Чтение 14–й страницы книги ~Ученик дьявола~

плечи и пристально смотрит на него.)

Р и ч а р д (пораженный - он угадал истину). Миссис Андерсон!

На городских часах бьет четверть.

(Овладевает собой, снимает ее руки со своих плеч и говорит почти
холодно.) Простите, сейчас за мной придут. Слишком поздно.

Д ж у д и т. Нет, не поздно. Вызовите меня как свидетельницу. Они не
посмеют убить вас, когда узнают, как геройски вы поступили.

Р и ч а р д (почти с усмешкой). В самом деле! Но если я не доведу дело
до конца, где же тут героизм? Они увидят, что я просто-напросто провел их, и
повесят меня за это как собаку. И поделом мне будет!

Д ж у д и т (вне себя). Нет, вы просто хотите умереть!

Р и ч а р д (упрямо). Совсем не хочу.

Д ж у д и т. Так почему же не попытаться спасти себя? Я умоляю вас!
Послушайте! Вы только что сказали, что спасли его ради меня - да, да
(хватает его за руку, уловив его отрицательное движение), отчасти ради меня.
Так спасите же теперь самого себя ради меня. И я пойду за вами на край
света.

Р и ч а р д (взяв ее за обе руки и слегка отстранив от себя, смотрит ей
прямо в лицо). Джудит!

Д ж у д и т (едва дыша, радостно вздрогнув при звуке своего имени). Да?

Р и ч а р д. Если я сказал, желая доставить вам удовольствие, что то,
что я сделал, я сделал хотя бы отчасти ради вас, - я солгал, как все мужчины
лгут женщинам. Вы знаете, я много жил среди недостойных мужчин, да и
срединедостойных женщин тоже. И вот я видел, что каждый из них становится
порой и лучше и добрее именно тогда, когда он влюблен. (Он произносит это
слово с чисто пуританским презрением.) Это научило меня не слишком ценить
людей за добро, которое делается сгоряча. То, что я сделал вчера, я сделал с
холодной головой, и сделал не столько для вашего мужа или (с
беспощаднойпрямотой) для вас (она поникает, сраженная), сколько для самого
себя. Никаких особых причин у меня не было. Знаю только одно: когда дело
обернулось так, что надо было снять петлю со своей шеи и надеть ее на чужую,
я попросту не смог. Не знаю, почему, - я сам себе кажусь дуракомпосле этого,
- но я не мог; и теперь не могу. Я с детства привык повиноваться закону
собственной природы, и против него я не могу пойти, хотя бы мне угрожали
десять виселиц, а не одна.

Она медленно подняла голову и теперь смотрит ему прямо в лицо.

То же самое я сделал бы для кого угодно и для чьей угодно жены.
(Отпускает ее руки.) Теперь вам ясно?

Д ж у д и т. Да. Вы хотите сказать, что не любите меня.

Р и ч а р д (он возмущен; с бесконечным презрением). И это все, что вы
поняли из моих слов?

Д ж у д и т. Что же еще я могла понять... и что может быть хуже для
меня?

Сержант стучит в дверь. Этот стук отдается у нее в сердце.

О, еще одну минуту! (Бросается на колени.) Умоляю вас...

Р и ч а р д. Тсс! (Кричит.) Войдите.

Сержант поворачивает ключ в замке и отворяет дверь. Конвойные стоят у
порога.

С е р ж а н т (входя). Пора, сэр...

Р и ч а р д. Я готов, сержант. Ну, моя дорогая. (Хочет поднять ее.)

Д ж у д и т (цепляясь за него). Еще только одно - молю вас, заклинаю
вас! Позвольте мне присутствовать на суде. Я была у майора Суиндона; он
сказал, что меня пустят, если вы попросите. Вы сделаете это. Это моя
последняя просьба. Я никогда больше ни о чем не попрошу вас. (Обнимает его
колени.)Вы должны, вы не можете мне отказать!

Р и ч а р д. А если я сделаю это, вы будете молчать?

Д ж у д и т. Буду.

Р и ч а р д. Обещаете?

Д ж у д и т. Обещаю... (Рыдания одолевают ее.)

Р и ч а р д (наклоняется и берет ее под руку). Сержант, прошу вас,
помогите мне.

Выходят все трое: Джудит посередине, судорожно всхлипывая, мужчины
поддерживают ее с обеих сторон.

