Чтение 14–й страницы книги ~Поэт~

Сидим за столом, слегка выпиваем, товарищ рассказывает, как его сын в
наше трудное время помогает отцу, регулярно подбрасывая ему деньги. Во
время рассказа случайно ловлю взгляд собственного сына со страстным уко-
ром, обращенным на меня. В чем дело? Сначала не мог понять, потом дога-
дался.

В голове моего сына, вечно выклянчивающего у меня деньги, все пере-
вернулось!

Он вообразил себя отцом, а меня своим сыном. Его страстный, молчали-
вый укор означал: ты видишь, как сын помогает отцу? А ты? И тебе не
стыдно?

Он сам не замечал лихого сальто собственного эгоизма.

Управляющий страстью - более страстный человек, чем тот, кто проявля-
ет безумную страсть. Слаломист, неожиданно тормозящий, делающий резкие
зигзаги и броски, производит впечатление большей страстности, чем лыж-
ник, сломя голову летящий с горы.

Один из застольцев неожиданно вторгся в разговор.

- Ганди был китайцем, - взволнованно сообщил он, - его истинный отец
- китаец! Я лично читал об этом!

Как - китаец? Откуда китаец? Почему китаец? Да ниоткуда! Оскорбленный
невниманием к своей особе, он решил всех огорошить: Ганди был китайцем!
И добился минутного внимания к себе. Это минутное внимание иногда длится
годами, если вовремя крикнуть:

- Ганди был китайцем!

Звонит читатель:

- Я прочел ваши стихи в журнале! Мне они очень понравились!

- Спасибо!

- Я хотел бы приехать к вам домой и познакомиться с вами.

- Боюсь, что вы ничего в них не поняли!

- Как не понял? Я все понял!

Тогда откуда такое нахальство? - хотелось сказать, но не сказал.

Видел сон, и во сне было страшно. Во сне я видел родное море возле
Астрахани. Море отошло от берегов метров на двести, и оголилось дно, из
которого торчали острые, злые скалы. А ведь я все детство купался в этих
местах, сотни раз нырял и никаких злых скал там не видел. Во сне было
горькое и грозное чувство, что я всю жизнь не знал истинного состояния
своего моря. Обнажившиеся острые, слизистые скалы предрекали какую-то
беду.

Думаю, что этот сон ткнул меня в мою излишнюю доверчивость к народу.
Любому народу.

В англосаксонской литературе немало произведений, где герои соревну-
ются в благородстве. Например, "Запад и Восток" Киплинга. В нашей лите-
ратуре я что-то не могу припомнить таких героев. У нас есть прекрасные,
благородные герои, но им не с кем соревноваться в благородстве, они
всегда в одиночестве.

Может быть, дело в том, что в нашей истории не было рыцарства? Чешут-
ся руки написать стихи о состязании двух людей в благородстве. Но не мо-
гу найти сюжета. Может быть, не хватает благородства, чтобы найти сюжет?

Чем глупее человек, тем он дольше говорит по телефону: неиссякаемость
отсутствующей информации.

Рука женщины, нежно гладящая больного ребенка и утешающего его этим.
Рука фокусника, виртуозными пальцами выделывающая невероятно ловкие дви-
жения и этим развлекающая зрителей. И тут все понятно, все на месте: и
рука женщины, и рука фокусника.

Но точно так же существуют два типа ума: один из них - рука женщины,
а другой - рука фокусника. И рука фокусника часто изображает руку женщи-
ны, и ей чаще верят, чем истинной руке истинной женщины.

Анкетные данные. Человек надежный, в подозрительных уединениях с со-
вестью не замечался.

Что это был за человек! Мы кружились вокруг его головы, как мотыльки
вокруг лампы!

Иногда в хмельном состоянии лучше узнаешь человека. Не потому, что ты
лучше соображаешь, а потому, что он хуже маскируется.

Помню, как в студенческие времена после весенней сессии ехал в поезде
из Москвы в Астрахань. В тот раз я был совсем без денег и без еды. Три
девушки были со мной рядом в купе. Ехать надо было три дня. С небольшим
опозданием в один день, заметив, что я ничего не ем, девушки стали под-
кармливать меня.

Доехали весело. Позже, летом, я их несколько раз встречал в Астраха-
ни, здоровался, но подойти не мог из глупого стыда. Мне казалось, что на
их милую, скромную щедрость я должен здесь ответить пиршеством, но денег
на это не было. А тогда казалось, что не ответить пиршеством - позор.

В те же годы в Астрахани справляли поминки по одному знакомому нам
человеку.

