на письменном столе доктора фотографию мадам Риэ и вопросительно взгля-
нул на своего собеседника. Риэ ответил, что жена его находится не в го-
роде, она лечится. "В каком-то смысле, - сказал Гран, - это скорее уда-
ча". Доктор ответил, что это, безусловно, удача и остается только наде-
яться, что его жена окончательно выздоровеет.
Правда, он еще подыскивал нужные слова, но почти тут же их находил, буд-
то уже давным-давно все это обдумал.
этого пришлось бросить учение и поступить на работу. Ни он, ни Жанна ни-
когда не переступали рубежа их родного квартала. Он повадился ходить к
Жанне, и ее родители подсмеивались над нескладным и на редкость молчали-
вым ухажером. Отец Жанны был железнодорожником. В свободные часы он
обычно сидел в уголку у окна и задумчиво смотрел на снующий по улицам
народ, положив на колени свои огромные лапищи. Мать с утра до ночи вози-
лась по хозяйству, Жанна ей помогала. Была она такая маленькая и то-
ненькая, что всякий раз, когда она переходила улицу, у Грана от страха
замирало сердце. Все машины без исключения казались ему тогда опасными
мастодонтами. Как-то раз перед Рождеством Жанна в восхищении останови-
лась перед празднично украшенной витриной и, подняв на своего спутника
глаза, прошептала: "До чего ж красиво!" Он сжал ее запястье. Так было
решено пожениться.
всех: женятся, еще любят немножко друг друга, работают. Работают
столько, что забывают о любви. Жанна тоже вынуждена была поступить на
службу, поскольку начальник не сдержал своих обещаний. Тут, чтобы понять
дальнейший рассказ Грана, доктору пришлось призвать на помощь воображе-
ние. Гран от неизбывной усталости как-то сник, все реже и реже говорил с
женой и не сумел поддержать ее в убеждении, что она любима. Муж, погло-
щенный работой, бедность, медленно закрывавшиеся пути в будущее, тяжелое
молчание, нависавшее вечерами над обеденным столом, - нет в таком мире
места для страсти. Очевидно, Жанна страдала. Однако она не уходила. Так
бывает нередко - человек мучается, мучается и сам того не знает. Шли го-
ды. Потом она уехала. Не одна, разумеется. "Я очень тебя любила, но я
слишком устала... Я не так уж счастлива, что уезжаю, но ведь для того,
чтобы заново начать жизнь, не обязательно быть счастливой". Вот пример-
но, что она написала.
справедливо заметил доктор. Только он уже не верит в такие вещи.
бы написать Жанне письмо, чтобы как-то оправдать себя в ее глазах.
"Только трудно очень, - добавил он. - Я уже давным-давно об этом думаю.
Пока мы друг друга любили, мы обходились без слов и так все понимали. Но
ведь любовь проходит. Мне следовало бы тогда найти нужные слова, чтобы
ее удержать, а я не нашел". Гран вытащил из кармана похожий на салфетку
носовой платок в клеточку и шумно высморкался, потом обтер усы. Риэ мол-
ча смотрел на него.
зиться... Я чувствую к вам доверие. Вот с вами я могу говорить. Ну и,
конечно, волнуюсь.
рытым, что он здоров, что пусть она и впредь получше следит за собой и
что он все время о ней думает.
нулся на поджидавшего его молодого человека.
- просил у вас дать мне сведения относительно условий жизни арабов. Меня
зовут Раймон Рамбер.
для репортажа.
пришел он к доктору просить содействия.
де не знаю, а корреспондент нашей газеты, к несчастью, форменный болван.
