очередного посольского вояжа и мать светилась, как на Пасху, а он, щербатый
мальчишка, смеялся восторженно, получая все новые и новые игрушки из
обширных недр заграничного сундука.
сердитесь, батюшка?
на березах, зелень в огороде - все было мокрым. Видно, опять шел дождь.
Где-то тревожно мычала корова, телега простучала по бревнам мостка через
ручей.
Петербургом. - Впрочем, ничем не похоже внешне, но тот же запах, те же
звуки. Как там, дома? Какая разница, кто у них родится? Наследство... Разве
это важно? Важно то, что у меня будет брат или сестра и я буду любить ее".
пятилетнего вдовства женился на гоф-девице Арсеневой. Молодая жена не
настаивала на отъезде пасынка, и князю Григорию Ильичу очень не хотелось
отсылать сына в навигацкую школу, но по какому-то неведомому порядку все, в
том числе и Никита, понимали, что его отъезд необходим. Присутствие его в
доме было нежелательно по многим причинам, но более всего из-за того, что,
как ни старался князь стушевать это, сын был незаконный.
Подробно и злобно объяснялось в нем, что покойная княгиня Оленева не мать
ему, а настоящая мать - немецкая мещаночка, получившая от князя большой куш
"за труды". "Рождение твое приключилось в Мюнхене, а в Петербург прислали
тебя с почтовой каретой. Когда несчастная Катенька презентовалась корзиной с
младенцем и кормилицей, не имевшей при себе даже рекомендательного письма,
то упала в беспамятстве, и было опасение за ее жизнь".
представлена невинной жертвой, отец - простаком, попавшим в капкан соблазна,
и только он, Никита, плод греха и мерзости, был ответствен за свое рождение.
приезда, душевно терзаясь, часами простаивая у склепа на Лазаревском
кладбище, словно ожидая ответа или знака от мертвой, горячо любимой и
ласковой, саму память о которой хотели у него отнять.
носил при себе, князь прочитал послание, швырнул его на пол и ушел в
страшном гневе, не желая объясняться с сыном. Только через сутки произошел
разговор.
родами. Так что платить за тебя было некому!
понял - за то, что носил на груди и перечитывал эту бумагу, за то, что
поверил ей и теперь, пусть почтительно и робко, требует от отца отчета и
сочувствия. И поняв это, сказал: "Простите меня..."
словах, - нашла в тебе радость. Я ее при жизни обижал, не обижай ее после
смерти. О пасквиле забудь!
сыну о намерении жениться.
меня будут дети, то тетка твоя, - князь возвысил голос, и Никита понял, кто
автор пасквиля, - может, и подружиться с тобой захочет. Добра от нее не жди.
Она тебя приветит, а потом по судам затаскает.
Никита ни разу не видел ее. И вдруг Ирина Ильинична сама пожаловала к
племяннику. У нее было веселое и безжалостное лицо. Никита старался быть
вежливым, и беседа велась непринужденно, в светском тоне.
что молодая княгиня, мачеха твоя, на сносях? Да, да... На пятом месяце!
Ежели у них родится дочь - твое счастье, а ежели сын, то как был ты
незаконным, так им и останешься.
розовой эссенции, румян и укатила, весьма довольная собой.
произведением -"Трактатом о подлости". Гаврила и раньше замечал, что на
барина иногда "находило" и он за вечер столько ломал перьев и портил бумаги,
сколько хорошему писарю хватило бы на месяц.
Никита, правда, подозревал, что это заслуга не столько его самого, сколько
Катулла, чьими цитатами он нашпиговал свой труд, как баранину чесноком. Что
ж делать, если мысли есть, да толкутся в беспорядке, ярость есть, да не
выскажешь, слова витают, жужжат, как комары. А у Катулла фраза гремит, как
анафема с амвона.
выводило латинские фразы, как свои, только что написанные. Трактат он кончил
угрозой, занесенной над теткой, словно топор: "Жадному коршуну в корм кинут
презренный язык. Сердце собаки сожрут, волки сглодают нутро"**.
родственницы, а запомнил, как счастлив был, сочиняя трактат, как умен, как
неуязвим для человеческой злобы и корысти.
молока - теплого, с вздутой пеной.
Шорохова, сел за стол и решительно вывел: "Трактат о пьянстве".
свое, подвергает себя гонениям и насмешкам и все для чего? Что ищут люди в
состоянии опьянения, изгоняя из себя человека и принимая образ бессловесного
скота? Если бы человек по божьему умыслу и деянию его был бы сотворен всегда
пьяным, то какие бы деньги платил за столь чистое и светлое состояние
трезвости!"
разумом отличил Господь человека от всех живых тварей на земле. Разум - это
способность мыслить, а пьет человек для того, чтобы лишить себя этой
возможности".
называя всех пьющих преступниками, втаптывающими в грязь величайшее свое
сокровище - мысль, и так далее, и...
получался скучным, назидательным и бескровным, как гербарий в тетрадках
евангелического пастора. Пришлось листать спасительного Катулла.
обжираетесь вы, нахально пьете..."* Никита, даже не выяснив толком, почему
пьянствуют Порций с Сократием, начал вписывать цитату в свой труд. Какие
эпитеты! "Отребье мира, пакость, подхвостники Пизона..." Нечаянно страница
перевернулась...
засмеялся - как хороши строки!
наизусть. Гений Катулл!
раз пополам. Клочки бумаги закружились в воздухе, как тополиный пух,
облепили мокрое крыльцо, некоторые долетели до огорода и белыми заплатами
украсили капусту.
хозяйкой сидел у столика маленький, усохший господин преклонных лет.
Грустные, большие глаза его со вниманием остановились на жабо кружев
"англетер" на шее Белова и словно остекленели, не мигая.
представила Вера Дмитриевна Белова.
уведомить вас, что обстоятельства вынуждают меня срочно уехать, и поэтому
вчерашний урок был последним.
приняло строгое выражение. Ваш дом, - заторопился Белов, - оставил в душе
моей неизгладимые впечатления, и я беру на себя смелость просить вас о
величайшем одолжении. - Саша передохнул, поднял было глаза, но тотчас
опустил их в пол. - Я попал в ваш дом по рекомендации своего батюшки. Наше