Столы по-южному уставили во дворе под деревьями. Люди еще не успели
рассесться. За одним из этих столов уже сидела необычайно красивая де-
вушка, казавшаяся сказочно красивой здесь, в черной рамке смерти. Я об-
ратил на нее внимание. Заметив это, она стала очень быстро есть. Видимо,
кокетство вызвало в ней аппетит. Не ест, а исполняет какой-то сексу-
ально-гастрономический танец. От былой за минуту до этого красоты ничего
не осталось. Смерть, красота, пошлость.

В молодости один милый поэт время от времени читал мне свои новые
стихи.

Если я говорил, что стихотворение неудачно, он с комическим посто-
янством повторял:

- Опять перетончил!

Главный признак провинциализма в литературе - стремление быть модным.

Нужно движение, беспрерывное трение о мир, чтобы задымилась искра
мысли, а потом нужны тишина и одиночество, чтобы эту искру раздуть.

Чем богаче еда, тем вонючей дерьмо. У вегетарианца, надо полагать,
благородный козий помет.

Современный, интеллигентный мальчишечка сказал женщине:

- Тамара Ивановна, будьте любезны, скажите мне, пожалуйста, вы не ви-
дели, где моя подушка-пердушка?

Этот человек свою трагедию пережил с таким деликатным мужеством, что
никто не заметил этого мужества. Все решили, что он холодный человек.

Ночью в купе. Бессонница. Соседи по купе то дружно, то вразнобой хра-
пят.

Дискуссия глухонемых. У одного из храпящих аргумент иногда достигал
такой хамской силы, что он перекрывал им храп обоих и, перекрыв, успока-
иваясь на минуту, затихал. Потом он начинал скромно храпеть, как бы
предлагая вести дискуссию в джентльменских тонах. На что один из двоих
взрывался в храпе, укоряя за его предыдущий наглый выпад.

Что делать? Как заснуть, не убивая их? Я долго думал и наконец, дога-
давшись о чрезвычайной выгоде своего положения, успокоился и уснул. Я
подумал, насколько же безопасней лежать в купе, слушая храп пассажиров,
чем лежать в палатке в джунглях, слушая рыканье хищников возле палатки.
Храп - признак близости цивилизации. Успокоившись на этом, я уснул. Но я
не знал, что, уснув, ввязался в их дискуссию и разрушил ее под утро.

- Я из-за вашего храпа проснулся, - сказал мне утром как раз тот, чей
храп достигал наибольшей хамской силы.

- А я под ваш храп уснул, - ответил я ему.

Мне показалось, что он остался очень доволен - то ли миролюбием свое-
го храпа, то ли его исключительной музыкальностью.

Имя знаменитой шпионки Мата Хари звучит как псевдоним русского мата.

Обрывок разговора. Парень, стараясь занять девушку, рассказывает ей:

- Я тогда в горах попал под такой ливень, что получил сотрясение моз-
га.

- Град или ливень? - переспрашивает девушка.

- В том-то и дело, что ливень, - уточняет парень, - град - это неуди-
вительно... В тот раз в горах был такой град, что на моих глазах убил
лошадь.

- А ты как уцелел? - спрашивает девушка, не очень удивляясь, что явно
огорчает парня.

- В дупло залез, - говорит он, - потому и уцелел.

- А дупло было большое? - спрашивает девушка.

- Огромное! - радостно подхватывает парень. - Вся наша туристская
группа уместилась в нем.

Девушка опять не очень удивляется. Что же надо такое сказать, черт
побери, чтобы удивить ее!

Мы знаем две истории человечества - античную и христианскую. Античная
история имела огромные культурные достижения, но, не сумев создать гар-
монический мир, рухнула. Христианская история создала грандиозную
культуру и цивилизацию, но, не сумев создать гармонический мир, видимо,
приближается к своему концу. По законам мистики и спорта, уверен - будет
третья попытка истории человечества. Но это будет последняя попытка. Ес-
ли человечество и на этот раз не сумеет создать достаточно гармоничный
мир, боюсь, оно будет навсегда дисквалифицировано.

Оскал старой красавицы - кокетливый призыв смерти. У всех старых го-
родских красавиц источенные лица. Шутка ли? Лицо, как мотор соблазна,
десятилетиями работавший беспрерывно, и чем гуще смазка, тем заметнее,
как он источился.

Пьяный сидел на скамье электрички, закрыв глаза и уронив голову на
грудь.

Напротив него сидела его жена. Он время от времени клал руку ей на
колени и быстрыми, умоляющими, призывающими движениями пальцев просил
взять его руку в свою ладонь. Это было понятно. Но женщина не брала его
руку в свою ладонь, а время от времени небрежно снимала его руку со сво-
их колен. При этом всем своим обликом она как бы говорила: будешь знать,
как пить!

Пьяный снова клал руку ей на колени и быстрыми, умоляющими, долгими,