заглянуть по делам в диспансер. Они зашагали по узким улочкам негритянс-
кого квартала. Спускался вечер, но город, когда-то шумный в этот час,
казался теперь удивительно пустынным. Только звуки труб, взлетавшие к
позлащенному закатом небу, свидетельствовали о том, что военные еще вы-
полняют свои обязанности, вернее, делают вид, что выполняют. Пока они
шли по крутым улицам между двух рядов ярко-синих, желтых и фиолетовых
домов в мавританском стиле, Рамбер все говорил, и говорил очень возбуж-
денно. В Париже у него осталась жена. По правде сказать, не совсем жена,
но это неважно. Когда город объявили закрытым, он ей телеграфировал.
Сначала он думал, что все это не затянется надолго, и стал искать способ
наладить с ней регулярную переписку. Его коллеги, оранские журналисты,
прямо так и сказали, что ничего сделать не могут, на почте его просто
прогнали, секретарша в префектуре нагло расхохоталась ему в лицо. В кон-
це концов, простояв на телеграфе два часа в длиннейшей очереди, он пос-
лал депешу следующего содержания: "Все благополучно. До скорого".
це концов никто не знает, как долго все это продлится. Поэтому он решил
уехать. Так как у него было рекомендательное письмо, он сумел пройти к
начальнику канцелярии префектуры (журналисты все-таки пользуются кое-ка-
кими поблажками). Рамбер лично явился к нему и сказал, что никакого от-
ношения к Орану не имеет, что нечего ему здесь торчать зря, что очутился
он здесь чисто случайно и будет справедливо, если ему разрешат уехать,
пусть даже придется пройти полагающийся карантин. Начальник канцелярии
ответил, что прекрасно его понимает, но ни для кого исключения сделать
не может, что он посмотрит, но, в общем-то, положение достаточно серьез-
ное и что он сам ничего не решает.
нется.
материала для интереснейшего репортажа и что, по здравому рассуждению,
нет ни одного даже самого прискорбного события, в котором не было бы
своих хороших сторон. Рамбер пожал плечами. Они уже подходили к центру
города.
го, чтобы писать репортажи... А может, я родился на свет, чтобы любить
женщину. Разве это не в порядке вещей?
несколько пешеходов, торопившихся к себе домой на окраину города. Ни од-
ного улыбающегося лица. Риэ подумалось, что, очевидно, таков результат
сводки, опубликованной как раз сегодня агентством Инфдок. Через сутки
наши сограждане снова начнут питать надежду. Но сегодняшние цифры, опуб-
ликованные днем, были еще слишком свежи в памяти.
ней встретились совсем недавно и, представьте, прекрасно ладим.
только вот о чем попросить: не могли бы вы выдать мне удостоверение, где
бы официально подтверждалось, что у меня нет этой чертовой чумы. Думаю,
такая бумажка пригодилась бы.
ткнувшегося головой в его колени, и осторожно поставил его на землю. Они
снова тронулись в путь и очутились на Оружейной площади. Понурые, словно
застывшие, фикусы и пальмы окружали серым пыльным кольцом статую Респуб-
лики, тоже пыльную и грязную. Они остановились у постамента. Риэ посту-
чал о землю ногой, сначала правой, потом левой, надеясь стряхнуть бело-
ватый налет. Украдкой он взглянул на Рамбера. Тот стоял, сбив на затылок
фетровую шляпу, небритый, обиженно надув губы, даже пуговку на воротнич-
ке - ту, что под галстуком, - не удосужился застегнуть, а в глазах зас-
тыло упрямое выражение.
ваших рассуждениях вы исходите из неправильных посылок. Я не могу выдать
вам справку, потому что и в самом деле не знаю, больны вы этой болезнью
или нет, и, даже если вы здоровы, я не могу поручиться, что как раз в ту
долю минуты, когда вы выберетесь из моего кабинета и войдете в префекту-
ру, вы не подхватите инфекцию. А впрочем, даже если...
лась.
положении, как и вы, и, однако, мы не имеем права их отсюда выпускать.
кое, но мы все попали в ловушку. И приходится с этим считаться.
даете себе отчет в том, что означает такая разлука для двух людей, кото-
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Сертаков Виталий