Чтение 14–й страницы книги ~Веселое мореплавание Солнышкина~

Лоб у Плавали-Знаем мгновенно взмок. Он хотел тут же распахнуть дверь. Но
вдруг остановился и прислушался. Голос, как назло, стал ещё тише.
Плавали-Знаем ничего не смог разобрать.

"Ладно, подождём, - решил он. - Подождём и... нечаянно встретимся в
коридоре".

И он беззаботно стал прогуливаться взад-вперёд, ступая как можно мягче и
поглядывая на потолок. Но из каюты никто не показывался. "Ничего! -
сдерживал себя капитан. - Не будут же они сидеть вечность!" Но прошёл час, а
начальник и не собирался выходить.

"Ждёт, ждёт, чтобы я сам пришёл! - тяжело дыша, рассуждал Плавали-Знаем.
- Ну ладно..."

Он старательно одёрнул китель и, постучав, приоткрыл дверь:

- Прошу прощения, разрешите?

В каюте был один Перчиков, а на столе вовсю тараторил маленький
магнитофон.

Плавали-Знаем не поверил своим глазам.

Он с опаской огляделся, потом подошёл к столу и нагнулся над
магнитофоном. Тот добросовестно продолжал повторять речь начальника
пароходства на одном из торжественных собраний.

- Так! - прохрипел Плавали-Знаем. - Издеваться задумали? - Он одним
движением сгрёб плёнки и подхватил магнитофон.

- Не имеете права! - подскочил Перчиков.

- Права? - повторил Плавали-Знаем и прищурил глаз. - Я вам покажу право!
Я вам его покажу!

И он вышел из каюты. Сапоги его загрохотали, как танки, прорвавшие
оборону противника.

Вся команда высунулась из кают и смотрела ему вслед.

Плавали-Знаем грозно поднялся по трапу на капитанский мостик. Сзади него
переваливался сияющий артельщик.

Слева над горизонтом поднимались Курильские острова. По всему морю бежали
белые барашки. Судно подбиралось к самым глубоким местам Тихого океана.

- Утопить! - приказал Плавали-Знаем и с ненавистью вывалил в руки
артельщику кипу плёнок и магнитофон.

- Сейчас? - спросил артельщик.

- Какая глубина? - крикнул в рубку Плавали-Знаем.

- Восемь тысяч метров! - раздалось оттуда.

- Мало! - рявкнул Плавали-Знаем и хищно прошёлся по палубе.

- Глубина? - спросил он снова через несколько минут.

- Девять тысяч метров!

- Мало!

И он прошёлся ещё раз в сладком ожидании экзекуции.

- А теперь? - крикнул он в третий раз.

- Десять тысяч метров!

- Бросай! - приказал Плавали-Знаем и выпятил грудь.

Артельщик размахнулся. Плёнки с жалобным свистом одна за другой полетели
за борт. И следом за ними, кувыркаясь, нырнул в глубину магнитофон. Только
хлюпнула вода и по волнам побежали круги.

- Всё! - доложил артельщик.

- Ну нет, это ещё не всё! - зловеще произнёс Плавали-Знаем и прищурил
правый глаз.

И действительно, это было ещё не главное. Главное произошло ночью.

В полночь Солнышкин проснулся от холода. Он встал, чтобы закрыть
иллюминатор и вдруг увидел, что дверь каюты распахнута, постель Перчикова
разбросана, а его самого нет.

Солнышкин выскочил в коридор. В кори-поре тоже никого не было. Он прошёл
вперёд и увидел, как артельщик приклеивает на лоску приказов бумажку, на
которой что-то нацарапано. Солнышкин пригляделся и с ужасом прочитал:

"За насмешки и издевательства над вышестоящими руководителями и
непочтительное отношение к ним высадить на необитаемом острове радиста
Перчикова. Приказ приведён в исполнение".

Артельщик прошёл мимо Солнышкина, хихикая и потирая руки.

- Теперь можно и поспать! - сказал он и ввалился в свою каюту.

Солнышкин вдруг почувствовал, что чубчик у него поднимается дыбом. Он
вспомнил, что во сне ему казалось, будто пароход останавливался и будто в
коридоре шла какая-то возня. Теперь он всё понял. Он бросился на палубу и
выбежал на корму. Из темноты стал хл естать по лицу холодный дождь. Но и
сквозь него было видно, что судно, набирая ход, удаляется от скалистого
острова.

- Пер-чи-ков! - закричал Солнышкин в темноту. - Пер-чи-ков!

И ему показалось, что откуда-то издалека, со стороны острова, в ответ
раздалось что-то похожее на "...ол-ныш-кин!". Но ударил гром, с порывом
ветра сильнее хлестнул дождь, и всё пропало во мраке.

