обратно в темноте, угрюмые, сердясь на Друпи. Костер ярко пылал, раздуваемый
ветром, а мы сидели у огня, наблюдали восход луны и слушали вой гиен. После
нескольких стаканчиков виски будущее представилось нам уже в менее мрачном
свете.
вел он нас не сюда, а куда-то дальше. Но он уверяет, что и здесь ничуть не
хуже.
руках.
потом Старик сказал:
носорог. Конечно, в такую минуту всякий носорог покажется огромным.
длиной с его руку. ДРУПИ ухмыльнулся.
Там, где всегда происходят подобные вещи.
видимо, уверен в успехе. Это его затея, ему и отвечать за нее.
меня способен привести в уныние.
переделках. Ну, да ничего, нам это на пользу. А вы, батенька, поменьше бы
хорохорились!
местность.
холм за деревушкой мы поднялись гуськом -- впереди шел местный проводник с
копьем, за ним Друпи с моим ружьем и флягой, за Друпи -- я со спрингфилдом.
Старик с манлихером, Мама, довольная тем, что она, как всегда, идет налегке,
М'Кола с двустволкой Старика и второй флягой, а в самом хвосте -- два
местных жителя с копьями несли брезентовые мешки с водой и ящик с провизией.
Мы решили переждать полуденную жару где-нибудь в тени, а в лагерь вернуться
только поздно вечером. Приятно было взбираться на этот холм по утреннему
холодку -- совсем не то, что вчера на закате, когда раскаленные камни и
земля еще дышали дневным зноем. Тропинка, по которой, видимо, постоянно
ходил скот, прежде очень пыльная, сейчас была влажной от росы. Вокруг
виднелось много гиеньих следов, а когда тропинка вывела нас на серую
каменистую гряду, с которой открывался вид на глубокое ущелье, и дальше
пошла по его краю, мы заметили на одной из пыльных площадок под скалой
свежий след носорога.
здесь по ночам.
просвете между ними блестела вода. Впереди был крутой холм и лощины, уже
обследованные нами накануне. Друпи и местный проводник, тот самый, за
которым гнался носорог, о чем-то пошептались, потом начали спускаться по
крутой тропе на дно ущелья.
теперь вдруг вспыхнула супружеская ссора, и оба мы, переругиваясь шепотом,
пришли в праведное негодование, под которым таилась давняя досада из-за
всяких башмаков и прочей обуви, которую невозможно было носить, а теперь
причиной были ее тесные сапоги. Правда, они жали уже меньше, потому что мы
обрезали спереди толстые и короткие шерстяные носки, которые она надевала
поверх обычных, а потом и вовсе сняли их, после чего сапоги стало можно
носить. Но при спуске с крутого склона эти испанские охотничьи сапоги опять
надавили ей в пальцах, и теперь снова начался старый спор о размере сапог и
о том, правильно ли поступил сапожник, на сторону которого я в свое время
встал, сперва чисто случайно, потому что был за переводчика, а потом стал
горячим приверженцем его теории, и мне казалось, что он поступил повеем
законам логики, сделав за счет носка припуск в пятке. Но теперь сапоги жали,
и это было сильнее всякой логики, и тут был бесполезен довод, что новые
сапоги всегда жмут первые несколько недель, покуда не разносятся хорошенько.
Теперь, когда толстые носки были сняты, она осторожно сделала несколько
шагов, пробуя, не давит ли грубая кожа на пальцы, и спор наш прекратился, и
ей вовсе не хотелось выглядеть страдалицей, а напротив, хотелось держаться
бодро, чтобы понравиться мистеру Дж. Ф., а я стыдился, что вел себя как
последний подлец из-за этих сапог и сунулся со своим праведным негодованием,
когда ей было больно, и вообще стыдился праведного негодования, какое
когда-либо испытывал, и, остановившись, шепнул ей об этом, и оба мы
растянули лица в улыбке, и все было опять в порядке, и сапоги тоже, без
толстых носков они стали гораздо удобнее, и я теперь ненавидел всех
праведных идиотов и в особенности одного отсутствующего американского друга,
чувствуя, что только сию минуту сам перестал быть таким и, уж конечно,
никогда больше не буду, и поглядывал на Друпи, который шел впереди, а тем
временем мы спустились с длинного склона по тропе на дно ущелья, где росли
толстые и высокие деревья, и дно его, которое сверху казалось узкой
бороздой, раздалось вширь, а внизу, меж деревьев, текла река.
понизу, точно артерии, расходились круглые, толстые корни: желтоватая зелень
этих деревьев напоминала омытый дождем лес в зимний день где-нибудь во
Франции. Но здесь деревья были развесистые, одетые пышной листвой, а подними
со дна ручья, подобно папирусу, тянулся тростник высотой футов в двенадцать,
густой, как пшеница в поле. Вдоль ручья шел звериный след, и Друпи,
нагнувшись, стал его разглядывать. К нему подошел М'Кола, тоже всмотрелся, и
оба они прошли немного вперед, низко склонившись к земле, затем возвратились
к нам.
Старику, и тот своим негромким, хрипловатым от виски голосом сказал нам:
есть несколько крупных. Обратно они не возвращались.
больше, чем носорога.
Старик.
красота! Взгляните на эту лужайку. Чем не Массон? (2) Жаль, что здесь нет
хорошего художника.
мы знали, что когда он поднимется, то будет дуть с востока, вверх по ущелью,
нам в лицо. Мы двигались по звериной тропе вдоль ручья, и чем дальше, тем
трава становилась выше. Дважды приходилось ложиться и ползти, а тростник рос
так густо, что уже в двух футах ничего не было видно.
если огромный и неуклюжий носорог появится в этом узком проходе, и что
сделает тогда каждый из нас. Волнующая встреча, но мне она была не по душе!
Слишком уж это место похоже на западню, а ведь со мной жена.
отчетливо уловил звериный запах. Я не курю, и во время охоты на родине мне
несколько раз случалось учуять лосей в брачную пору, еще не видя их. Я могу
также без труда найти в лесу по запаху лежбище какого-нибудь старого самца:
лось-самец распространяет резкий, но приятный аромат мускуса, хорошо мне
знакомый. Но здесь я учуял какой-то совсем новый для меня запах.
пейзажами.
могут ли они слышать звериные запахи.
осторожностью, бесшумно, точно во сне. Теперь я уже все время чуял запах
каких-то неизвестных животных совершенно явственно, но он становился то
сильнее, то слабее. Мне это очень не нравилось: мы шли у самого берега, а
след уводил прямехонько в длинное болото, поросшее еще более высоким
тростником, чем тот, сквозь который мы продирались.
Можете мне поверить.
и поверху обойти это место?
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Грабб Джеф
Пехов Алексей
Афанасьев Роман