свою комнату. А перед этим она машинально скомкала губоцветные Хемуля
и уронила комок в шляпу Волшебника. Ах, не следовало ей в этот раз
прибираться!
принялись расти на волшебный лад. Мягко извиваясь, поднялись они из
шляпы Волшебника и расползлись по полу. Их побеги и усики стали ощупью
взбираться по стенам, карабкаться по портьерам и шнуркам от вьюшек,
пролезать во все щели, форточки и замочные скважины. С фантастической
быстротой распускались во влажном воздухе цветы, созревали плоды.
Огромные пучки листьев заполонили крыльцо, вьющиеся стебли оплели
ножки стола, наподобие змеиных гнезд свешивались с потолка. Растения с
мягким шелестом заполняли дом; изредка слышался приглушенный хлопок -
это распускался какой-нибудь гигантский цветок или падал на ковер
плод. Но Муми-мама решила, что все это дождь, и, повернувшись на
другой бок, спала себе и спала.
поры как он построил причал для "Приключения", не произошло ничего
интересного, что стоило бы поведать потомству, и он стал описывать
свое детство. При этом он до того расчувствовался, что чуть не пустил
слезу. Он с рождения был необыкновенным, одаренным ребенком, которого
никто не понимал. Но и подросши, он оставался непонятым, и ему во всех
отношениях было так тяжело, так тяжело. Муми-папа строчил и строчил,
представляя себе при этом, как все будут раскаиваться, когда он
прочтет мемуары вслух. Это вновь привело его в веселое расположение
духа, так что он даже воскликнул:
большущее синее пятно.
снова дома!
тут-то было: его взгляд уперся в буйные заросли каких-то кустарников,
обсыпанных желтыми ягодами. Муми-папа так и подскочил на месте, и тут
уж на его письменный стол обрушился целый дождь синих слив. Весь
потолок был наглухо заткан сплетением веток, они росли прямо на глазах
и тянули свои зеленые руки к окну.
комнату, которая была полна мелких белых цветов. Они на тоненьких
нитях свисали с потолка в виде изящных розеток.
ли это устроил, чтобы порадовать меня?
кровати.
безнадежно забаррикадирована мощными стеблями вьющихся растений. Тогда
Муми-мама выбила стекло в двери на крыльцо и с величайшим трудом
протиснулась в проем. Крыльцо сплошь заросло фиговыми деревьями,
гостиная превратилась в дремучие джунгли.
шляпа.
и жалобным голосом сказал:
Этот Хемуль никогда не внушал мне доверия!
Муми-дом пышным зеленым ковром.
высокий зеленый холм, на котором прямо на глазах распускались цветы и
созревали плоды, меняя цвет из зеленого в желтый, из желтого в красный.
никому не войти, и никто оттуда не выйдет. Никогда-никогда.
Ни окон, ни дверей. Сплошной ковер дикой растительности. Снусмумрик
ухватился за какой-то стебель и потянул. Стебель был упругий, словно
резиновый, и не выдергивался из земли! Как бы невзначай обвился он
вокруг шляпы Снусмумрика и снял ее.
начинает надоедать.
- и оно тоже зарастет!
Снорк. - Можешь включить в свой гербарий дом!
пробрались к лестнице в погреб.
видите, как хорошо иной раз быть распустехой!
вся честь принадлежит мне!
и ел груши.
Единое упование мне осталось: что рай ондатров - спокойное местечко,
ибо я уже не жилец.
треск, за ним ликующий возглас. Муми-папа вышел на свободу!
к входной двери. - Что вы тут без меня натворили?!
оплошали со шляпой. Ну да идите же сюда! Я нашла в шкафу куст ежевики!
Муми-тролль был Тарзаном, фрекен Снорк была Джейн. Сниффу разрешили
быть сыном Тарзана, а Снусмумрик взял на себя роль шимпанзе Читы.
Снорк ползал в подлеске с вставными челюстями из апельсиновых корок
[Спроси у мамы: она знает, как они делаются!] и изображал врага вообще.
гости чувствуют себя отлично.
подбрось мне бананчик.
вход в погреб может зарасти, и все думать забыли о бедняге Хемуле.
караулил Панталошку. Время от времени он съедал яблочко или считал
тычинки в каком-нибудь цветке джунглей, но больше вздыхал.
что-то случилось с зеленым холмом, заключившим в себя Муми-дом. Он
стал увядать так же быстро, как вырос. Плоды сморщились и попадали на
землю. Цветы поникли, а их листья свернулись трубочками. Дом
наполнился шорохом и потрескиванием. Хемуль глядел, глядел, потом
подошел и легонько потянул к себе ветку. Она была сухая, как трут, и
сразу же отломилась: Тут Хемуля осенило. Он собрал огромную кучу
хвороста, сходил в дровяной сарай за спичками - и на садовой дорожке
запылал костер. Веселый и довольный, Хемуль подсел к огню и просушил
свое платье. А немного погодя его еще раз осенило, и он с нехемульской
силой затащил в огонь хвост Панталошки: больше всего на свете Хемуль
любил жареную рыбу.
себе путь через веранду и распахнули дверь, их взорам предстал
чрезвычайно довольный Хемуль, уже умявший одну седьмую Панталошки.
мою рыбу?
день стал одним из самых счастливых дней в его жизни.
какого еще не видал Муми-дол. Панталошку зажарили целиком на углях и
съели всего без остатка, вплоть до кончика носа. Но еще долго после
этого среди обитателей Муми-дома разгорались споры о том, какой длины
он был: от крыльца до дровяного сарая или только до кустов сирени.
месте, где Снифф нашел шляпу Волшебника, появились два путника -