Чтение 14–й страницы книги ~Иностранка~

- Можно, - говорил он, - попросить у братьев. Они мне доверяют
полностью. Достаточно снять трубку...

- Братья не дадут, - вставляла Муся. - И ты прекрасно это знаешь. Они
не идиоты.

- Не дадут, - охотно соглашался Рафа, - это правда. Но попросить я хоть
сейчас могу. Не веришь?..

Будучи американцем, он всей душой мечтал разбогатеть. Но будучи еще и
революционером, он мечтал добиться справедливости.

Маруся говорила:

- Шел бы ты работать, как все люди.

Рафа твердо возражал:

- Пускай работают дантисты, богачи и адвокаты.

Логика в его речах отсутствовала.

Однажды я сидел у Муси. Рафа прибежал откуда-то взволнованный и
бледный. Закричал с порога:

- Гениальная идея! Принесет нам три миллиона долларов! Успех на сто
процентов гарантируется. Никакого риска. Через три недели мы открываем
фабрику искусственных сосков!

- Чего? - спросила Муся.

- Искусственных сосков!

- Не понял, - говорю. - Каких сосков?

- Обыкновенных, дамских.

И Рафа ткнул себя корявым пальцем в грудь.

- Все очень просто. Посмотри на женщин. Особенно тех, что помоложе. Они
же все без лифчиков разгуливают. Чтобы сквозь одежду все это просвечивало.
Ты заметил?

- Допустим, - говорю.

- Я долго наблюдал и вдруг...

- Поменьше наблюдай, - успела вставить Муся.

- Я долго наблюдал, и вдруг меня сегодня осенило. Все это хорошо для
молодых. А кто постарше, тем обидно. Им тоже хочется, чтоб все просвечивало.
И чтоб при этом. совершенно не болталось. И я придумал, - Рафа торжествующе
возвысил голос, - как этого добиться.

- Ну?

- Прошу внимания. Старуха надевает лифчик. Прикрепляет к лифчику
резиновый сосок. Затем натягивает кофту.

- Ну и что?

- А то, что все просвечивает и совершенно не болтается.

- И ты намерен эту гадость продавать? - спросила Муся.

- В неограниченном количестве. Ведь это же иллюзия! Я буду торговать
иллюзиями по сорок центов штука. И заработаю на этом миллионы. Потому что
самый ходовой товар в Америке - иллюзия... Осталось раздобыть начальный
капитал. Примерно тысяч двадцать...

- Он сумасшедший, - говорила Муся, - крейзи! Это факт. Но к Левке он
действительно привязан. Он ему игрушки покупает. Ходит с ним в бассейн.
Недавно рыбу ездили ловить. Он с Левушкой как равный в плане интеллекта. А
может, Лева даже поумнее...

Однажды Муся заглянула к нам с женой и говорит:

- Дадите кофе? Я немного посижу. А около пяти заедет Рафа. Он должен
Левушку забрать из киндергартена.

Моя жена открыла холодильник. Муся закричала:

- Боже упаси! Я на диете...

Мы пили кофе. Говорили о политике. Конкретно, обсуждали личность
Горбачева и его реформы. Маруся в частности сказала:

- Если там начнутся перемены, я об этом раньше всех узнаю. Потому что
сразу же уволят моего отца. Он сам мне говорил: "Учти. Пока я занимаю столь
ответственную должность, коммунизм тебе и маме не грозит..."

Тут снизу позвонили.

- Это Рафа.

Через минуту появился Рафаэль, учтивый, загорелый и благоухающий
косметикой. Он изъявил желание выпить рома с пепси-колой. Сообщил, что
духота на улице, как в преисподней.

Маруся засмеялась:

- Всюду этот Рафа побывал...

Затем спросила:

- Где ребенок? Во дворе?

- Сейчас все объясню.

Маруся начала приподниматься:

- Где Левушка?

- Не беспокойся. Все нормально.

Рафа снова выпил. Опустил стакан. Укрылся за моей спиной и тонким
голосом проговорил:

- Мне кажется, я потерял его.

- Что?!

- Я думаю, он выпал из машины. Только не волнуйся...

Но мы уже бежали вниз по лестнице. Маруся - впереди. Я следом. Затем
моя жена. И дальше Рафаэль, который на ходу твердил:

- Мы ехали через Грэнд-Сентрал. Повернули к мосту. Лео перелез на
заднее сиденье. Там лежали новые игрушки. А потом вдруг слышу - бэнг! Я
думал, это взорвалась игрушечная бомба.

