ту, где сидели они в роковую ночь.
бутылочки в травке лежат.
плотью рассталась. А ведь девка была нехорошая, мерзкая.
на него.
ведь верно черт старый говорит, - подумала она, - избыток бытия, избыток
низшего блага погубил ее, а не какое-то "зло"... Наслаждалась бы Ирка жизнью
в меру, не погибла бы, а то прямо задохнулась от себя, от плоти своей, а
главного, великого, бессмертного еще не успела в себе разглядеть, прозевала,
а если б познала и полюбила его так, как плоть свою полюбила - спаслась бы,
и не в аду сейчас бы была, а в духе. Не успела, не смогла за одним благом
увидеть более великое, пропустила его. Бедная, бедная...
иное), покашлял и затянулся...
что мать свою съела.
чтоб съесть, но мало кто знает, что один добрый человек среди них захотел
накормить дите и дал ей материнскую плоть, из миски, как собачке. Она и
полакала: ведь маленькая была, несмышленыш. Непонарошку. А потом добрячок,
накормив дите, вывел ее с завода и кому-то отдал...
убедительным.
быть, племя такое. Их всех на завод и прислали. Хотя говорят, грамотные уже
были... Но дело не в этом, Люда. - Мефодий закашлялся, и голова его
опустилась, точно в пустыне. - Кто мать свою съест, тот, помимо греха, как
бы в оборотную сторону пойдет... Против всего движения.
жить слишком хотела, потому и померла. Сам сказал.
может быть, все бы обошлось, если бы она - хоть и не по своей воле - свою
мать не съела. Через это она совсем несчастная и невинная вышла, а проклятие
висит... На безвинной - проклятье. Да, не в проклятьи дело, шут с ним с
проклятьем, а в оборотном повороте.
Иркиной судьбе. - Многие знают эту историю, и никто про такое не говорил.
Первый раз от тебя такое слышу. Поменьше с тенями якшайся.
нее навалилось?!?! Трехнуться можно, а она вон какая здоровенькая была
аппетитная...
вниз вокруг пня, - да не говори ты такие вещи. Твои тени все напутали. Не
может быть, чтоб на дите столько всего...
девушка! Мир-то вон как велик! Планета! - уважительно прикрикнул он. - А
дедусей меня не называй!
Фодя...
монотонно лаяла собака.
девушка, кошке и то по-настоящему помочь не можем, ибо когда загадано -
тогда и помрет, хоть квасом ее пои...
неспростра гимнастику свою тайную делаешь? Скрываешь что-то! Нехорошо
обманывать младших.
пойму...
вонна что задумала - супротив мирового порядка. Ишь, чаво захотела.
сказать... какой-то ход вне всего, пусть и ни на что не похожий... Как бы
тебе объяснить. Скажу уж по-моему, по-научному, как ты говоришь... В любой
истинной духовной Традиции есть место для того, что выходит из Традиции, не
вмещается в нее, и тоже можно сказать о Космосе, о мировом порядке. Не ладно
говорю?
миг несколько перевоплощений. - Да ежели ты иль какой-нибудь еще человек,
такую дыру найдет, неужели ты на такую дурь как Ирка, или на еще какое
существо, будешь ее тратить?! Окстись! Да за такое... за такое... Вот что,
Людок, - вдруг смягчился он, обомлев. - Забудь об Ирке, а? Не твое дело.
Мировой порядок не черт, потрепет ее как надо - а потом отпустит. Глядишь,
девка когда-нибудь и ангелом станет. А о дыре забудь. Не под силу человекам
это... Давай-ка лучше хряпнем кваску, и я тебе о Настеньке расскажу. Она
ведь упокойникам не помогает против правила, не меняет их нутро - разве это
можно! - она их жалеет, и... тссс...
в неге этой забылась девочка Ира, ушедшая в мир своей матери, съеденной
живьем. Уже не ломала она голову о загробной судьбе Ирочки. Как рукой сняло.
Но история эта не прошла даром для ее души.
как-то вечером во дворе. - Не по мне эта ваша Настенька с ее загробной
стряпней, да и тени я не люблю. Эка невидаль тень! Сейчас они и по земле
ходят в телесном виде.
ангел мой, не проста, по тени многое понять можно.
говоришь, многие люди в этом веке стали как тени того высшего внутреннего
человека. Ну и что ж, Людка, с тенями тоже можно чай пить, - вздохнула
Галюша, откусив кусок слоеного пирога. - А может и Фодя замысловатый тоже
прав, имея в виду свое, другое. Ну их, ети загробные тайны. По мне, так и у
нас тута тоже тайн хватает.
Кто это разгадал?! Кто это понял?! Никакому чародею это не под силу. Тут
глаз нужен ангельский или еще там какой, повыше...
Знаешь, Галя, уеду я от ваших загробных людей, от Насти и Фоди, сменяю
квартиру, но с тобой буду навечно.
окну.
Переходному переулку.
ее совсем в другую сторону. Ошалело уже звучал для нее тихий голос Мефодия.
Даже вечно пьяный инвалид Терентий (который упорно не спивался до конца) не
уводил мысль в тишину. Разорвалось что-то в душе ее, и потянуло Люду вперед,
на просторы, необыкновенные, бесконечные, российские. Вместе со
Каменистый Артем
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Буркатовский Сергей
Володихин Дмитрий
Майер Стефани