Чтение 14–й страницы книги ~Дитя эпохи~

- Ты что, совсем офонарел? - спросил я. - Он ждет звонка в первом
корпусе. На кафедре вычислительной математики.

- Сейчас позвоню, - сказал Крылов и попытался сделать озабоченное ли-
цо. У него ничего не вышло.

Он сладко потянулся, рассеянно переложил листки на столе, раскопал
телефон кафедры вычислительной математики и промурлыкал:

- Сорок два, восемь шесть, восемь два...

После этого Крылов ушел звонить Мих-Миху.

- Одним теплом сыт не будешь, - сказал Чемогуров.

- Вы думаете, он влюбился? - спросил я, догадавшись.

- Ясно и ежу, - сказал Чемогуров.

Он вышел из-за интегратора и стал ходить по комнате. Время от времени
он поглядывал на пустой Славкин стул, на листочки, разбросанные по сто-
лу, на стакан Славки с присохшими ко дну чаинками. Было видно, что Чемо-
гуров думает о чем-то своем.

- Когда-то давно в этой комнате, за этим столом, произошло обыкновен-
ное чаепитие, - начал Чемогуров. - Лет пятнадцать назад. Результатом его
явилось то, что один молодой аспирант не защитил диссертацию. Не говоря
уже о других важных для него вещах... Трое молодых людей попили чайку с
сахаром, потолковали о жизни... Интеллигентно, не впрямую. И один из них
понял, что он лишний. Он допил свой чаек и ушел. А те двое остались...

Я слушал с большим вниманием, потому что Чемогуров еще так со мной не
говорил. Обычно он изображал циника. Сама история никакого интереса не
представляла. Мало ли кто с кем не пил чаю, молока или там шампанского.
И не вел разных разговоров... Но чувствовалось, что Чемогуров слишком
хорошо все помнит.

В коридоре послышался стук каблуков. Я уже научился его узнавать. Так
энергично и целеустремленно ходил только Мих-Мих.

- Женя, привет! - сказал он, вбегая в комнату с Крыловым.

- Здорово, - сказал Чемогуров, протягивая ему руку.

Доцент пожал руку и мне, спросил, как мои дела. Я сказал, что нор-
мально. Мих-Мих весело взглянул на Чемогурова и сказал:

- Женька, а ведь вроде бы совсем недавно мы здесь просиживали штаны?
А?

- Я только что об этом рассказывал, - тихо сказал Чемогуров, надел
плащ и вышел.

- Мы с ним вместе писали здесь дипломы, - сказал ему вслед Мих-Мих, -
и кандидатские тоже... - начал он, но осекся, видимо, вспомнив, что пи-
сали вместе, а написал один. - Он замечательный человек, - закончил
Мих-Мих.

Тут какая-то тень пробежала по его лицу. Мелькнуло какое-то воспоми-
нание, но Мих-Мих отогнал его, и они с Крыловым опять устроили диспут
часа на два.

Чемогуров до конца рабочего дня больше не появлялся. На следующее ут-
ро он был мрачнее обычного, и мешки под глазами выступали резче.

Впрочем, у меня не было времени следить за настроениями Чемогурова. С
самого утра к нам завалился Борька Сметанин. Крылов опять отсутствовал.

Сметанин зашел осторожно. Вид у него был такой, будто он принюхивает-
ся. Он о чем-то потрепался, рассказал, как он пишет диплом, но я видел,
что Сметанину что-то надо. Вместо того, чтобы прямо перейти к делу, он
начал рассказывать о своей руководительнице. Сметанин пошел на диплом к
молодой аспирантке, видимо, имея в виду свои неотразимые внешние данные.
Он у нас был первым человеком в группе по этой части. Сметанин жил в об-
щежитии, но родители хорошо снабжали его с юга. И деньгами, и продукта-
ми, и тряпками. Сметанин одевался лучше всех в группе, что никак не вли-
яло на умственные способности. Кое-как он дотянул до диплома, и теперь
из него вынуждены были делать инженера.

Надо сказать, что аспирантка здорово его запрягла. Сметанин называл
ее старой научной девой и всячески ругался, потому что она не обращала
внимания на его шмотки, а требовала результатов измерений. Сметанин из-
мерял параметры полупроводниковых материалов.

- Ну ладно. Чего тебе нужно? - спросил я, когда Сметанин меня утомил.

- Петя, вы со Славкой поступаете не по-товарищески, - сказал он. - Вы
сидите под боком у начальства. Ты с профессором на дружеской ноге...

- Скажешь тоже! - возразил я.

- Закройся! Я все знаю. Ты затыкаешь своим телом грузинский договор.
Тебе профессор будет обязан по гроб жизни.

- Кто тебе сказал? - спросил я.

