Чтение 14–й страницы книги ~Королевская кровь~

совсем люди одичали... А мужичок позвал пятерых приятелей, и стали они
судить да рядить - может ли он на день с лошадью из поселка отбыть или не
может.

- С одной стороны, лошадь нам сейчас, когда общественный хлев под
крышу подводим, все равно ни к чему, - рассуждали мужички. - А с другой
стороны, проезжий человек за лошадь заплатит, и что мы с этими деньгами
делать будем?

- Как это что? - изумился Жилло. - Не такие уж великие деньги.
Пропьете!

- Не имеем права, - сурово отвечал строитель постарше прочих. - У нас
теперь, когда все общим стало, список утвержден - какие деньги на общую
кормежку, какие на общий пропой. Знаешь, что такое новые деньги в список
внести?

- А почему это их внести нельзя? - спросил Жилло.

- А потому, что у нас есть список доходов и список расходов. В
доходах - за продажу зерна, за продажу репы, за холсты, ну и так далее. А
за доставку проезжих в Кульдиг строчки нет. Куда мы эти деньги запишем?

Жилло почесал в затылке.

- Разве обязательно записывать? Просто дойдите с моими деньгами до
ближайшего кабака и пропейте.

- Женщины в кабак не пойдут... - вздохнул тот мужичок, что попался
ему первым. - Они уж снести его грозились...

- При чем тут женщины? - все еще не понимал Жилло.

- При том, что по законам равноправного народа и есть нужно вместе и
поровну, и пить - тоже.

- А разве обязательно им докладывать? - и Жилло покосился на женщин.

- Узнают!.. - хором вздохнули мужички.

Посовещались еще немного. И дождались - женщины обратили внимание на
бездельников. Две самых бойких подошли - призвать их к порядку.

И сбылось предчувствие! Посмотрела одна из них на Жилло, посмотрел он
на нее... Четырнадцать лет не виделись, а узнали друг друга.

Как-то так само получилось, что ушли в сарай мужички, ушла и вторая
женщина, а Жилло и былая его подруга все стояли, не решаясь взяться за
руки.

- Ну, здравствуй, - сказал наконец Жилло.

- Здравствуй, что ли, - отвечала она. - Как это ты к нам забрел?

- Да вот на шхуне плыл, на "Золотой Маргарите", - честно сказал
Жилло. - Им в Кульдиг идти было не с руки, они меня здесь на шлюпке к
берегу доставили. Объяснили - добираться недолго.

- Гляжу, ты почтенным человеком стал. В городе живешь?

- В городе.

- А мы с мужем - в поселке. Смотри ты, какой плащ...

И помолчали оба, не находя, что бы еще сказать.

- Я тогда не догнал тебя, - решился наконец Жилло. - Говорили, что
все вы в плен попали, что вас увели...

- Так и было. Но что ни делается, все к лучшему. Мы шесть лет
городские поля пахали и городской скот пасли, и за это нам землю дали.
Место - замечательное, правда, земля скверная. Но ничего, был бы скот, а
уж мы землю в человеческий вид приведем.

- Красивый у вас поселок, - кивнув, сказал Жилло.

- Дурацкий! - вдруг рассердилась она. - Строили, мучились, как
построили - оказалось, все не так! Ты погляди, Жилло, это же уродство -
двадцать хибарок, каждая - как собачья конура! Нам на днях из Кульдига
картину прислали, как наш поселок должен на самом деле выглядеть. Вообрази
- один большой красивый дом, где все женщины живут, другой - где все
мужчины, третий - где все дети, и четвертый - где все старики! Никаких
тебе конурок, окна высокие, комнаты просторные. Живу я, скажем, с Анной
или с Люцией в одной комнате, и никто под ухом не хнычет, никто трубкой не
дымит, чистенько у нас, красиво. И не нужно с утра до вечера по хозяйству
суетиться. Пошел на поле, поработал, сколько нужно, пришел - ступай в
общую столовую, там тебе уже миску на стол поставили.

- А кто стряпать-то будет? - в который раз изумился Жилло.

- Стряпать? Откуда я знаю? Из Кульдига еще не прислали распоряжения,
кому у нас стряпать. Вот пока общий хлев построим, каждый будет у себя
дома питаться. А потом - не знаю. Должны же они прислать распоряжение! А
то - никакого равноправия. Женщина - кисни над плитой и над пеленками, а
эти поганцы - трубочку в зубы и довольны! Нет уж, с нас хватит!

- Угомонись, Эрна. Так же всегда было, - напомнил Жилло. - Женщина
стряпала, мужчина пахал...

- Ну и неправильно все это было! - заявила она. - Погляди на меня, я
что, пахать не смогу? А вот он пусть котел картошки начистит! Правильно
придумала Равноправная Дума, теперь нам, женщинам, жить будет легче,
кончилась наша каторга.

- Видно, не нужен тебе больше твой муж, - усмехнулся Жилло.

