платья, у нее был свой маленький белый двухместный автомобиль, и целый
день в ее доме звонил телефон, и молодые офицеры из Кэмп-Тэйлор
взволнованно домогались чести провести с нею вечер. "Ну хоть бы один
часок!"
В тот день, подходя к ее дому, я увидела, что белый автомобиль стоит у
обочины, и в нем сидит Дэзи с незнакомым мне лейтенантом. Они были
настолько поглощены друг другом, что она меня заметила, только когда я
была уже в трех шагах.
на минутку.
подруг она всегда была для меня самой привлекательной. Она спросила, не в
Красный ли Крест я иду, щипать корпию. Я сказала, что да. Так, может быть,
я передам, чтобы сегодня ее там не ждали? Она говорила, а офицер смотрел
на нее особенным взглядом - всякая девушка мечтает, что когда-нибудь на
нее будут так смотреть. Мне это показалось очень романтичным, оттого и
запомнилось надолго. Звали офицера Джей Гэтсби, и с тех пор я его четыре
года в глаза не видала - так что, когда мы встретились на Лонг-Айленде,
мне и в голову не пришло, что это тот самый Гэтсби.
завелись поклонники, а кроме того, я стала участвовать в спортивных
состязаниях, и мы с Дэзи виделись довольно редко. Она развлекалась в
другой компании, постарше - если вообще развлекалась. Ходили о ней
какие-то фантастические слухи - будто зимой мать однажды застигла ее,
когда она укладывала чемодан, чтобы ехать в Нью-Йорк прощаться с каким-то
военным, отправлявшимся за океан. Конечно, ее не пустили, но после этого
она несколько недель не разговаривала ни с кем в доме. И больше она
никогда не флиртовала с военными, ограничивая свой круг теми молодыми
людьми, которые из-за близорукости или плоскостопия были непригодны для
службы в армии.
после перемирия состоялся ее первый бал, и в феврале все заговорили о ее
помолвке с одним приезжим из Нового Орлеана. А в июне она вышла замуж за
Тома Бьюкенена из Чикаго, и свадьба была отпразднована с размахом и
помпой, каких не запомнит Луисвилл. Жених прибыл с сотней гостей в четырех
отдельных вагонах, снял целый этаж в отеле "Мюльбах" и накануне свадьбы
преподнес невесте жемчужное колье стоимостью в триста пятьдесят тысяч
долларов.
в комнату и вижу - она лежит на постели в своем затканном цветами платье,
хороша, как июньский вечер - и пьяна как сапожник. В одной руке у нее
бутылка сотерна, а в другой какое-то письмо.
чего ж, ах до чего ж хорошо!
девушку в таком состоянии.
же на постели, и вытащила оттуда жемчужное колье. - Отнеси это вниз и
отдай, кому следует. И скажи, что Дэзи пер-редумала. Так и скажи им всем:
"Дэзи пер-редумала".
разыскала горничную ее матери, мы заперли дверь и втолкнули Дэзи в ванну с
холодной водой. Она ни за что не хотела выпустить из рук письмо. Так и
сидела с ним в ванне, сжав его в мокрый комок, и только тогда позволила
мне положить его в мыльницу, когда увидела, что оно расползается хлопьями,
точно снег.
нашатырного спирту, положили лед на голову, а потом снова натянули на нее
платье, и когда полчаса спустя она вместе со мною спустилась вниз,
жемчужное колье красовалось у нее на шее, и инцидент был исчерпан. А
назавтра, в пять часов дня, она, не моргнув глазом, обвенчалась с Томом
Бьюкене-ном и уехала в свадебное путешествие по южным морям.
- как можно быть до такой степени влюбленной в собственного мужа. Стоило
ему на минуту выйти из комнаты, она уже беспокойно озиралась и спрашивала:
"Где Том?" - и была сама не своя, пока он не появлялся на пороге. Она
часами просиживала на пляже, положив его голову к себе на колени, и
гладила ему пальцами веки, и, казалось, не могла на него налюбоваться. Это
было в августе. А через неделю после моего отъезда из Санта-Барбара Том
ночью, на Вентурской дороге, врезался в автофургон, и переднее колесо его
машины оторвало напрочь. В газеты попала и девица, с которой он ехал,
потому что у нее оказалась сломанной рука, - это была горничная из отеля в
Санта-Барбара.
встречала их время от времени - то в Каннах, то в Довиле, а потом они
вернулись домой и обосновались в Чикаго. Дэзи, как вы помните, знали и
любили в Чикаго. Народ вокруг них толокся самый беспутный - все богатая
молодежь, шалопаи и кутилы; но Дэзи ухитрилась сохранить совершенно
безупречную репутацию. Может быть, благодаря тому, что она не пьет. Это
большое преимущество - быть трезвой, когда все кругом пьяны. Не наговоришь
лишнего, а главное, если вздумается что-нибудь себе позволить, сумеешь
выбрать время, когда никто уже ничего не замечает или всем наплевать. А
может быть, Дэзи не интересовали романы, - хотя есть у нее в голосе что-то
такое...
впервые за все эти годы. Помните, когда вы упомянули, что живете в
Уэст-Эгге, я спросила, не знаете ли вы там Гэтсби? Не успели вы тогда
уехать домой, она поднялась ко мне в комнату, разбудила меня и спросила:
"Как он выглядит, этот Гэтсби?" И когда я спросонок кое-как его описала,
она сказала каким-то странным, не своим голосом, что, должно быть, это тот
самый, с которым она была знакома когда-то. Тут только я вспомнила офицера
в ее белом автомобиле и связала концы с концами.
уйти из "Плаза" и в открытой машине ехали по аллеям Центрального парка.
Солнце уже скрылось за высокими обиталищами кинозвезд на Пятидесятых
улицах западной стороны, и в душных сумерках звенели ясные голоса детей,
выводивших, точно сверчки на траве, свою песенку:
Я арабский шейх,
Люблю тебя больше всех.
На быстроногом скакуне.
недалеко, по ту сторону бухты.
Он вдруг словно ожил передо мной, вылупившись из скорлупы своего
бесцельного великолепия.
как-нибудь позовете Дэзи в гости и позволите ему тоже зайти на часок.
виллу, на сказочный блеск которой слетались тучи случайной мошкары, - и
все только ради того, чтобы иметь возможность как-нибудь "зайти на часок"
в чужой дом.
посвящать меня во все это?
он, в сущности, порядочный дикарь, если заглянуть поглубже.
живете рядом.
появится у него в гостиной, - продолжала Джордан. - Но так и не дождался.
Тогда он стал, как бы между прочим, заводить с людьми разговоры о ней, в
надежде найти общих знакомых, и первой оказалась я. Вот он и обратился ко
мне - помните, в тот вечер, когда мы с вами встретились у него на вилле.
Послушали бы вы, как он бродил вокруг да около, пока добрался до сути
дела. Я, конечно, сразу же предложила завтрак в Нью-Йорке - так он словно
взбеленился. "Я не хочу никаких недозволенных встреч! - твердит. - Я хочу
просто увидеться с ней в гостях у соседа".
отказаться от этой затеи. Он мало что знает о Томе, хотя говорит, что
несколько лет просматривал каждый день чикагские газеты - все искал
какого-нибудь упоминания о Дэзи.
обхватил рукой золотистые плечи Джордан, слегка притянул ее к себе и
предложил поужинать вместе. И Дэзи и Гэтсби вдруг перестали меня
интересовать; их место заняла эта безмятежная и решительная, узколобая
проповедница всеобщего скептицизма, небрежно откинувшаяся на сгиб моей
руки.