Между тем в зале совета все уже приготовлено для военного суда. Это
большая комната с высокими стенами; посреди, на почетном месте, стоит кресло
под балдахином красновато-коричневого цвета, на котором вытканы золотом
корона и королевский вензель G. R.. Перед креслом стол, накрытый сукном того
же красновато-коричневого цвета; на нем колокольчик, массивная чернильница и
письменные принадлежности. Вокруг стола несколько стульев. Дверь находится
по правую руку от сидящего в почетном кресле - когда кто-нибудь в нем сидит;
сейчас оно пусто. Майор Суиндон, бесцветный блондин лет сорока пяти, судя по
виду, добросовестный, исполнительный служака, сидит у стола сбоку, спиной к
двери, и пишет. Некоторое время он один в комнате; затем сержант докладывает
о прибытии генерала, и по его приниженному тону можно догадаться, что
Джонни-джентльмен успел сделать свое пребывание здесь довольно ощутимым.

С е р ж а н т. Генерал, сэр.

Суиндон поспешно встает. Генерал входит, сержант выходит. Генералу
Бэргойну пятьдесят пять лет, он очень хорошо сохранился. Это светский
человек, обладающий врожденной галантностью, что в свое время привело его к
романтической женитьбе с увозом невесты; незаурядным остроумием, что
позволяет ему писать комедии, которые имеют успех; и аристократическими
связями, что помогло ему сделать блистательную карьеру. В его лице особенно
примечательны глаза - большие, блестящие, умные и проницательные; без них,
пожалуй, тонкий нос и маленький рот наводили бы на мысль о несколько большей
разборчивости и меньшей твердости, чем требуется для первоклассного
генерала. В данный момент глаза смотрят гневно и мрачно, губы сжаты, ноздри
раздуваются.

Б э р г о й н. Майор Суиндон, я полагаю?

С у и н д о н. Так точно. Генерал Бэргойн, если я не ошибаюсь?

Церемонно раскланиваются.

Очень рад именно сегодня получить поддержку в вашем лице. Не очень
веселое занятие - вешать этого злосчастного священника.

Б э р г о й н (с размаху усаживается в кресло Суиндона). Да, сэр,
совсем не веселое. Публичная казнь - слишком большая честь для него; даже
будь он служителем англиканской церкви, вы не могли бы придумать ничего
более лестного. Мученичество, сэр, как раз по вкусу таким людям - это
единственный способ прославиться, не обладая никакими талантами. Но, так или
иначе, вы нас вынуждаете повесить его; и чем скорее он будет повешен, тем
лучше.

С у и н д о н. Казнь назначена на двенадцать часов дня. Все уже готово,
остаетсятолько судить его.

Б э р г о й н (глядя на него с плохо сдерживаемым гневом). Да, только
это - и еще, пожалуй, спасти собственную шкуру. Как вам нравятся
спрингтаунские новости?

С у и н д о н. Ничего заслуживающего внимания. Последние донесения были
удовлетворительны.

Б э р г о й н (встает в изумлении). Удовлетворительны, сэр?
Удовлетворительны?! (Секунду смотрит на него в упор, затем добавляет,
зловеще подчеркивая свои слова.) Очень рад, что вы так расцениваете
положение вещей.

С у и н д о н (озадаченный). Должен ли я понимать, что ваше мнение...

Б э р г о й н. Я не высказывал своего мнения. Не в моих правилах
употреблять те крепкие выражения, пристрастие к которым, увы, столь присуще
людям нашей профессии. Если б не это, я, может быть, сумел бы высказать вам
свое мнение о спрингтаунских новостях - новостях, о которых вы (строго),
по-видимому,еще не слышали. Сколько времени вам требуется, чтобы узнать
новости от ваших подчиненных? Вероятно, не меньше месяца?

С у и н д о н (обиженно). Должно быть, сэр, донесение было доставлено
вам вместо меня. Что-нибудь серьезное?

Б э р г о й н (достает из кармана донесение и показывает ему).
Спрингтаун в руках мятежников. (Бросает донесение на стол.)

С у и н д о н (потрясенный). Со вчерашнего дня!

Б э р г о й н. С двух часов ночи. Очень может быть, что сегодня к двум
часам ночи в их руках окажемся и мы. Об этом вы не подумали?

С у и н д о н (твердо). Если б это случилось, генерал, британский
солдат сумеет постоять за себя.

Б э р г о й н (желчно). А потому, вероятно, британскому офицеру незачем
знать свое дело: британский солдат исправит все его промахи своим штыком. На
будущее, сэр, я просил бы вас несколько больше щадить жизнь ваших людей и
несколько меньше щадить собственные умственные способности.

С у и н д о н. Прошу простить меня, сэр. Конечно, я не могу равняться с
вами по уму и развитию. Я могу лишь делать все, что в моих силах, в
остальном положившись на верность моих соотечественников.

Б э р г о й н (с неожиданным сарказмом). Позвольте спросить вас, майор
Суиндон, вы не пишите мелодрам?