- А что в нем хорошего? Такой же бездельник, как и другие. Сын - и
тот не от него...

- Сын? - Жилло уже потерял способность изумляться. Конечно, было
невероятно, что Эрна родила тогда ребенка, но он вдруг понял - это
случилось, уж очень она хотела.

- Твой сын, Жилло. Только не стоило мне тогда рожать. Неудачный у нас
с тобой парень получился.

- Это как - неудачный? Больной, что ли?

- Ну, как пожрать - он не хворый. Но сидит часами, смотрит непонятно
куда. Ты его утром спросишь - Виго, тебе каши в миску добавить? А он к
обеду отвечает - спасибо, матушка, я сыт...

- Виго, значит. Где он? - стараясь соблюсти спокойствие, спросил
Жилло.

- Возле общественного хлева околачивается.

- Я хочу его видеть, - хмуро сказал Жилло. Новость его как обухом по
лбу шарахнула. Единственный сын! И неудачный...

Парень действительно был так себе... Жилло - тонок, жилист, смугл, а
этот - крупный, рыхловатый, весь какой-то белесый, как разваренная
картофелина. Сидел на бревне, травинкой букашку по коре гонял. Пять минут
гонял, десять. Смотрел Жилло, смотрел, и стало ему кисло. Не просыпалось в
душе ничего такого... отцовского...

- Да, напрасно мы тогда... - пробормотал он.

- Мне это здорово помогло, - ответила она. - Я ведь, дура, до сих пор
подарочек твой храню. Хотя по нему помойное ведро плачет...

- Ну так отдай... - все еще мучаясь и переживая, попросил Жилло.

- Пошли.

Привела Эрна Жилло в свой домик. Рассказала по дороге, что муж
оправился, что насчет ребенка подозрений не было, а других детей она не
родила - сперва трудно жить было, потом поняла, какой у нее Виго
неудачный, и не захотела. И вынула она из шкатулки с дешевыми бусами
бумажку, и развернула бумажку, и достала тусклого золота колечко.

- Спасибо, что сберегла, - горько улыбнулся Жилло.

А больше ему и сказать этой женщине было нечего. Сын Виго жил себе и
жил, имея законного отца и мать, менять тут что-то - нелепо. Лучшее, что
Жилло мог сделать - это оставить Эрну с ее семейством в покое. Да, правду
сказать, именно это ему и хотелось сделать - поскорее оставить их всех в
покое.

Объяснил Жилло Эрне, что нужно ему поскорее попасть в Кульдиг, и
пожаловался на мужичков, не решившихся его туда отвезти.

- Ну и дурачье, - сказала Эрна. - У нас же есть список доходов и
расходов для детского дома, а в нем - строчка "случайные пожертвования".
Вот туда мы твою плату за повозку и впишем. А пропить - пусть они свои
последние штаны пропивают!

Согласился Жилло на такую махинацию - и пожалел. Потому что когда к
домику Эрны подкатила телега и Эрна спрыгнула на землю, оказалось, что
вожжи держит Виго.

- Женщины решили, что он уже достаточно взрослый, - смущенно сказала
Эрна. - Вполне может довезти тебя до Кульдига и вернуться обратно. Не
такая уж великая наука... Я не хотела... Все так решили...

Пожал незаметно Жилло Эрне руку, кинул котомку в телегу и сам рядом с
сыном уселся. Поехали.

Сперва молчали. Жилло колечко на пальце крутил. Удивительно, что
нашлось это заветное колечко. Ведь могла выбросить в помойное ведро...

- Это золотое? - неожиданно спросил мальчик.

- Нет, Виго.

- А какое?

- Ты не поверишь... - и Жилло задумался, вспоминая. - Если хочешь,
расскажу, как оно ко мне попало.

- Давай, - вялым голосом позволил Виго.

- Я когда-то травознаем был. Жил с дедом в горах. И целыми днями по
склонам лазил, целебные травы и корни искал. Однажды вскарабкался на
вершину, там сосенка крошечная выросла, а в хвое запутался длинный золотой
волос.

- Из настоящего золота? - не поверил Виго.

- Да нет, он просто выглядел, как золотой. Я его распутал, растянул -
еле рук хватило. Женский волос чуть ли не в пять футов длиной - вот что
это было такое! Видел ты где-нибудь такие волосы?

Виго недоверчиво на него покосился.

- Накрутил я его на палец, получилось колечко. И так этот волос
улегся, что оба кончика потерялись и стало кольцо, будто металлическое.
Носил его, носил - как будто с хозяйкой обручился...

Сказал это Жилло - и чуть собственным языком не подавился. Так ведь и
получилось! Надел он волосяное колечко семнадцатилетним - и женился после
этого? Да никого подходящего не нашел! Недавно, можно сказать,
окончательно решился - и опять недоразумение. Получается, ждал ту, у кого
этот длинный волос улетел. Ничего себе обручился! И, главное, на старости