жителей -- может, что-нибудь и получится.
заверения, и очень редко обещания выполнялись. Но Тесье-Янделл сдержал свое
слово. Не успел я оглянуться, как получил от него письмо с замечательной
новостью -- карликовые свиньи существуют, правда в небольшом количестве,
местные жители знают про них и попытаются отловить несколько экземпляров. К
сожалению, сам Тесье-Янделл не мог за этим проследить, поскольку настало
время покинуть Индию, но он поручил заняться этим делом ассамской
организации, отвечающей за охрану дикой фауны, которая уже проявила себя в
содержании и размножении чрезвычайно редкой белокрылой лесной утки. И вскоре
последовало совершенно фантастическое известие -- карликовые свиньи
отловлены и целые три пары содержатся в одном хозяйстве в Аттарикхате.
Четыре драгоценные особи могли стать нашими, сумей мы одолеть два
препятствия: во-первых, получить разрешение на их вывоз от правительства
Индии, во-вторых, добиться от британского министерства сельского хозяйства
согласия на их ввоз на Джерси, ибо на сем острове действуют на этот счет те
же законы, что и во всем Соединенном Королевстве.
нашего Научного совета и председателю одной из комиссий Международного союза
охраны природы и природных ресурсов (МСОП), занимающейся спасением
угрожаемых видов. Сэр Питер тотчас написал письмо премьер-министру Индии
Индире Ганди, живо интересующейся охраной природы, и она не замедлила дать
свое согласие на то, чтобы нам позволили вывезти на Джерси две или три пары
карликовых свиней. Казалось, главное сделано, но не тут-то было. У
министерства сельского хозяйства было на этот счет свое особое мнение.
Скажите ветеринарам этого ведомства, что вы собираетесь ввезти в Соединенное
Королевство коров, или коз, или овец, вообще каких-либо парнокопытных, и им
сделается дурно, так они боятся осквернить чистый британский скот грязной
иностранной напастью вроде сибирской язвы, ящура, чумы, бруцеллеза или еще
какой-нибудь гадкой заразы. Особенно свиньи вызывают у них коллективное
нервное потрясение, поскольку благородная британская свинья способна
заразиться специфической чумой или рожей.
более человечной, нам неохотно сообщили, что мы можем привезти "карликов" в
один из зоопарков на Европейском континенте и добиться там от них приплода.
Если затем будет точно установлено, что за последние полгода в данной
области не отмечено ни одного случая упомянутых страшных болезней, нам будет
позволено доставить поросят на Джерси. Вроде бы подходящее решение, но дело
в том, что в Европе действует свое карантинное законодательство, и
предстояло найти зоопарк, пользующийся соответствующим разрешением,
располагающий подходящим помещением и желающий принять у себя карликовых
свиней. Перед лицом всех этих сложностей я уже начал жалеть, что вообще
когда-то услышал про этих животных. И тут, когда мы совсем отчаялись
чего-либо добиться, нам на выручку пришел Цюрихский зоопарк. Дирекция
согласилась принять "карликов", попытаться получить приплод и в случае
успеха передать поросят (всех или некоторых) нам. Окрыленный успехом (мы шли
к нему полгода), я попросил Джереми немедля вылететь в Ассам и привезти
оттуда диковинных зверушек. Разумеется, как только Джереми прибыл в
Аттарикхат, он столкнулся с тем, что вечно отравляет жизнь борца за охрану
природы,-- с политикой.
автономии, и полный радужных надежд Джереми обнаружил, что между Ассамом и
Индией царят, мягко выражаясь, весьма натянутые отношения. А потому, когда
он радостно возвестил, что приехал получить три пары карликовых свиней, и
предъявил бумагу от мадам Ганди, местные органы и бровью не повели. Джереми
ощутил себя таким же желанным гостем, как гробовщик на свадьбе. Деятель,
отвечающий за охрану лесов, в чьей власти было решать этот вопрос, заявил,
что у него нет лишних свиней. Как будто он хоть что-то делал, чтобы спасти
их от вымирания и сохранить ту самую среду обитания, беречь которую было его
обязанностью. Столкновение с политическим антагонизмом и бюрократией привело
Джереми в бешенство. Обмен с Нью-Дели телеграммами ничего не дал. Хранитель
лесов стоял на своем. Джереми был уже готов признать свое поражение, когда
хранитель решил, что лимит политических игр исчерпан и лучше не доводить
упрямство до абсурда. Достаточно того, что он высказал центральному
правительству свое мнение. И Джереми было великодушно позволено вывезти пару
карликовых свиней. Как быть? Учредив Трест, мы после тщательного обсуждения
и консультаций со специалистами пришли к выводу, что минимальное количество
особей любого вида для создания плодовитой колонии с достаточно широкой
генетической базой -- три пары, и этой цифрой следует руководствоваться, за
исключением особых случаев, например, если вся популяция диких животных
состоит всего лишь из восьми -- десяти особей. Поразмыслив, Джереми
справедливо рассудил, что придется довольствоваться малым, учитывая, сколько
времени, сил и денег нами потрачено на этот проект. Итак, он поместил свинок
в клетки и поспешил уехать, пока хранитель лесов не передумал.
