Чтение 14–й страницы книги ~Теория невероятности~

- Вы красавица, - говорит Толич. - Как я этого раньше не замечал! Она
улыбается.
- Теперь заметили?
- Еще бы, черт возьми! - говорит Толич и ерошит волосы. - Сейчас я вам
подарок сделаю.
- Какой?
- Сейчас... Глядите туда, - Толич кивает на забор, на косые крыши цехов. -
Сейчас я скажу: раз... два...

- Толич останавливается.
- ...Три, - говорит он.

- Над забором появляется слепящий край лунного диска.
- Ой... - говорит Анюта и зажмуривается. Помаленьку выползает луна. Глаза
парня Толича широко открыты.
- Здравствуй, луна, - говорит он. - Здравствуй, визитная карточка ночи.
- Здорово, - говорит Анюта и смотрит на Толича.
- Я, конечно, не умен, - говорит Толич. - Но я чертовски талантлив. Анюта,
это ирония. Я вас завлекаю.

- Анюта не отводит глаз от Толича и тихонько улыбается.
- Толя... - говорит она. - Какой вы еще мальчик! Не обижайтесь.

- Она протягивает ему руку и спрыгивает с парты.

- Потом они уходят со школьного двора.

- Вдалеке на улице затихают их голоса.
- ...Я еще не умею с вами разговаривать, - доносится голос Толича. -
Понимаете? Я не волшебник, я только учусь...

- Мы выходим из укрытия и усаживаемся на их место.

- Лицо у Кати печальное.
- У всех одно и то же, - говорит она. - А потом они распишутся. Или так
будут жить. А потом у них кто-нибудь родится, и опять будет то же самое.
- Пошли домой, Катенька, - говорю я.

- Нет, - говорит она. - Я еще с вами побуду.

- Зачем?

- Расскажите мне про разлуки.

- Зачем?

- Вам станет легче. Отделаемся от этого дела.

- Идет, - говорю я. - Пора от этого отделываться.

Разлука 1.

ШУРКА-ПЕВИЦА.

- Свист и скрежет огромного пространства врываются в
нашу квартиру. Это я у себя в комнате настраиваю новенький приемник. Мама
сидит в столовой одна, опустив голову. Отца нет.

- Раздается звонок в дверь. Я поднимаюсь и бегу к дверям.
- Папа пришел, - бросаю я на ходу. Мама поднимает голову и смотрит в
коридор.

- Я отворяю дверь и отступаю назад. Это пришла Шура,
нарядная и красивая.

- Мама побледнела и встала со стула. Шура медленно пошла
к ней и остановилась.
- Николая Сергеевича нет... - говорит мама.
- Я к вам. Вера Петровна. Поздравьте меня... - говорит Шура. - Я выхожу
замуж... Дороги наши расходятся... Не думайте ничего плохого... Николай
Сергеевич - святой человек. Мама обняла ее за плечи и заплакала. И тут
опять раздается звонок в дверь. Мама идет открывать. Входит отец, Шура
отшатывается к вешалке.

- Отец бледен и пьян. Никто никогда не видел его пьяным.
Бедный пьяный святой. Так была спасена наша семья. Потому что Шура любила
нас всех, бывшая Шурка-певица стала комсомольским работником, время было
тревожное, и Шурке-певице было не до песен.

- С этого момента я много думал о святости. Иногда я
думал о ней так, иногда этак. Одно время я даже думал, что святость - это
храбрость от трусости. Потом я отказался от этой мысли и стал только
спрашивать: а что такое святость? Детский вопрос, правда? Но потом я понял,
что вопросы называются детскими, когда на них взрослые ответить не могут.
- А-а... Шура? - говорит отец, держась за притолоку. - Поздравляю вас. Вы
выходите замуж... Это хорошо...

- Мама смотрит то на Шуру, то на отца. Рот Шурки-певицы
улыбается, а глаза горят черным огнем.
- Что-то я хотел сказать... - говорит отец. Он сдвигает на затылок фуражку
и грет потный лоб.
- Ах, да... как это у вас там в Испании? Любовь свободна, мир чаруя,
законов всех она сильней... - говорит он.

