газеты: "Мы печатаем все, что видим!" Джек ко всему этому привык, потому
что был профессионалом, и ему необходимы были деньги для работы над своими
фильмами. Лос-Анжелесский "Тэтлер" был одной из последних газетенок типа
"море крови", и иногда Джеку приходилось снимать и в самом деле
труднопереносимые вещи. Он крепко сжимал зубы и полагался на мускульный
рефлекс пальца, нажимающего на спуск затвора.
газете для этого найдется место".
останков леди в зеленом платье. - Что здесь произошло? Старое зло в чистом
виде или нет? Это самое черное зло, какое только может существовать. - По
спине его побежала дрожь. - Добро пожаловать в "Сумеречную Зону"
(Популярный в США фантастический телесериал)."
сторону, что вместо кладбища сфотографировал облака.
Кто бы они ни были, но поработали они здесь уверенно, усердно. Мне
приходилось раньше иметь дело с вандализмом на кладбище - ну, знаешь,
перевернутые надгробия и так далее, - но никогда ничего подобного! Боже, ты
только посмотри!
массивного склепа, построенного из резного камня. Вся верхушка его была
сорвана. Он заглянул вовнутрь и ничего там не обнаружил, кроме слоя пыли и
каких-то истлевших тряпок на самом дне. Пахло сыростью и затхлым, как в
высохшем колодце. "Чья же это усыпальница? - подумал он. - Тирон Паур?
Сесил В. Де-Милл?" Кто бы здесь ни лежал, теперь он превратился в пригоршню
праха, серой пыли на дне. Он сделал шаг назад, чтобы сфотографировать
склеп, едва не споткнувшись при этом об ухмыляющийся скелет в темном
костюме.
Сделанная красивыми буквами надпись на надгробии гласила: "Мэри Конклин". В
грязи на дне могилы были разбросаны желтоватые кости, соединяемые теперь
лишь паутиной полуистлевшей тончайшей ткани.
не было дела до забот смертных.
которая раньше прикрывала склеп. "Сколько же она может весить? - подумал
он. - И в склепе тоже не было гроба".
по его ребрам.
сами гробы украдены.
Тошнота судорогой сводила желудок. - Найди в них хоть один гроб! Пойди,
посмотри!
теперь напоминал поле древней битвы. Где все павшие солдаты были оставлены
гнить там, где они упали. Стали жертвами стервятников и псов. Исчезли
гробы? Он опустил "Канон", и камера свободно повисла на ремне, показавшись
Джеку необычайно тяжелой, словно ее отягощало запечатленное на пленке
свидетельство преступления какого-то ужасного и жуткого зла, - Исчезли
гробы?
голос. Джек попятился от оскверненной могилы, наступил на оторвавшийся
череп, и тот треснул под его каблуком, словно издав вопль муки.
веками, которая сидела напротив него по другую сторону его служебного
стола. Он держал в руке пенковую трубку, которая когда-то была совершенно
белой, а теперь стала черной, как уголь.
подарила Джоанна в первую годовщину свадьбы, почти десять лет назад. Она
была вырезана в виде мадьярского князя, конника-воина, из тех, что
ворвались в Венгрию в десятом веке, сея смерть и разрушение. Большая часть
носа и один глаз успели уже сколоться. Теперь вырезанное на трубке лицо
больше напоминало борца-нигерийца. Палатазин убедился, что дым не попадает
девушке в лицо.
блокнота перед собой. Чтобы выделить для блокнота место, ему пришлось
сдвинуть в сторону целую гору газетных вырезок и желтых
папок-бумагодержателей. - Значит, это ваша подруга вышла на работу на
Голливудский бульвар во вторник вечером. К повороту подъехала машина. И что
было потом?
улыбнулась, сжав маленькую пурпурного цвета сумочку, которую пристроила у
себя на коленях. Ногти у нее были обкусаны почти до самых корней. В другом
конце кабинета сидел детектив Салливан Рис, мужчина модного сложения и
черный, как трубка Палатазина. Он сидел, скрестив на груди руки, и наблюдал
за девушкой, время от времени взглядывая на Энди.
ночью на бульваре свет такой яркий и цветной, ничего нельзя сказать о
человеке, если он не стоит у тебя прямо перед носом.
стеклами, и от этого глаза у него казались очень большими и таким смешными.
Парень этот... так Шейла сказала... плотный. Не очень здоровый, но
мускулистый, хотя и не высокий. Волосы черные или темно-каштановые. Очень
коротко подстриженные. И побриться ему тоже, кажется, не мешало бы.
Когда он учился в школе Дюка Эллингтона, то пел басовую партию в хоре, и
пол в аудитории вибрировал.
соседство с двумя полицейскими ее нервировало. Патт и Линн сказали, что она
дура, если согласилась идти в Паркер-центр давать сведения копам. Что она
от них видела хорошего, кроме двух задержаний по обвинению в проституции?
Но она подумала, что если попадется опять, то этот коп с печальным
выражением на лице может вспомнить ее, и дело обойдется легко. Приглушенные
звуки телефонных звонков, голоса, шаги за стенами кабинета начали уже
действовать ей на нервы, потому что она была вынуждена явиться в копам в
"чистом" виде - ни кокаина, ни "травы", ни таблеток сегодня утром. Теперь
она едва сдерживалась.
девушки. У нее был вид оленя, который почуял запах оружейного металла. - А
машина? Какой она была марки?
нервно передернула плечами. - Сами понимаете.
вроде "Уолли кое-что припас для тебя, крошка".
лицо с высокими скулами горело, словно опаленное красное дерево.
Шейлой. Как я могу что-то знать наверняка, а?
Палатазина. - Она почти согласилась. Пятьдесят долларов, верно?
девушки и подумал: "Малютка, как тебе удается выжить?" Если девушке было
больше шестнадцати, он был готов сплясать чардаш перед всеми отделениями
расследования убийств. - Продолжайте, продолжайте.
почувствовала какой-то непонятный запах. Что-то, напоминающее лекарство
вроде той жидкости, которой... э... папа Шейлы мыл руки. Он у нее был
доктор.
обернулась, этот парень уже отъезжал. Вот и все.