Чтение 14–й страницы книги ~Светолия~

Затем был стремительный бег по лестнице, по улице, по мосту...

Вот он уже бежит по заснеженному полю; позади чуть слышно и угрюмо ворчит
пробуждающейся город, а впереди, над лесом, светло-серая пелена почти
полностью разошлась, ослепительно зазолотилась, Сережиного лица коснулась.

Но на этот раз мальчик не улыбался солнечному свету, не улыбался,
приближающимся с каждым мгновением лесу; лицо его по прежнему оставалось
мрачным, а когда ворвался в этот свежий лес, то заплакал, споткнулся упал в
тяжелый, прогибающийся к земле сугроб...

Вот перевернулся на спину, глядя на эти тонкие ветви на фоне
бело-золотистого неба, чувствуя, в голове какую-то гудящую преграду между
ним и всем этим...

- Светолия. - прошептал он негромко, протянул руку вверх, и вот
повелительница лесная уже склоняется над ним, медленно проводит своей легкой
и теплой, мягкой рукой по его лбу; и уходит гудение, и крики далеких чудищ,
без следа испаряется черная кровь...

На соседней ветке запела птичка, другая ответила где-то тоже совсем
близко; вот переметнулась, яркокрылая - к Светолии на плечо; весело
зачирикала там, поглядывая на Сережу.

Тут на Сережино плечо перепрыгнула белка, и он знал, что это та самая -
спасенная им. Она провела своим пушистом хвостиком по его щеке, хрустнула
орешком и протянула его своей маленькой лапкой мальчику.

- Спасибо. - поблагодарил Сережа.

- Ну что же. - молвила Светолия. - Лооо мне уже все рассказала. Твое
сердце такое же мужественное, как и сердца Лучезара и Березы. - тут лесная
дева опустилась перед мальчиком на колени и поцеловала его прямо в лоб.

Сережа почувствовал приток сил, и все тело его совсем излечилось, было
легко и, кажется, за спиной его выросли крылья, будто во сне.

Но мальчик по прежнему не улыбался, он смотрел в эти огромные, мудрые и
теплые глаза цвета весны, цвета пробуждающейся земли, и с горечью, со
страданием вопрошал:

- Неужели, все творимое людьми так ужасно? Неужели, наш путь, названный
"техническим" столь ужасен? Неужели, впереди только мрак да ржавые стены?
Неужели, все мы обречены?

- Послушай, тогда преданье дней далеких. В нем, быть может, найдешь
ответ, на тот вопрос, что мучит тебя.

* * *

В годы стародавние жил-был человек один, и было у него три сына: старшего
звали Андреем, среднего Михаилом, а младшего Иваном.

Старший, Андрей с малых лет любил на поле ходить, так, порою сядет там, у
простора на холмы дальние, на облака смотрит, и так говорит: "Вот бы мне
красоту эту постичь, через свое пропустить; почувствовать все это сполна, да
до людей донести". А как-то раз, забрался он на их чердак, и нашел там
картину: пыль стряхнул, и видит: стоит средь цветов дева красоты не земной;
в руках букет держит. Загорелось Андреево сердце любовью - понял он, что
узнав ее узнает он и весь мир, и все через сердце его пройдет; и сможет он
донести все, что хочет людям.

Побежал к отцу, спрашивает:

- Кто ж она?

А тот печально усмехнулся, да по плечу его похлопал:

- Ту картину прадеду твоему, за верную службу князь наш подарил. Ну а кто
на картине этой - никто не знает не ведает. А даже, если б кто и знал - все
одно - она мертва уже давно. Так что забудь про нее сын. Найдем тебе другую
невесту.

Нет, и не думает о другой невесте Андрей: повесил то полотно он в горнице
своей и день, и ночь ту деву пред собою видит; а сам рисовать учится, чтобы
выразить грусть-тоску свою в полотнах...

Теперь взглянем на среднего брата - Михаила; совсем не похож он был на
Андрея: правда, тоже нравились ему поля, да холмы дальние, но времени
любоваться на них у него не было; не было времени ему думать и о прекрасных
девах, иного он жаждал: людям помочь, жизнь им облегчить.

Смотрит на их мельницу ветряную, говорит:

- Вот прекрасное изобретение; так жизнь человеку-землепашцу облегчает.
Изучу науки, изобрету еще много вещей подобных, что б жить человеку стало
легче, чтобы больше не мешки он таскал, а как мой брат - на поля любовался.

Он даже и летающий механизм пытался построить: собрал всю деревню -
механизм его несколько раз крыльями махнул, да и развалился. Смеются
деревенские, а кто-то говорит:

- Вот тебе урок, как всякой дьявольщиной заниматься. Нечестивые есть все
твои железки! Точно - все это от дьявола.

