вот, с этим Шварцером у меня вышел неприятный разговор в самый день моего
приезда. Но потом он справился по телефону у помощника кастеляна по имени
Фриц и получил подтверждение, что меня пригласили в качестве землемера. Как
вы это объясните, господин староста?"
приходилось вступать в контакт с нашими канцеляриями. Всякий такой контакт
бывает только кажущимся. Вам же из-за незнания всех наших дел он
представляется чем-то настоящим. Да, еще про телефон: видите, у меня
никакого телефона нет, хотя мне-то уж немало приходится иметь дел с
канцеляриями. В пивных и всяких таких местах телефоны еще могут пригодиться
хотя бы вроде музыкальных ящиков, а больше они ни на что не нужны. А вы
когда-нибудь уже отсюда звонили? Да? Ну, тогда вы меня, может быть, поймете.
В Замке, как мне рассказывали, телефон как будто работает отлично, там
звонят непрестанно, что, конечно, очень ускоряет работу. Эти беспрестанные
телефонные переговоры доходят до нас по здешним аппаратам в виде шума и
пения, вы, наверно, тоже это слыхали. Так вот, единственное, чему можно
верить, -- это шуму и пению, они настоящие, а все остальное -- обман.
Никакой постоянной телефонной связи с Замком тут нет, никакой центральной
станции, которая переключала бы наши вызовы туда, не существует; если мы
отсюда вызываем кого-нибудь из Замка, там звонят все аппараты во всех самых
низших отделах, вернее, звонили бы, если бы, как я точно знаю, почти повсюду
там звонки не были бы выключены. Правда, иногда какой-нибудь чиновник,
переутомленный работой, испытывает потребность немного отвлечься -- особенно
ночью или поздно вечером -- и включает телефон, тогда, конечно, мы оттуда
получаем ответ, но, разумеется, только в шутку. И это вполне понятно. Да и у
кого хватит смелости звонить среди ночи по каким-то своим личным мелким
делишкам туда, где идет такая бешеная работа? Я не понимаю, как даже чужой
человек может поверить, что если он позвонит Сордини, то ему и в самом деле
ответит сам Сордини? Скорее всего, ответит какой-нибудь мелкий регистратор
совсем из другого отдела. Напротив, может выпасть и такая редкость, что,
вызывая какого-нибудь регистратора, вдруг услышишь ответ самого Сордини.
Самое лучшее -- сразу бежать прочь от телефона, как только раздастся первое
слово".
подробности я знать не мог, но и особого доверия к телефонным разговорам у
меня тоже не было, я всегда сознавал, что значение имеет только то, о чем
узнаешь или чего добьешься непосредственно в самом Замке".
разговоры тоже имеют значение, как же иначе? Почему это справка, которую
дает чиновник из Замка, не имеет значения? Я ведь вам уже объяснил в связи с
письмом Кламма: все эти высказывания прямого служебного значения не имеют,
и, приписывая им такое служебное значение, вы заблуждаетесь; однако их
частное, личное значение, в смысле дружеском или враждебном, очень велико,
по большей части оно даже куда значительней любых служебных отношений".
тогда у меня в Замке уйма добрых друзей: если смотреть в корень, то
возникшую много лет назад в одном из отделов идею -- почему бы не вызвать
сюда землемера? -- можно считать дружественным поступком по отношению ко
мне, впоследствии все уже пошло одно за другим, пока наконец -- правда, не к
добру -- меня не заманили сюда, а теперь грозятся выкинуть".
вы правы, что никакие указания, идущие из Замка, нельзя принимать буквально.
Но осторожность нужна везде, не только тут, и чем важнее указание, тем
осторожнее надо к нему подходить. Но мне непонятны ваши слова, будто вас
сюда заманили. Если бы вы внимательнее слушали мои объяснения, вы бы поняли,
что вопрос о вашем вызове слишком сложен, чтобы в нем разобраться нам с вами
в такой короткой беседе".
неразрешимо, кроме того, что меня выкидывают".
-- Именно неясность всего предыдущего обеспечивает вам самое вежливое
обращение; по-видимому, вы слишком обидчивы. Никто вас тут не удерживает, но
ведь это еще не значит, что вас выгоняют".
слишком ясным. А я вам сейчас перечислю, что меня тут удерживает: те жертвы,
которые я принес, чтобы уехать из дому, долгий трудный путь, вполне
обоснованные надежды, которые я питал в отношении того, как меня тут примут,
мое полное безденежье, невозможность снова найти работу у себя дома и,
наконец, не меньше, чем все остальное, моя невеста, живущая здесь".
Фрида пойдет за вами куда угодно. Что же касается всего остального, то тут,
несомненно, надо будет кое-что взвесить, я сообщу об этом в Замок. Если
придет решение или если придется перед этим еще раз вас выслушать, я за вами
пошлю. Вы согласны?"
получить все по праву".
нему, и рассеянно играла с письмом Кламма, из которого она сложила кораблик;
К. в перепуге отнял у нее письмо, -- Мицци, у меня опять заболела нога,
придется сменить компресс".