- Да все говорят. Моя селедка говорила... Ей проф предлагал этим за-
няться. Она отказалась.

Селедкой у него была теперь аспирантка. Когда он к ней подъезжал на
распределении тем, она была рыбкой получше.

- Ну, и что дальше?

- На кафедру пришли заявки из министерства. Нужно узнать, какие есть
места для иногородних. Вам-то со Славкой хорошо. Вас все равно в Ленинг-
раде оставят... Так что давайте! Ты сейчас один можешь это сделать.
Славке не до этого.

- Почему? - автоматически спросил я, раздумывая над поручением Смета-
нина.

Сметанин посмотрел на меня с удивлением. Потом он терпеливо объяснил,
что у Крылова сейчас роман, о чем все, кроме меня, знают. У него роман с
Викой Одинцовой из нашей группы. Может быть, они даже поженятся. По мне-
нию Сметанина, я должен был чуть-чуть больше соображать, что к чему. Ес-
ли они поженятся, то Одинцова, у которой средний бал оставляет желать
лучшего, пойдет при распределении впереди как семейная. Это и волновало
Сметанина.

"Господи, какие тонкости!" - подумал я.

- И вообще, Петя, ты совсем отошел от группы. Славка ладно, он выдаю-
щийся человек, у него все равно башка не тем забита. Но ты мог бы быть к
нам поближе...

Ага, вот как он заговорил! Он заговорил от лица общественности. Я был
жалким отщепенцем, пригревшимся под крылышком профессора, погрязшим в
семейных делах и своем грузинском дипломе. Группа прислала мне своего
представителя. Представитель уличил меня в индивидуализме.

Сметанин ушел, а у меня на душе стало совсем худо. А что, если наша
Викочка, наша серенькая птичка, незаметная и тихая, окрутила Славку
только из-за лучшего распределения? Вот к чему ведут разговоры с такими
типами, как Сметанин. Начинаешь хуже относиться к людям.

Эта Вика никогда ничем не выделялась. Скромно училась, скромно сдава-
ла, скромно пользовалась шпаргалками, скромно одевалась и скромно ждала
своего часа. Я вдруг подумал, что ничего не могу о ней сказать. Мы проу-
чились рядом пять лет, скоро расстанемся и вряд ли вспомним друг друга.
Это тоже говорило о моем индивидуализме. И я стал бичевать себя с новой
силой, вспоминая разные факты из жизни группы, когда я оказывался в сто-
роне. Такие вещи прощают талантливым, на них смотрят снизу вверх, как на
Славку. Во мне же не было ничего такого. Сметанин правильно сказал. Я
просто обязан был жить с ними заодно, волноваться, подсчитывать шансы
при распределении и следить за романом Славки Крылова.

Мой индивидуализм был лишен законных оснований.

Когда пришел Славка, от меня осталась горстка пепла. Я сжег себя дот-
ла.

- А что Вика? - спросил я его.

Славка очумело посмотрел на меня. Я понял, что до него не доходят
звуки моего голоса. У него было лицо лунатика, которого внезапно разбу-
дили, когда он прогуливался по карнизу.

- Чего-чего?.. - спросил он.

- Как дела? Ты ей напишешь диплом?

- Петя, заткни фонтан! - угрожающе произнес из-за интегратора Чемогу-
ров.

Славка вдруг затрясся от хохота, упал на стул и продолжал смеяться в
течение десяти минут. Я засек по часам. Потом он погрозил мне кулаком.

- Не твое дело! - сказал он.

Кутырьма

Несколько дней я убил на дурацкое поручение Сметанина. Я стал подъез-
жать к Зое Давыдовне, которая сидела в "конторе", как мы ее называли, за
пишущей машинкой. Зое Давыдовне было лет двадцать восемь. Она была ма-
ленькой, круглой и симпатичной. Пишущая машинка была марки "Оптима".

Сначала я заходил просто так. Потолковать о погоде. А потом напросил-
ся перепечатать три странички отчета, который я готовил заказчикам. Пос-
тановка задачи и метод решения.

Я печатал медленно, одним пальцем, а Зоя подшивала бумаги, регистри-
ровала письма и заполняла какие-то бланки. Краем глаза я следил за бума-
гами.

Медленно, но неуклонно между нами завязывалась беседа.

- Скоро кончим уже... - вздохнул я.

- Да... - охотно вздохнула Зоя. - И не говорите! Каждый год студенты
уходят. Не успеешь привыкнуть, а их уже нет.

Я вздохнул в квадрате, если можно так выразиться.

- И главное, неизвестно куда попадешь, - сказал я.

Зоя не отреагировала на мой намек.

- Если бы не семья, было бы все равно... - продолжал я.

- Петя, вы женаты? - изумилась Зоя.

- Уже четвертый год, - мрачно подтвердил я.

- И дети есть?

- Угу.