Чтение 14–й страницы книги ~Белый щенок ищет хозяина~

<ЭТО НЕ ЩЕНОК, А СИНИЙ ВЕРБЛЮД>.

В этот день Тетка изловила Шурупа недалеко от штаба. Шуруп не
сопротивлялся. Он только приседал и жмурился от страха, когда Тетка
толкала его перед собой, держа за воротник.

- У, шпиеныш... Ну, погоди! Мало тебе вчерашнего?

- Не... - хныкнул Шуруп. Вчерашнего ему было достаточно.

Накануне, когда Митька, братья Козловы и Шуруп тихо подкрались к штабу
патруля, их встретил залп зеленых сосновых шишек, тяжелых, как
шрапнель!

Яростная контратака обратила злоумышленников в бегство. Митька хрипло
заорал, чтобы остановить их и организовать оборону. Братья Козловы в
беге сшибли своего предводителя, и он тоже побежал.

Шуруп мчался впереди. Ему не повезло. Застрял, бедняга, в чаще
молоденьких сосенок, зацепился, и твердая рука Мушкетера ухватила его
за рубаху.

Голосящего Шурупа за руки и за ноги принесли в шалаш.

- Что делать? - спросил Славка. Тетка предложила снять с пленника
скальп для охотничьей коллекции и стала подробно рассказывать, как это
делается:

- Надо содрать волосы вместе с кожей и высушить...

- Зачем нам рыжие скальпы? - сказал Толик.

Мушкетер предложил привязать Шурупа к дереву у муравейника. чтобы
муравьи обглодали пленника. Ну, не совсем, а так, наполовину. Шуруп
обмер.

Наконец решили, что возиться не стоит. Дали сзади коленом и отпустили.
Но несчастный Шуруп натерпелся такого страха, что боялся вспомнить
вчерашний день.

Тетка привела Шурупа к шалашу и коротко доложила Толику:

- Шпионил.

- Я не... - начал Шуруп, но умолк под тяжелым взглядом Мушкетера.
Мушкетер сказал:

- Молись перед смертью.

Шурупа прислонили к сосновому стволу. Мушкетер медленно вытянул из-за
пояса шпагу и пощекотал ею Шурупий живот.

- Молись... Ну!!

Шуруп захныкал и сказал, что не умеет молиться.

- А шпионить умеешь!

- Не... Я не хотел.

- А зачем пришел, если не хотел? - вмешался Славка. - Странно как-то.

,- Я к вам пришел.

Все удивились.

- Митька в деревню к бабке хочет уехать. Валька дерется. А куда мне?
Жалко вам, да? Я вчера хотел про нападение рассказать. Только я не
успел.

- Врет! - решила Тетка. Толик сказал:

- Тетка, стоп. А письмо кто писал? Не знаешь?

- Не... - сказал Шуруп. - Какое письмо?

Толик развернул бумажную салфетку. Вот что на ней было:

Берегите

штап

Грозит опасность

Шуруп почему-то испугался:

- Не я...

- Я писал. - Качнулись ветки, и появился Уголек. - Ну, предатель я, да?

Все враз замолчали. Замолчишь тут, когда такая неожиданность.

- Врет, - снова решила Тетка. Славка удивился:

- Откуда он взялся?

- Явился он негаданно-нежданно, - сказал Мушкетер.

- Если ты писал, - говори, что написано? - заявил Славка.

- Берегите штаб. Грозит опасность! - отчеканил Уголек.

- Правильно, - сунулся Шуруп. Ему сразу приказали молчать. Мушкетер
ехидно спросил:

- А сколько ошибок?

- Ладно тебе, - вмешался Толик. - Если бы человек знал про ошибки, он
бы их исправил.

- А если не знал, значит, не знает, сколько их, - добавил Славка.

- Какой карандаш? - строго спросила Тетка.

- Синий.

- Правильно, - облегченно вздохнул Толик. - А когда ты принес письмо?

- Ночью. Не этой ночью, а прошлой.

- Это хорошо, что ты принес, - сказал Толик. - Но ты не ври, что ночью.

- А когда? Я утром уехал. В пять часов. Мы к папе ездили, я еще думал,
что он щенка привезет. Только он не привез. Спроси... хоть кого...