- Убью! - кричала Муся, не замедляя шага. Мы бежали к переезду. Рафа на
бегу курил сигару. Моя жена в домашних туфлях стала отставать. Я уговаривал
Марусю действовать разумно. Люди уступали нам дорогу.

День был солнечный и знойный. Над асфальтом поднимались испарения
бензина. В стороне аэропорта грохотали реактивные моторы. Сто восьмая улица
была похожа на засвеченную фотографию.

Левее виадука мы заметили толпу, которая неплотно окружала
полицейского. Маруся с криком бросилась вперед. Секунда, и глазам ее
предстанет распростертое на выцветшем асфальте тело.

Люди расступились. Мы увидели заплаканного Левушку с игрушечной
гранатой в кулаке. Его колени были в ссадинах. Других увечий я не обнаружил.

- Значит, это ваш? - спросил довольно хмуро полицейский.

Маруся подхватила Леву на руки. Один в толпе сказал:

- Легко отделался.

Второй добавил:

- Надо отдавать таких родителей под суд.

Тут подоспели новые зеваки:

- Что случилось?

- Выпал из машины...

- Хорошо, что не из самолета...

Мы направлялись к дому. Рафаэль держался в отдалении. Потом вдруг
говорит:

- Мне кажется, что это дело следует отпраздновать!..

Он сделал шаг по направлению к двери ресторана "Лотос".

И лишь тогда Маруся наградила его звонкой, оглушительной пощечиной.
Раздался звук, как будто тысячи поклонников, допустим, Адриано Челентано
одновременно хлопнули в ладоши.

Рафа даже глазом не повел. Он только поднял руки и сказал:

- Сдаюсь...

В июле Муся отмечала день рождения. Собралось у нее двенадцать человек
гостей.

Во-первых, родственники - Фима с Лорой. Далее, Зарецкий - что-то вроде
свадебного генерала. Лернер - в роли тамады. Рубинчик - представитель наших
деловых кругов. Издатель Друкер - воплощение культуры. Пивоваров, без
которого такие вечеринки не обходятся. Баранов, Еселевский и Перцович - в
качестве народа. Караваев - олицетворяющий районное инакомыслие. И наконец,
Григорий Лемкус, заявившийся без приглашения, но с детьми.

Зарецкий подарил Марусе тронутую увяданием розу. Лернер - дюжину
шампанского. Владелец "Русской книги" Друкер - том арабских непристойных
сказок. Караваев - фотографию Белоцерковского с автографом: "Терпимость -
наше грозное оружие!" Рубинчик преподнес ей мани-ордер на загадочную сумму -
тридцать восемь долларов и шестьдесят четыре цента. Родственники Фима с
Лорой - вентилятор. Пивоваров - целую телегу всякого добра из собственного
магазина. Баранов, Еселевский и Перцович сообща купили Мусе новый телевизор.
Лемкус одарил ее своим благословением. А мы с женой отделались банальной
кофеваркой.

Ждали Рафу. Тот задерживался. Маруся объяснила:

- Он звонил. Сначала из Манхеттена. Потом с Лонг-Айленда. А полчаса
назад - из Джексон-Хайтс. Кричал, что скоро будет. Может, деньги занимать
поехал к родственникам? Видно, ищет мне какой-нибудь особенный подарок.
Только это все не обязательно. Тут главное - внимание...

Решили подождать. Хотя Аркаша Лернер все глядел на заливное. Да и
остальные проявляли легкую нервозность. В частности, Рубинчик говорил:

- И все-таки зимой намного лучше кушается. Летом тоже, в общем,
кушается, но похуже...

В ответ на это Аркаша Лернер хмуро произнес:

- Я полагаю, глупо ждать зимы!

И осторожно взял маслину с блюда.

- Ну, тогда садитесь, - пригласила Муся.

Гости с шумом начали рассаживаться.

- Я поближе к вам, Мария Федоровна, - сказал Зарецкий.

- А я поближе к семге, - отозвался Лернер.

Прозвенел звонок. Маруся выбежала к лифту. Вскоре появился Рафаэль. Вид
у него был гордый и торжественный. В руках он нес большой коричневый пакет.
В пакете что-то щелкало, свистело и царапалось. При этом доносились
тягостные вздохи.

Рафаэль дождался тишины и опрокинул содержимое пакета в кресло. Оттуда
выпал, с треском расправляя крылья, большой зеленый попугай.

- О Господи, - сказала Муся, - это еще что такое?!

Рафа торжествующе обвел глазами публику: