Эойзембеа и воздел левую конечность, похожую на куцый древесный обрубок.
К тому же, ты полагаешь, будто северным псам нет иной забавы, как
вылавливать южных вауу в моей спальне...
Шестьдесят дней - невеликий срок для великой империи. Я спешил к престолу
моего брата налегке и на лучших колесницах, и потому обогнал в пути тяжко
нагруженные повозки с зерном и пряностями...
удачнее, нежели у моего повелителя, это уж точно".
наместник, повышая голос. - Разве южане перестали быть рабами Солнцеликого
лишь оттого, что лучший из них не родился в сточной канаве Лунлурдзамвил?
Разве императору хуже, когда сыты удаленнейшие от него, а не только те,
что слизывают следы его ступней? Разве взор его утешают одни лишь
разноцветные стекляшки, а не спокойствие южных горизонтов, когда он глядит
из окон Эйолияме? Не то что орды бунтовщиков - облачко пыли не оскорбит
его зрения со стороны Олмэрдзабал. Ибо то оружие, о каком говорил
Солнцеликий, брат мой, на своем месте - в руках воинов, что каменными
стенами стоят на южных рубежах Опайлзигг. Что же до вауу, то их полно и в
подземельях Эйолудзугга, и нет нужды им просить подмоги с Юга...
Ямэддо. Или он мечтает расколоть земную твердь? Имеющим головы темен смысл
его указов. Безумец нашептал ему, будто рабы хотят трудиться. Кто видел
такого раба? У всякой скотины одно желание - избавиться от ярма да жевать
траву на чужом пастбище. Буйволы не возделывают полей - они топчут их. Так
и рабы не вонзят в землю мотыги иначе, как под плетью надсмотрщика. К чему
им свобода, к чему наделы? Им нужны хорошая палка, миска собачьей похлебки
да еще, пожалуй, дыра для излияния семени...
такого в этом мире, от чего бы ты не сумел отречься. Будь императорский
род гонимым - ты доказал бы перед престолом Эрруйема, что произошел из
мужского зада, а не из лона своей матери... Ты омрачаешь мои дни, но это
ничего. Это я смогу тебе простить. Но зачем ты посягаешь на мои ночи?
череп, - сказал Одуйн-Донгре. - Не хочет ли он обвинить меня в том, что
женщины Лунлурдзамвил сомкнули свои бедра перед животворным стволом
императора, надели дорожные платья и устремились на Юг?
Ох, уж мне этот извечный антагонизм двух столиц. Сталин и Киров, Горбачев
и Гидаспов... А ведь он носит объективный характер, клянусь молотом
Эрруйема! За стол бы мне сейчас, я бы живо обобщил и сформулировал...
чтобы справа лежала свежеоткупоренная стопка чистой бумаги по пятьдесят
четыре копейки килограмм, а слева горела лампа, и стояла литровая кружка
кофе без сахара, а прямо перед носом - наполовину исписанный уже лист..."
полно глоток, которые следовало бы забить... Но мне становится противно
каждым утром натыкаться на следы мерзких вургров возле южных стен
Эойлияме.
колдун, чтобы иметь власть над вауу? Вургры указывают на иного...
многим и в головы не приходило, что я способен разговаривать.
чрезвычайно любопытно, как поведет себя верховный жрец. В конце концов, я
тоже хотел попрактиковаться в плетении нехитрых интриг. И я открыл рот,
чтобы передать слова несчастного вургра.
беседуешь с ним? - опередил меня Дзеолл-Гуадз. - Может быть, ты и сам -
вургр?! Позволь мне взглянуть на твою шею, нет ли там "поцелуя вауу"!
осмотреть лишь мой зад.
Зад или вургра?
взбесившийся бык, и выпалил в наместника из арбалета. Как ковбой,
навскидку. Одуйн-Донгре тоже не подкачал. Он увернулся - что не удалось
даже мне во время первой встречи с юруйагами, - и стрела поразила кого-то
из императорской челяди. Под своды дворца вознесся жалобный вопль. Этикет
полетел к черту, церемония опрокинулась вверх тормашками. Юруйаги
накинулись на свиту Одуйн-Донгре, те вмиг отвалили их от своего хозяина,
началась резня.