Он чуть не сказал: <У папы спросите>. Но это было бы смешно.

Папа далеко. А если бы он был здесь, то сумел бы доказать. Вчера
Уголек выложил ему и про цирк, и про ночной поход, и даже про песенку.
Они сидели в каюте на тесном диване, и Уголек шепотом рассказывал, а
папа слушал, тиская прокуренными пальцами подбородок. А когда узнал о
страшных белых глазах-ромашках, усмехнулся и покачал голову сына
широкой, но совсем не тяжелой ладонью. И Уголек облегченно вздохнул:
все было позади. А оказалось, что неприятности не кончились.

- Все равно, - повторил Толик. - Не ночью.

- Не веришь? - прошептал Уголек.

- Нет, - тихо, но твердо, сказал Толик.

- Почему?

- Сказать, почему?

- Скажи!

- А кто говорил, что боится темноты?

Уголек покраснел.

- Это раньше... Я вовсе и не боюсь. Это я так сказал.

- Так просто не говорят.

Мушкетер предложил:

- Проверим еще. Какая там подпись?

- Нет там подписи, - ответил Уголек. - Там нарисован щенок... Ну,
обыкновенный щенок. Нельзя, что ли, щенка нарисовать?

- Братцы? - заорал Мушкетер. - Не его письмо. Нет щенка!

- Есть! Это что?

- Это щенок?! Товарищи, глядите! Разве это щенок?

- Это кабан, - сказал Славка.

- Нет, - возразил Мушкетер. - Это синий верблюд.

Этого уж Уголек не выдержал. Разве виноват он, что <тройка> по
рисованию еле-еле? Уголек отвернулся, и у него задрожали плечи.

- Ревет, - сказал Шуруп. Все примолкли. Толик потрогал Уголька за
плечо:

- Подожди ты...

- Может, он правду сказал, - задумчиво произнес Славка. Тетка вдруг
вскипела:

- Ироды! - Она была девчонкой. Хоть и сердитой, но все-таки девчонкой.
И сердце у нее было девчоночье. - Издеваются над человеком! Его
письмо, ведь сами видите, олухи! У, Мушкетерище!

- А я чего? - пробормотал растерявшийся Мушкетер. - Раз это верблюд...
И все равно же он боится темноты...

Это уж было слишком!

НОВЫЙ ДОМ И НОВЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ ЩЕНКА

Щенок бросил кость, которую нес в зубах. Было жаль ее, но он бросил.
Не мог он тащить ее с собой.

Белый щенок уходил в лес.

Хозяина себе он так и не нашел, а дом у него сгорел. А жить без
хозяина и без дома щенок больше не мог. Старый Нептун был прав, щенок
это понял теперь.

Ну, что ж, раз он не нужен никому, он уйдет в лес и станет диким.

Лес давно звал щенка. Ветер приносил оттуда странные запахи. Они были
непонятные и в то же время знакомые. Они беспокоили щенка. Белый щенок
садился у дороги и смотрел в конец улицы. Там протянулась светлая
полоска березовых кустов. А из-за нее поднимались зеленовато-синие
головы сосен. Совсем близко. Добежать можно очень быстро.

Но щенок не бежал. Лес не только звал его. Он еще и пугал. Как только
щенок подходил к кустам, лапы делались слабыми. Не хотели идти лапы в
лес. Мало ли что там в лесу. Шумит там глухо и непонятно. Может быть,
ветер шумит, а может быть, чудовище с перьями на голове. Как выскочит
да как погонится...

Несколько раз щенок подбирался к опушке. И уходил. Он привык жить на
улицах. Там у него был дом.

Но сейчас дома нет. И щенок уходит в лес.

Наступил вечер. Шум в лесу утих, а запахи стали резче.

Щенок остановился у березок и повел носом. На черном влажном носу
блестела желтая искорка солнца, которое уползало за деревья. Пахло
травами, увядшими листьями, муравейниками и смолой. Пахло земляникой и
нагретыми камнями.

Щенок раздвинул мордой низкие ветки и вошел в лес. Он уже перестал
бояться. Но что-то настораживало его и заставляло идти пружинистым
осторожным шагом.

Так щенок прошел сквозь березняк и оказался на бугре, где росли сосны.