- Он качнулся.

- Шура кинулась к нему.

- Но он отстранил ее и прошел в детскую. Так называлась
моя комната.

- Мать провожает отца взглядом и оборачивается.
Шурка-певица беззвучно рыдает и кусает белые костяшки пальцев, стиснутых в
кулаки, и старается не закричать.

- Потом она уходит, и дверь тихо щелкает английским
замком.

- Я сижу у приемника, положив на него щеку.

- Отец подходит и опускает руку мне на плечо.
- А Испанию можно поймать? - спрашивает он бесцветным, картонным каким-то
голосом, и лицо у него белое-белое. - Отличная страна.
- Можно, - говорю я.

- Я кручу ручки настройки, и свист и скрежет опять
врываются в нашу тихую квартиру.

- Потом голос диктора сказал внятно и раздельно
несколько слов по-испански. Музыки не было.

- Назавтра эти слова были напечатаны по-русски во всех
газетах:

- "Вчера ночью в Испании начался фашистский мятеж".

Разлука 2.

ВЕНСКИЙ ВАЛЬС.

- Это случилось весной, когда в школе был первомайский
вечер.

- В зале горит свет. Школьники стоят между стульев. "Это
есть наш последний и решительный бой, - поют школьники. - С Интернационалом
воспрянет род людской".

- Гимн заканчивается. Грохочут растаскиваемые стулья.
- Вальс! Вальс! - кричат веселые голоса. В зал входит дед Шурки-певицы.
Сколько лет прошло, а он все такой же. Даже помолодел. Хорошо подстрижен и
хорошо одет. Дела у него поправились. Он теперь консультант Загорского дома
игрушек.

- К деду подходит моя учительница Анастасия Григорьевна.
- Нехорошо получилось, - говорит она. - Сегодня в комсомол принимали. Алеша
так эту рекомендацию ждал. Я свою предлагала, но он хотел только от Шуры.

- Дед смотрит на нее.
- Катарина погибла, - говорит дед.
- Что? - спрашивает учительница. Ока мне потом рассказывала, что наступила
удивительная тишина. Она мне потом все подробно рассказывала.
- В Испании. Краус письмо прислал, - говорит дед. - Где Лешка?

- Учительница берется рукой за горло. Снова становится
слышен шум голосов.
- В радиоузел пошел... пластинки ставить, - детально объясняет она.
- Передайте ему, - говорит дед.
- Нет! - говорит учительница. - Нет.
- Проводите меня, - говорит дед.

- Они поднимаются по лестнице, как будто несут гроб.

- Звуки зала становятся все тише. И кажется, этим двоим
никогда не одолеть последних ступенек. Они входят в полутемный коридор, и
паркет скрипит у них под ногами. Они идут мимо учительской, и луна светит в
застекленные двери.

- Это было четверть века назад, и вот как это было,
товарищи.

- Скрип половиц становится как гром.

- Они проходят к двери в конце коридора, на которой
висит табличка "Радиоузел". Около стены стоит велосипед вверх колесами,
приготовленный для починки. Инструменты лежат на газете.

- Дед открывает дверь и входит.

- Я поворачиваюсь к нему с пластинкой в руках.

- Учительница остается в дверях.
- Здравствуй, -говорит дед и садится на стул.
- Здравствуйте, - отвечаю я. - Прислала? Дед смотрит в пол.
- Отцу отдал рекомендацию-то, - медленно говорит он. - У него возьмешь.
- Спасибо, - говорю я и смотрю на него. Учительница молчит.

- Я взглядываю на нее, и у меня начинает дрожать
пластинка в руках.
- У Шурки дочь родилась, - говорит дед. - Потому задержала.
- Я понимаю, - говорю я. - Поздравляю вас...

- Дед не сводит глаз с пластинки, которая дрожит все