рый он искал, полился чуть яснее, потом еще уверенней, - и вот, на языке
шотландских кельтов, Алан в полный голос запел свою песню.
крайней мере на хорошем английском языке. Он часто певал свою песню и
после, она даже стала известной, так что мне еще не однажды доводилось
слыхать и ее самое и ее толкование:
Алан - сам сочинил и слова и мелодию! - вполне отдавалось должное мне; а
ведь я сражался с ним плечом к плечу. В этой схватке полегли мистер Шуан
и еще пятеро: одни были убиты наповал, другие тяжело ранены, и из них
двое пали от моей руки - те, что проникли в рубку через люк. Ранены были
еще четверо, и из них одного, далеко не последнего по важности, ранил я.
Так что, вообще говоря, я честно внес свою долю как убитыми, так и ране-
ными, и по праву мог бы рассчитывать на местечко в стихах Алана. Впро-
чем, поэтов прежде всего занимают их рифмы; а в частной, хоть и нерифмо-
ванной беседе Алан всегда более чем щедро воздавал мне по заслугам.
шается какая-то несправедливость. И не только потому, что я не знал ни
слова по-гэльски. Сказались и тревога долгого ожидания и лихорадочное
напряжение двух бурных схваток, а главное, ужас от сознания того, какая
лепта внесена в них мною, так что когда все кончилось, я был рад-радехо-
нек поскорей доковылять до стула. Грудь мне так стеснило, что я с трудом
дышал, мысль о тех двоих, которых я застрелил, давила меня тяжким кошма-
ром, и не успел я сообразить, что со мной происходит, как разрыдался,
точно малое дитя.
мне просто нужно выспаться.
начала и до конца. Я тебя на целый Эпин не променял бы - да что там
Эпин! На целый Бредалбен!
стал в первую смену караула: три часа по капитанскому хронометру на сте-
не. Потом он разбудил меня, и я тоже отстоял свои три часа; еще до конца
моей смены совсем рассвело и наступило очень тихое утро; пологие волны
чуть покачивали судно, перегоняя туда и сюда кровь на полу капитанской
рубки; по крыше барабанил частый дождь. За всю мою смену никто не шелох-
нулся, а по хлопанью руля я понял, что даже у штурвала нет ни души. По-
том я узнал, что у них, оказывается" было много убитых и раненых, а ос-
тальные выказывали столь явное недовольство, что капитану и мистеру Риа-
ку пришлось, как и нам с Аланом, поочередно нести вахту, чтобы бриг не-
нароком не прибило к берегу. Хорошо еще, что выдалась такая тихая ночь и
ветер улегся, как только пошел дождь. И то, как я заключил по многоголо-
сому гомону чаек, которые с криками метались вокруг корабля, охотясь за
рыбой, "Завет" снесло к самому побережью Шотландии или к какому-то из
Гебридских островов, и в конце концов, высунувшись из рубки, увидел по
правому борту громады скалистых утесов Ская, а еще немного правее - та-
инственный остров Рам.
сиво; от одного его вида мне сразу расхотелось есть. Зато во всем прочем
положение у нас было не только сносное, но и довольно забавное: выставив
капитана с помощником из их собственной каюты, мы получили в полное рас-
поряжение все корабельные запасы спиртного - как вин, так и коньяку - и
все самое лакомое из съестных припасов, вроде пикулей и галет лучшей му-
ки. Уже этого было достаточно, чтобы привести нас в веселое расположение
духа; но еще потешней было то, что два самых жаждущих сына Шотландии
(покойный мистер Шуан в счет не шел) оказались на баке отрезаны от всей
этой благодати и обречены пить то, что более всего ненавидели: холодную
воду.
знать. Можно отбить у людей охоту к драке, но охоту к выпивке - никогда.
бовно; взяв со стола нож, он срезал со своего мундира одну из серебряных
пуговиц и дал мне.
теперь я даю одну из них тебе в память о делах минувшей ночи. Куда бы ты
ни пришел, покажи эту пуговицу, и вкруг тебя встанут друзья Алана Брека.
началом бессчетное войско, а я, признаюсь, хоть и восхищался его отва-
гой, все же постоянно рисковал улыбнуться его тщеславию, - да, именно
рисковал, ибо, случись мне не сдержать улыбки, страшно подумать, какая
бы разразилась ссора.
пока не нашел платяную щетку; затем, сняв мундир, придирчиво осмотрел
его и принялся счищать пятна с усердием и заботой, свойственными, как я
полагал, одним только женщинам. Правда, у него не было другого, да и по-
том, если верить его словам, мундир этот принадлежал королю, стало быть,
и ухаживать за ним приличествовало по-королевски.
с того места, где срезал для меня пуговицу, его подарок приобрел в моих
глазах новую цену.
и запросил перемирия для переговоров. Я вылез на крышу рубки и, сев на
край люка, с пистолетом в руке и лихим видом - хоть в душе и побаивался
торчащих осколков стекла - подозвал его и велел говорить. Он подошел к
краю рубки и встал на бухту каната, так что подбородок его пришелся вро-
вень с крышей, и несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга.
Мистер Риак - он, как я понимаю, не слишком усердствовал на поле брани и
потому отделался только ссадиной на скуле - выглядел подавленным и очень
утомленным после ночи, проведенной на ногах то подле раненых, то на вах-
те.
чал я.
тебе честно: нам бы все равно не набрать на свою сторону людей.
дело во мне. Я натерпелся страху, Дэви. - Он усмехнулся мне. - Нет, нам
нужно одно: чтобы он нас не трогал.
реговоры, обязав обе стороны честным словом прервать военные действия.
Однако миссия мистера Риака не была этим исчерпана: он стал молить меня
о выпивке, да так неотвязно, с такими горькими ссылками на свою прежнюю
ко мне доброту, что я под конец подал ему примерно четверть пинты
коньяку в жестяной кружке. Он отпил немного, а остальное унес на бак,
верно, чтобы разделить со своим капитаном.
окошек рубки; он стоял под дождем, держа руку на перевязи, суровый,
бледный, постаревший, и я почувствовал угрызения совести, что стрелял в
него.
словом, сэр? Или вам угодно меня оскорблять?
вечером вы чинились и рядились, как торговка на базаре, и тоже поручи-
лись своим словом, да еще и по рукам ударили для верности - и сами знае-
те, что из этого вышло. Будь оно проклято, ваше слово!
будет. (Сам капитан, надо отдать ему должное, этим пороком никогда не
грешил.) Нам и помимо этого есть о чем поговорить. Вы тут натворили бед
на бриге, - горько продолжал он. - Мне не хватает людей, чтобы управ-
ляться с судном, а старшего помощника, без которого я как без рук, вы
пропороли шпагой так, что он отошел, не успев и слова сказать. Мне ниче-
го другого не остается, сэр, как возвратиться в порт Глазго, чтобы по-
полнить команду, а уж там, с вашего позволения, найдутся люди, которые
сумеют с вами сговориться лучше меня.
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Каменистый Артем
Пехов Алексей
Суворов Виктор