетни получали с избыт-ком. А
придворные сплетни высоко ценились. По случайным обмолв-кам можно было
понять, к какому двору, английскому или, скажем, прусскому, благоволит в
данный момент государыня, куда направит она свои стопы через неделю --
Ораниенбаум или Петергоф, кто хо-дит сейчас в ее любимцах, а там уж можно
делать выводы о кознях Бестужева, за деятельностью которого следила вся
Европа.
некоторые, нерешительно потоптавшись, тут же выходили вон, иные, выше
рангом, брали на себя смелость следить за царской иг-рой.
словно ожившей прической, что очень шло к ее милому, разгоряченному лицу,
сидела за центральным столом и смеялась, прикрыв картами, как веером, полный
подбородок.
левым столом сидела великая княгиня Екатерина. Рядом восседали благодушного
вида толстяк Лесток (он все-таки не отва-жился пропустить бал) и какая-то
чопорная беременная дама. Ни-кита мельком подумал: может, это костюм такой
-- с пристегнутой к животу подушкой, и тут же забыл о ней.
Великая княгиня, как и все здесь, была без маски, но, не будь в ее
украшенных живыми розами волосах еще и полумесяца Дианы, Никита вряд ли
узнал бы в этой кареглазой бледной красавице с пышными плечами хрупкую,
веселую девочку фике.
Рука Никиты с маской опустилась вниз. Они встретились гла-зами, и он
почувствовал вдруг, как взмокла у него спина. Екатерина ничем не выказала
своего удивления, на секунду, может быть, на две, задержала на нем взгляд и
вернулась к игре.
карта выиграла. Она вспыхнула, засмеялась, довольная, и вдруг стало очень
похожа на прежнюю фике.
танцевальный зал. Не узнала... Нет, просто забыла. Он ей ни-чем не
интересен. Какой-то русский студент, коряво и натужно пред-лагавший свою
дружбу! Говорили, смеялись, целовались -- не очень жарко, девочка не умела
целоваться и приблизила свои губы к его губам одержимая не любовью, а
простым любопытством. Девочки в четырнадцать лет очень любопытны, у них все
впереди, и память удерживает только яркие, нужные встречи. Разве может он
сам вспом-нить хозяев постоялых дворов и смотрителей, которые меняют
лоша-дей, или хорошеньких служанок, с которыми судьба сталкивала его в
немецких гостиницах?
похожих друг на друга фрейлин. Она издали увидела Никиту, обрадовалась и
побежала к нему через зал.
посерьезнела.-- Ты что такой... перевернутый?
если не веселой, то хотя бы не жалкой.
зал ужинать. Для них был накрыт стол, за стульями стояли камер-юнкеры, чтобы
услужливо подать царской особе и их самым именитым гостям вино и сладкие
напитки. Прочие гости ужи-нали в другой зале стоя. Уже потянулись официанты
с подносами, заставленными вином бургундским и рейнским.
Федорович, фигура его в узком партикулярном платье казалась совсем
мальчишеской. Он сдвинул на затылок шляпу, удлинявшую овальное, хрупкое,
порченное оспой личико, и захохотал неприятно, словно зная, какой у него
хриплый, неблагозвучный смех -- пусть слушают черти-придворные и кланяются.
В наступившей тишине рез-ко прозвучал цокот его подбитых подковками каблуков
и шпор.
сбившись с такта, хромая, торопилась освободить наследнику до-рогу и быстро,
словно улепетывая, прошла по этому коридору. Не-ожиданно для всех, а может
быть, и для себя, Петр быстро пошел за старухой, копируя ее хромоту и
нелепые ужимки, возникшие от из-лишней поспешности.
великий актер. Публика разразилась хохотом, а бедная ста-руха заметалась
туда-сюда, желая скрыться, спрятаться. Сцена была комичной и жестокой, и
Никита невольно отвернулся.
словно после быстрого бега, шепот,-- и не пытайтесь говорить со мной. Это
опасно.
со стрелами. Никита застыл, как соляной столб. Вспом-нила... Узнала... Но
откуда это непонятное слово -- "опасно"? Что может грозить владычице в ее
чертогах? Именно такими словами он и подумал, и улыбнулся криво своей
высокопарности. Стоящая рядом Софья с испугом смотрела на Никиту. Она не
разобрала слов, брошенных великой княгиней, но увидела, как вжалась вдруг
его го-лова в плечи, как застыл взгляд. Вся сцена была короткой, как вздох.
спросить, к ним подошел Белов.
хорошенькая! А ты что насупился? -- Он проследил за взглядом Ни-киты,
провожающим великокняжескую чету, и вспомнил недавнюю сцену,-- Ах, это...--
Саша перешел на шепот.-- Привыкай... Великий князь ребенок, ему надобно
прощать все проделки и шалости. Не об-ращай внимания. Пошли со мной, я вам
чудо покажу,-- обратился он уже к Софье.
Конан-Дойль Артур
Ильин Андрей
Курылев Олег
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Акунин Борис