загоне. Они быстро привыкли к неволе и к непривычному корму, и мы прониклись
верой в успех нашей затеи. К великой нашей радости, самка принесла пять
поросят, да только четверо из них были самцы и всего одна самочка. Лишнее
подтверждение мудрости нашей стратегии -- стараться приобретать минимум три
пары вида для размножения, ведь у нас образовался избыток самцов. А тут еще
родители неожиданно умерли, оставив нам всего одну пару. Правда, поросята
росли как на дрожжах, но когда они достигли половой зрелости, судьба нанесла
новый удар -- единственная наша самочка умерла при родах. И остались мы с
четырьмя молодыми симпатичными особями мужеского пола. К этому времени
отношения между Ассамом и Индией испортились настолько, что нечего было и
надеяться заполучить новых самок. В который раз политика стала поперек
дороги природоохранным мероприятиям. Не видя другого выхода, мы произвели
искусственное осеменение спермой наших "карликов" одного вида мелких
домашних свиней, надеясь получить поросят, которых можно будет "выдать
замуж" за наших самцов, чтобы в конечном счете вывести потомство,
генетически близкое к "настоящим" карликовым свиньям. Из этой попытки ничего
не вышло, потому что домашние свиньи не зачали.
и заново открыли, о неудавшейся попытке спасения вида; теперь это маленькое
животное вновь кануло в безвестность. Когда мы только начинали заниматься
его судьбой, в Ассаме ежегодно выжигалось сорок -- пятьдесят процентов
площади, занятой под пеннисетумом, единственной известной средой обитания
карликовой свиньи. Мало того, в последний оплот карликовой свиньи --
тигровый заповедник Манас, где обитают также почти совсем истребленные
большой однорогий носорог и дикий буйвол,-- вторгаются воинствующие
сепаратисты. Они убивают объездчиков, разводят костры и стреляют носорогов.
Хотя утверждают, будто индийская армия теперь контролирует ситуацию, чудом
спасшаяся от полного исчезновения карликовая свинья вскоре последует по пути
дронта, квагги, странствующего голубя и множества других тварей, коим не
довелось ужиться с самым страшным хищником -- гомо сапиенс, никак не
заслуживающим звания "разумного".
непросто, но уж общение с представителями собственного вида, казалось бы, не
должно быть таким сложным, ведь даже языковые барьеры можно преодолеть. Увы,
я на собственном опыте убедился, что это не так, что извлечь нужные сведения
из своих сородичей бывает не менее трудно, чем проникнуть в тайны половой
жизни какой-нибудь загадочной глубоководной рыбы. Убедился, когда мы
заполучили белых ушастых фазанов.
подобно большинству пернатой дичи (достаточно назвать гокко и краксов Южной
Америки, а также африканских цесарок), становятся все более редкими из-за
отстрела и сокращения среды обитания. Последний раз белых ушастых фазанов
вывезли из Китая в 1936 году, и в неволе содержалось всего восемнадцать
птиц, неспособных к размножению по разным причинам. А потому, когда
представилась возможность приобрести в Китае еще птиц, чтобы попытаться
создать плодовитую колонию, мы тотчас же ухватились за нее. Купили две пары,
и в одной из моих книг я уже рассказал, каких трудов нам стоило получить от
них потомство, сколько огорчений мы испытали. В конце концов все же добились
успеха, и наступил поистине праздничный день, когда Шеп Мэлит, заведовавший
тогда нашим птичником, и я могли с нежностью полюбоваться тринадцатью
хрупкими цыплятами, одетыми в желтовато-коричневый пух с шоколадными
пятнами; малыши, попискивая, сновали вокруг высидевшей их бентамки -- ни
дать ни взять заводные игрушки, какими торгуют лоточники.
наших драгоценных крошках, однако нам недоставало кое-какой важной
информации о состоянии вида как в неволе, так и в местах обитания. От
голландского торговца, продавшего нам взрослых птиц, мы знали, что он
приобрел их в Пекинском зоопарке. Казалось, настолько естественно написать
директору этого зоопарка и запросить у него нужные сведения!
фазанов, подробно рассказал о работе Треста и попросил оказать нам
содействие. Приложил к письму несколько экземпляров нашего годового отчета,
путеводитель по зоопарку, фотографии цыплят и их родителей в птичнике.
Потекли дни, недели. Сказав себе, что из-за культурной революции в Китае
письмо могло затеряться, я отправил следом копию (плюс еще фотографии и
прочий материал) с соответствующей припиской. Прождав еще несколько недель,
послал третье письмо, затем четвертое. Безрезультатно. Поразмыслив,
разработал новый план действий. Написал послу Китая в Лондоне, приложив
копии писем в Пекинский зоопарк, прося совета и помощи. Никакого ответа.
Написал снова, добавив, что предыдущее послание, несомненно, потеряно этими
никуда не годными, паскудными британскими почтовиками, и снова приложив
копии всего, что я когда-либо писал про белых ушастых фазанов. Никакого
ответа. Словно я вообще не начинал еще никому писать. Изрядно разозленный (я
ведь не просил их поделиться своими атомными секретами), я написал
поверенному в делах китайского посольства, вновь излагая суть дела и
Лондон Джек
Самойлова Елена
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Сертаков Виталий