сказала Мицци, готовя мазь. -- Да и сквозняк слишком сильный". К. обернулся:
его помощники с неуместным, как всегда, служебным рвением сразу после слов
К. распахнули настежь обе половинки дверей. К. успел только кивнуть старосте
-- он хотел поскорее избавить больного от ворвавшегося в комнату холода. И,
увлекая за собой помощников, он выбежал из дома, торопливо захлопнув двери.
--------
первым, поэтому К. спросил, что ему нужно. "Ты нашел новую квартиру?" --
спросил хозяин, уставившись в землю. "Это тебе жена велела узнать? -- сказал
К. -- Наверно, ты очень от нее зависишь?" "Нет, -- сказал хозяин, --
спрашиваю я от себя. Но она очень волнуется и расстраивается из-за тебя, не
может работать, все лежит в постели, вздыхает и без конца жалуется". "Пойти
мне к ней, что ли?" -- спросил К. "Очень тебя прошу, -- сказал хозяин, -- я
уже хотел было зайти за тобой к старосте, постоял у него под дверью,
послушал, но вы все разговаривали, и я не хотел вам мешать, да и беспокоился
за жену, побежал домой, а она меня к себе не пустила, вот и пришлось тебя
тут дожидаться". "Тогда пойдем к ней скорее, -- сказал К., -- я ее быстро
успокою". "Хорошо, если бы удалось", -- сказал хозяин.
друг от друга, занятые каждая своей работой, буквально оцепенели при виде К.
Уже из кухни слышались вздохи хозяйки. Она лежала в тесном закутке без окна,
отделенном от кухни тонкой фанерной перегородкой. Там помещались только
большая двуспальная кровать и шкаф. Кровать стояла так, что с нее можно было
наблюдать за всей кухней и за теми, кто там работал. Зато из кухни почти
ничего нельзя было разглядеть в закутке. Там было совсем темно, только белые
с красным одеяла чуть выделялись во мраке. Лишь войдя туда и дав глазам
немного привыкнуть, можно было разглядеть подробности.
на спине, вытянувшись, дышать ей, как видно, удавалось с трудом, и она
откинула перину. В постели она выглядела гораздо моложе, чем в платье, но ее
осунувшееся лицо вызывало жалость, особенно из-за ночного чепчика с тонким
кружевцем, который она надела, хотя он был ей мал и плохо держался на
прическе. "Как же я мог прийти, -- сказал К. мягко, -- вы ведь не велели
меня звать". "Вы не должны были заставлять меня ждать так долго, -- сказала
хозяйка с упрямством, свойственным всем больным. -- Садитесь, -- и она
указала ему на край постели, -- а вы все уходите!" Кроме помощников в
закуток проникли и служанки. "Я тоже уйду, Гардена", -- сказал хозяин, и К.
впервые услыхал имя хозяйки. "Ну конечно, -- медленно проговорила она и,
словно думая о чем-то другом, рассеянно добавила: -- Зачем тебе оставаться?"
Но когда все вышли на кухню -- даже помощники сразу послушались, впрочем,
они приставали к одной из служанок, -- Гардена все же вовремя сообразила,
что из кухни слышно все, о чем говорится за перегородкой -- дверей тут не
было, -- и потому она всем велела выйти из кухни. Что и произошло тотчас же.
поблизости висит платок, подайте его мне, пожалуйста, я укроюсь, перину я не
выношу, под ней дышать тяжело". А когда К. подал ей платок, она сказала:
"Взгляните, правда, красивый платок?" Похоже, что это был обыкновенный
шерстяной платок, К. только из вежливости потрогал его еще раз, но ничего не
сказал. "Да, платок очень красивый", -- сказала Гардена, кутаясь в него.
Теперь она лежала спокойно, казалось, все боли прошли, более того, она даже
заметила, что у нее растрепались волосы от лежания, и, сев на минуту в
постели, поправила прическу под чепчиком. Волосы у нее были пышные.
новую квартиру?" -- "Я велела? Нет-нет, это ошибка". -- "Но ваш муж только
что меня об этом спросил". "Верю, верю, -- сказала хозяйка, -- у нас вечно
стычки. Когда я не хотела вас принять, он вас удерживал, а когда я
счастлива, что вы тут живете, он вас гонит. Он всегда так делает. Вечно он
выкидывает такие штуки". "Значит, -- сказал К., -- вы настолько изменили
свое мнение обо мне? И всего за час-другой?" "Мнение свое я не изменила, --
сказала хозяйка ослабевшим голосом, -- дайте мне руку. Так. А теперь
обещайте, что будете говорить со мной совершенно откровенно, тогда и я с
вами буду откровенна". "Хорошо, -- сказал К., -- кто же начнет?" "Я!" --
сказала хозяйка. Видно было, что она не просто хочет пойти К. навстречу, но
что ей не терпится заговорить первой.
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Каргалов Вадим
Бажанов Олег
Никитин Юрий
Березин Федор