Чтение 14–й страницы книги ~Избранное~

агент".
- Вот его контора, - язвительно сказал Кийт. - Подождете
минутку или ваша поразительная заботливость велит вам
выслушать нашу беседу?
Руперт побледнел, его трясло. Ни за что на свете он бы
не выпустил добычу.
- Если позволите, - сказал он, сжимая за спиной руки, - Я
имею некоторое право...
- Идемте, идемте, - вскричал лейтенант, безнадежно и дико
махнув рукой. И ринулся в контору. Мы пошли за ним.
П. Монморенси, жилищный агент, одинокий и пожилой, сидел
за голой бурой конторкой. Голова у него была как яйцо, рот
- как у лягушки, бородка - в виде сероватой бахромы, а нос -
красноватый и ровный. Носил он потертый сюртук и какой-то
пасторский галстук, завязанный совсем не по-пасторски.
Словом, он так же мало походил на агента по продаже
недвижимости, как на разносчика реклам или на шотландского
горца.
Простояли мы секунд сорок, но странный старый человечек
на нас не смотрел. Правда, и мы на него не смотрели, при
всей его странности. Мы, как и он, смотрели на хорька,
ползавшего по конторке.
Молчание нарушил Руперт. Сладким и стальным голосом,
который приберегался для самых важных случаев, а
репетировался в спальне, он произнес:
- Мистер Монморенси, надеюсь?
Человечек вздрогнул, удивленно и кротко поглядел на нас,
взял хорька за шкирку и сунул в карман. После чего виновато
выговорил:
- Простите?
- Вы жилищный агент? - осведомился Руперт.
К великой его радости, человечек вопросительно взглянул
на Кийта.
- Вы агент или нет? - заорал Руперт так, словно
спрашивал: "Вы громила?"
- Да... о, да!.. - ответил тот с нервной, почти
кокетливой улыбкой. - Именно жилищный агент! Да, да.
- Так вот, - с ехидной мягкостью сказал Руперт, -
лейтенант Кийт хочет с вами потолковать. Мы пришли сюда по
его просьбе.
Лейтенант, мрачно молчавший, заговорил:
- Я пришел, мистер Монморенси, по поводу моего дома.
- Да, да, - откликнулся жилищный агент, барабаня по
конторке, - все готово, сэр. Я все выполнил... это...
ну...
- Хорошо, - оборвал его Кийт, словно выстрелил из ружья.
- Не беспокойтесь. Сделали все - и прекрасно.
И он резко повернулся к дверям.
Мистер Монморенси, немыслимо жалобный, что-то забормотал,
потом решился:
- Извините, мистер Кийт... я спрошу... я не совсем
уверен. Отопительные приборы там есть... но зимой... на
такой высоте...
- Нельзя много ждать? - оборвал его лейтенант. - Ну,
конечно, я и не буду. Все в порядке, мой дорогой. Вы не
беспокойтесь, - и он взялся за ручку.
- Мне кажется, - с сатанинской вкрадчивостью произнес
Руперт, - мистер Монморенси хочет еще что-то сказать.
- Я про птиц, - в отчаянии воскликнул агент. - Что с
ними делать?
- Простите? - в полном недоумении выговорил Руперт.
- Как насчет птиц? - повторил Монморенси.
Бэзил, стоявший до сей поры спокойно или, точнее, тупо,
как Наполеон, внезапно поднял львиную голову.
- Прежде, чем вы уйдете, лейтенант, - спросил он, -
скажите, что будет с птицами?
- Я о них позабочусь, - ответил Кийт. - Они не
пострадают.
- Спасибо, спасибо! - вскричал в полном восторге
загнанный агент. - Не сердитесь, пожалуйста. Вы знаете,
как я люблю животных. Я такой же дикий, как они. Спасибо,
сэр. Но вот еще одно...
Лейтенант очень странно засмеялся и повернулся к нам.
Смысл его смеха был примерно такой: "Ну что ж, хотите все
испортить - пожалуйста. Но если бы вы знали, что вы
портите!"