на редкость крепок, на диво прочен тот зал для трапез, не развалившийся во
время боя... Крики в зале, рев и топот!"
удобного прикрытия для покушений на императора, чем всеобщая неразбериха.
Уколоть его отравленной стрелой - а потом свалить все на козни врагов из
Олмэрдзабал. Мы уже добрались до потайной двери, ведущей в императорские
покои, я нажал скрытую педаль, каменная плита отползла в сторону... Я едва
успел отпихнуть императора, и удар тяжелого меча, нацеленный ему в лоб,
обрушился на меня. К счастью, вскользь, снимая стружку с прикрытого
бегемотьим панцирем плеча. Скорее инстинктивно, нежели сознательно, может
быть - на миг утратив самоконтроль от боли, я сделал ответный выпад. И
попал. Захрустело, захлюпало. В темноте по-женски истошно завизжали,
чье-то тело грузно обрушилось на пол. Я схватил факел, поднес к лицу
поверженного врага. Тот умирал, кровь фонтанировала из распоротого живота.
Зигганские мечи - страшное оружие... На нем были черные латы юруйага.
справился. Я бы так не сумел. Ты ранен?
Последним ли? От него разило сырым мясом и дерьмом. "Началось", - подумал
я.
вдвоем с мастером Сергеем Сергеевичем Погорельцевым, доктором лингвистики,
разгуливаем по пустынному, как водится, парку "Саратова-12". Между ровных,
ухоженных, подстриженных по канадку кленов, что отчаянно тянутся к
бетонному самосветящемуся небу.
столичный, светский диалект чрезвычайно беден глухими контоидами...
простите, согласными. Шипящие отсутствуют совершенно. Взрывные - редкость.
Странное исключение из общего правила - название самой империи, где
присутствует глухая "п". Есть гипотеза, что это наследие какого-то
праязыка, канувшего в Лету.
с историей у вас не должно быть никаких проблем. В любой момент вы можете
извлечь из прошлого достоверные сведения о чем угодно.
установка. Пережили, так сказать, приступ археологической эйфории. Пока
темпотехники не обнародовали стоимость одного пуска своего монстра...
отправляют меня? Не специалиста, не фанатика той эпохи? Да еще в качестве
телохранителя!
Опайлзигг направляли вообще непонятно кого.
хрена?! Но мастер, словно спохватившись, возвращается на излюбленную
стезю, к своим контоидам, вокоидам, всяким там аффрикатам.
Привнесение в него лингвистических анахронизмов обращает нашу речь в
любопытный постороннему слуху сленг. В малолетстве мне смешно и занятно
было слушать общение между собой коми-пермяков или, к примеру, молдаван.
Половина слов - русские, фразы вполне привычным образом сцементированы
матюками межнационального общения, и все же ни рожна не понятно...
материка в масштабе один к трем миллионам. Мастер - или мастерица? - Зоя
Борисовна Риттер фон Шуленбург, костюм - белый верх, черный низ, взбитые в
педагогическую прическу всех времен и народов седые с голубизной волосы. И
даже пенсне на сердитом крючковатом носу! Классная дама расхаживает вокруг
империи, тычет указкой в зигганские водоемы, горные хребты и низменности,
требуя от нас немедленного их поименования. И все мы, кандидаты в
императорские бодикиперы, поочередно именуем. Высочайшая вершина империи
Аонлдилурллуа - три тысячи метров над уровнем моря, не Бог весть что,
конечно. Вполне заурядное по площади водного зеркала озеро Дзэмаимгюнринг
в окрестностях столицы, но почему-то соленое. Гипотеза - сообщение с
Березин Федор
Посняков Андрей
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Бажанов Олег
Роллинс Джеймс