для всех", кафе, "Все для моряка" Лэнгстри, рынок под открытом небом,
куда вывозили по субботам свою продукцию фермеры из внутренних
районов, и местный хозяйственный магазин. Грязные улицы, подрезая
владения джунглей, вели к новым кварталам убогих домов. Совсем
рядом вставала стена буйной, сочной густой зелени.
Британией и Францией, была совсем невелика - пятнадцать миль в
окружности, население около семисот человек. На заре эпохи
колонизации, в середине шестнадцатого века, остров вместе с дюжиной
других клочков суши, пятнавших синие воды Карибского моря,
принадлежал Испании. Время шло; испанская корона как будто бы
позабыла об острове - и спустя столетие над Кокиной заплескался
британский флаг: Британия отвоевывала Карибы ради плантаций
сахарного тростника и табака. Когда местные плантации доказали
доходность предприятия, в дело вмешалась Франция. Дальше история
островов развивалась бурно, по спирали, периоды дипломатических
контактов сменялись эпохами морских сражений и наоборот, пока,
наконец, Британия не воцарилась на Карибах безраздельно. В джунглях
и по сей день сохранились дома плантаторов, хотя их каменная кладка
давным-давно пошла трещинами, в которых пустили цепкие корни
новые хозяева - лианы и вьюнки. Бродя по длинным обветшалым
коридорам, по пустым, призрачным комнатам, Мур иногда явственно
представлял себе ту прежнюю жизнь: местные землевладельцы озирали
из огромных окон зеленые поля, шхуны под тугими от ветра парусами
бежали по океанским волнам с новым грузом для матери-Англии...
Кокина была удачным вложением британского капитала, пока индейцы-
карибы не подняли мятеж и не перебили почти всех плантаторов.
раковину-кокину, к тому же в прибрежной полосе здесь водилось великое
множество разнообразных двустворчатых моллюсков. Их вымывало
приливами, но они вновь торопливо зарывались в спасительную
влажную прохладу песка, выдавая свое присутствие лишь цепочкой
мгновенно лопающихся пузырьков на воде.
стал домом для Дэвида Мура. Возможно, не навсегда, но пока Дэвиду
здесь было хорошо.
Вдруг ожили события и переживания последних лет. Память Мура,
точно шулер - крапленого туза, держала их в рукаве и теперь разом
обрушила на Дэвида семь лет, промелькнувшие с тех пор, как его
налаженный, уютный мирок рухнул, смятый в одночасье, а самого Мура
прибило к этим берегам, обрушила на него все то, что он подсознательно
избегал вспоминать - ураган, взявшийся словно бы ниоткуда, грозовые
тучи в небе над Чесапикским заливом, буйство высоких серых валов с
белыми гребнями... Обрывки видений, осколки переживаний, смутные
картины неизменно наполняли Мура глухой клокочущей яростью, и
тогда он сознавал, что в любую минуту безмятежное течение
человеческой жизни может быть нарушено, надежда убита, а твердая
почва уйдет из-под ног, словно прогнившая половица.
Мура. - Ты только что проехал мимо моей конторы. Притормози.
Констебль открыл дверь, и Мур вошел. В заставленной всякой всячиной
конторе Кипа негде было повернуться. Рабочий стол, на нем - лампа,
несколько стульев, книжная полка с юридической литературой, позади
стола - запертый оружейный шкаф, за стеклами которого виднелись два
ружья. На стене в рамочках красовались приказы кингстонского
управления о присвоении Кипу очередных званий и почетные грамоты, а
чуть ниже - вид кокинской гавани с двумя торговыми судами, рисунок
пятилетней Минди, дочки Кипа. Краски были яркие, а мачты судов
напоминали телеграфные столбы. Место у противоположной стены
занимали большой шкаф и серые стеллажи с папками. Вторая дверь, со
стеклянным глазком, вела к двум камерам.
приоткрыл окна, впуская в душную контору ветер с моря, и отправился в
дальний угол, к маленькой раковине. Над раковиной висела полка с
чашками и тарелками. Рядом с посудой примостились электроплитка
(Кип снял ее с полки и включил в розетку) и портативный холодильник.
Порывшись в холодильнике, констебль достал пару яиц и отрезал
несколько полосок от куска бекона.
Потом он устало вздохнул.
на сковородку и улыбнулся. - Ясно-понятно, дружочек. Слишком бурно
провел прошлую ночь...
взял с полки две чашки и сполоснул их под краном, хотя те были
абсолютно чистыми. Залив воду в чайник, он стал ждать, чтобы
подрумянился бекон. - Хватит уже травить себя консервами, Дэвид.
Думаю, Майра что-нибудь для тебя придумает...
комнату наполнил аромат жареного мяса. Кипу как констеблю помимо
прочего вменялось в обязанность следить за тем, чтобы арестованные
пребывали в добром здравии, то есть обеспечивать им трехразовое
питание, но бюджет участка не позволял брать готовые обеды в кафе.
Некоторое время Кип молчал, занятый приготовлением завтрака, потом
наконец сказал: - Вчера вечером я звонил брату в Кингстон.
пришлось долго убеждать его в обратном. Но, как бы ни развивались
события, Сирил обещал проследить, чтобы газетчики ничего не
разнюхали. - Кип вилкой снял бекон со сковороды и разложил на
тарелки, потом вылил на сковороду яйца и дал им немного поджариться.
командой?
Мура:
далеко от дома?..
подводными лодками, - напомнил Кип. - А насчет команды не
тревожься. Почти все они, вероятно, благополучно состарились и
спокойненько сидят себе у камина, вытянув ноги в мягких шлепанцах,
попыхивают трубкой, прихлебывают пивко и плетут небылицы о
прошедшей войне. На вот, держи, а я поставлю чайник.
соврать, специалист по подлодкам из меня не ахти, но, кажется, что-то
вроде аварийных люков. А ты так и будешь любоваться яичницей или
все-таки поешь?
нее...
уселся за свой стол и приступил к еде.
набитым ртом. - Мне надо сходить к жене Кепхаса, но будь я проклят,
если знаю, что ей сказать! Черт побери! Один шанс на миллион, что этот
несчастный случай повторится, - Кип скрипнул зубами. - Меня
беспокоит Бонифаций. Сам-то он абсолютно безвреден, но на Кокине
очень многие прислушиваются к его словам. Ни к чему, чтобы он поднял
тревогу из-за этой лодки. Ты, наверное, не раз слышал в джунглях
барабаны. Одному Богу известно, чем там занимается Бонифаций во
время своих чертовых церемоний. Разумеется, все это противозаконно,
стоит мне захотеть, и я раз навсегда положу этому конец... но я не хочу.
Мне плевать, каким богам молятся островитяне - лишь бы все было
спокойно. Но запугивать людей всякой чушью не дам. - Кип яростно
накинулся на яичницу и вдруг оттолкнул тарелку. - И что Бонифацию с
его боженькой было не остаться на Гаити...
местного табака. - Думаю, не поделил территорию с другим
проповедником-вудуистом. Вот слушай, что мне удалось собрать
буквально по крохам: дом Бонифация сожгли, а его семья бежала в
джунгли. Вскоре второго колдуна-"хунгэна" нашли в бухте Порт-о-
Пренса с полным брюхом гвоздей. Полиция вышла на след, но ничего не