- Еще одно, - тихо повторил мистер Монморенси. -
Конечно, если вы не хотите, чтобы к вам ходили гости, надо
его покрасить зеленым, но...
- Красьте! - заорал Кийт. - Зеленым, и только зеленым.
И прежде, чем мы опомнились, вылетел на улицу. Руперт Грант
собрался не сразу, но заговорил раньше, чем затихло эхо
хлопнувшей двери.
- Ваш клиент взволнован, - сказал он. - Что с ним? Ему
плохо?
- Нет, что вы! - смутился Монморенси. - Дело у нас
непростое. Дом, знаете ли...
- Зеленый, - невозмутимо сказал Руперт. - Видимо, это
очень важно. Разрешите осведомиться, мистер Монморенси,
часто это бывает? Просят вас клиенты покрасить дом только в
голубой или в розовый цвет? Или, допустим, в зеленый?
- Понимаете, - дрожащим голосом отвечал агент, - это для
того, чтобы он не бросался в глаза.
Руперт безжалостно улыбнулся.
- Можете вы сказать мне, - спросил он, - где не бросается
в глаза зеленое?
Жилищный агент порылся в кармане, медленно вынул двух
ящериц, пустил их по конторке и ответил:
- Нет, не могу.
- Вы не можете объяснить, в чем дело?
- Вот именно. - Жилищный агент медленно встал. - Не
могу. Простите, сэр, я деловой человек. Так вам нужен дом?
Он взглянул на Руперта голубыми глазами, и тот смутился,
и взял себя в руки.
- Простите, - благоразумно ответил он. - Ваши реплики
так хороши, что я едва не упустил нашего друга. Еще раз
простите мою дерзость.
- Что вы, что вы! - проговорил жилищный агент, не спеша
вынимая южноамериканского паука из жилетного кармана и
пуская его на конторку сбоку. - Что вы, сэр! Заходите к
нам, окажите честь.
Руперт Грант в ярости поспешил прочь, чтобы изловить
лейтенанта, но тот исчез. Скучная улица, освещенная одними
звездами была пуста.
- Ну, что ты теперь скажешь? - крикнул он брату. Брат
не ответил.
Молча пошли мы по улице, Руперт - в ярости, я - в
удивлении, Бэзил - просто скучая. Мы проходили улицы, одну
за другой, огибали углы, пересекали площади - и не встретили
никого, кроме пьяниц по двое, по трое.
На одной улочке их стало пятеро, потом - шестеро, а там -
и небольшая толпа. Она была сравнительно спокойна; но
всякий, знающий дух неистребимого народа, знает и то, что
сравнительное (а не полное) спокойствие обочины говорит об
истинной буре внутри. Вскоре мы убедились, что в сердцевине
этой толпы что-то произошло. Пробившись туда с
изобретательностью, ведомой только лондонцам, мы увидели, в
чем дело. На мостовой лежал человек. Рядом стоял лейтенант
Кийт в каких-то лохмотьях, глаза его сверкали, на костяшках
пальцев была кровь. Хуже того - на камнях лежал или очень
длинный кинжал, или короткая шпага, вынутая из трости.
Однако на ней крови не было.
Полиция во всем своем тяжком всемогуществе тоже пробилась
в центр, и Руперт кинулся к ней, не в силах удержать своей
великой тайны.
- Вот он, констебль! - крикнул он, указывая на
лейтенанта. - Вот кто убил.
- Никто никого не убивал, сэр, - с автоматической
вежливостью ответил страж порядка. - Бедняга ранен. Я
запишу фамилию и адреса свидетелей и буду за ними
приглядывать.
- Приглядывайте лучше за ним! - воскликнул бедный
Руперт, имея в виду лейтенанта.
- Хорошо, сэр, - бесстрастно ответил полицейский и пошел
собирать адреса. Когда он их собрал, уже стемнело, и многие
разошлись. Но Руперт Грант остался.
- Констебль, - сказал он, - у меня есть важные причины
задать вам один вопрос. Дал ли вам адрес человек, который
уронил трость со шпагой?
- Дал, сэр, - ответил, подумав, полицейский, - да, он его