ЗАГОВОР

Но нужно рассказать всё по порядку. Расправясь с плёнкой и магнитофоном,
Плавали-Знаем с артельщиком спустились в каюту и закрылись на ключ.

- Вот так! - сказал Плавали-Знаем и подошёл к клетке со знаменитым
попугаем. - А самого Перчикова мы высадим! - продолжал он и повернулся к
артельщику.

- Куда? - вытаращил артельщик глаза.

- А самого Перчикова на необитаемый остров, - протяжно сказал
Плавали-Знаем и посмотрел артельщику в глаза.

- На необитаемый остров! Перчикова на необитаемый остров! - крикнул
знаменитый попугай.

- Ха-ха, здорово! - восхитился артельщик. - И без еды!

- Ну нет, мы не варвары! - великодушно произнёс Плавали-Знаем. - Мы дадим
ему воду, продукты.

- Какие? - тревожно спросил артельщик.

- Ну, хлеб, полсотни сарделек.

- Хлеб! Полсотни сарделек! - прокричал попугай.

- Ого! Полсотни!

- Ну, два десятка, - согласился Плавали-Знаем.

- Десяток! - сказал артельщик и стукнул кулаком по столу.

- Два десятка бутылок минеральной воды "Ласточка".

- Два десятка минеральной воды "Ласточка", - повторил попугай.

- Не выйдет! - сказал Стёпка.

- Ладно, десять, - согласился Плавали-Знаем.

- Пять! - сказал твердо Стёпка. - И полбуханки хлеба.

Теперь оставалось только найти необитаемый остров. Плавали-Знаем открыл
иллюминатор и стал смотреть в бинокль. Там один за другим темнели острова.
Над ними ползли большие чёрные тучи и погромыхивал гром.

- Вон островок! - Стёпка показал на маленькое пятнышко.

Плавали-Знаем навёл бинокль:

- Не годится, там стоит дом. - Или вот этот, - показал артельщик правей.

- Не пойдёт, рядом с ним стоят лодки. И вдруг бинокль замер на одной
точке. Перед ними поднимался каменистый остров. На верхушке его темнел лес,
из которого можно было построить хижину. На берегу не было ни души.

- Вот это то, что надо! - сказал Плавали-Знаем.

Он поднялся в рубку и скомандовал:

- Лево руля!

У штурвала снова стоял Петькин. На этот раз и он открыл рот.

- Там скалы, - сказал он и замигал глазами.

- Плавали - знаем! - ответил капитан. Он посмотрел на карту и приказал: -
К острову Камбалы!

Он спустился закрыть каюту и, поворачивая ключ, снова сказал:

- К острову Камбалы.

- К острову Камбалы, к острову Камбалы! - крикнул за дверью попугай и
захлопал крыльями.

Стёпка-артельщик, выбрав десяток самых мелких сарделек, швырнул в шлюпку
провиант, поставил пять бутылок "Ласточки" и поднялся в рубку.

Остров уже приблизился. Наступила ночь, все спали.

- Пора, - сказал Плавали-Знаем. Он встал за штурвал и приказал Петькину
без шума помогать во всём артельщику. Тихо ступая, они спустились по трапу в
коридор.

В это время открылась дверь каюты Перчикова. Он шёл к себе в рубку. И тут
артельщик обхватил его одной рукой, а другой - пухлой, как подушка, - зажал
рот.

- Хватай за ноги, - шепнул он Петькину. Петькин был поражён, но
ослушаться начальства не смел. Он крепко схватил Перчикова за ноги и вместе
с артельщиком потащил его к шлюпке. Радиста вынесли в темноту, толкнули в
подвешенную шлюпку. Артельщик нажал на к нопку спуска, и шлюпка быстро
скрылась в темноте.

- Отваливаем, - сказал Плавали-Знаем и повернул штурвал вправо на рокот
океана.

МЫ СПАСЁМ ТЕБЯ, ПЕРЧИКОВ!

Солнышкин в отчаянии кусал губы. И всё из-за его выдумки, всё из-за него,
Солнышкина! Он случайно взглянул на компас, который не снимал с руки и
удивился: стрелка указывала точно на север! Солнышкин приободрился.

"Надо действовать, - решил он. - Надо воевать!" - И бросился наверх, в
рубку.

В рубке было темно. Плавали-Знаем, расставив ноги и заложив руки за
спину, смотрел в окно.

- Вы не имели права! - сказал Солнышкин. - Вы ещё за это поплатитесь! Это
вам не пиратские времена!

Но Плавали-Знаем словно не заметил его и даже не повернул головы.

- Кто высаживал Перчикова? На какой остров? - повернулся Солнышкин к
Петькину.

Но тот испуганно втянул голову в плечи и только мигал глазами.