На это отвечал Михаил:

- А ведь когда-то и колесо не знали. Ведь и колесо когда-то люди
изобрели: так не считаете же вы теперь повозку изобретеньем дьявольским? Все
что изобретается и на благо служит не есть дьявольское.

На том и разошлись: каждый при своем остался.

Михаил не унывал от первой неудачи; сам стал изучать разные явления
природные, пытался объяснить их, а также и чертить учился...

Наконец, младший брат - Иван.

Еще с малых лет, любил он на сене лежать; и все от работы отлынивал,
считал почему-то, что всякую работу за него другие могут выполнять. Мог он и
на поля смотреть - но не поэтическое вдохновенье, не силы душевные от них
черпал, а только зевал, комаров отгонял, да думал, как бы побольше меда, да
пирогов наестся. Он и на мельницу смотрел, да думал не о том, как бы
улучшить ее, а как бы не заставили его муку тащить. И все время: и днем, и
ночью - грезил он себя богатеем, причем он и не предпринимал ничего, для
того чтоб разбогатеть, и знать не хотел, что для этого трудится надо, а
просто хотел разбогатеть сразу; жить до конца дней своих в большом тереме,
на подушках там валятся да поглощать всякие блюда. Работник он был, как уже
говорилось, никуда не годный, да и нечего толком он не умел, и учиться
ничему не хотел...

Вот, как-то раз, отправил всех их отец в дальний, дремучий лес, чтоб
передали они доброе слово от него, старика, их бабушки, что там жила.

Дорога в лес тот не день, не два, но целую неделю отняла. Зашли они в
чащобу темную; кругом дерева стеной стоят, мхи да коряги повсюду темнеют и
солнца ясного, за ветвями кряжистыми совсем не видать.

- Ах, вижу, среди деревьев древних образ дивный! Летит сквозь тьму мечта
моя. - прошептал Андрей и на глаза его слезы выступили.

- Дорогу бы здесь проложить, чтобы люди не недели на обход зарослей этих
тратили, но шли по делам своим напрямую. - говорит Михаил.

- А мне бы поесть чего, да поспать! Кто бы меня до дома донес? - зевает
Иван, а сам от лени едва на ногах стоит.

Только сказали они это - видят: от тропинки по которой шли они отходит
прямая дорога, вся в крапинках золотых, в окончании той дороге сидит в
облачном свете дева красавица их зовет:

- Идите, идите ко мне! Каждый получит, что хочет.

Боязно братьям, однако, тяга к чудесному сильнее страха. Идут по дорожке:
впереди - Андрей, за ним - Михаил, последним - Иван, весь позеленел,
трясется от страха.

Подходят к деве и сердцем чуют - сам не чистый пред ними: стоит дева в
шаре, волосы ее рыже огненные, плотные, вверх точно пламень живой
подымаются, шипят, извиваются. Лицо прекрасное, да каменное, а глаза, что
дыры две в пропасть бездонную; под ногами же ее в шаре, глубина открывается
и ревет там пламень.

- Вижу в каждом из вас есть мечта, за которую, вы все, что угодно отдать
можете?

- Да. - хором братья отвечали.

- Вот скажи, Андрей - согласен ли ты, за свою мечту, за то, чтоб все
задуманное исполнить и, более того, встретится с той девой - готов ли ты за
это отдать мне свою душу после смерти?

- Готов! - Андрей отвечает, а дева с огненными волосами улыбается:

- А ты Михаил, чтобы были и книги у тебя нужные и деньги для опытов
своих, готов ли душу свою отдать?

- Ради наук, ради блага людского - готов. Забирай - черт с тобой!

- Ну а ты, Иван, ради того, чтобы до конца века своего не в чем нужды не
знал, и все, чтобы не пожелал, для себя тут же исполнялось - отдал бы за это
свою душу.

- Угу, угу! - Иван кивает, да трясется весь, как лист осиновый - он то и
не представлял, что такое смерть и душа; главное - не упустить такой шанс -
как еще так сразу разбогатеть можно?

- Ну что же. - засмеялась дева, да огнем изо рта дохнула. - Сейчас я ваши
желанья исполню, но и о награде не забуду; вместе смертью за нею приду.
Начнем с тебя, Иван: твоя просьба самая легкая, улетишь ты сейчас на берег
моря-океана, там уже стоит дворец для тебя ; вокруг сады райские цветут, там
рабы и рабыни все сделают для тебя и никто до конца жизни не тронет, не
потревожит твой покой. - хлопнула в ладоши и исчез Иван.

- Теперь твоя просьба, Михаил. Со всего света, из подземелий пыльных,
всеми забытых собрала я для тебя книги; возвела дом, заставила его всем, что
в трудах научных может помочь тебе; денег для новых изысканий в довольстве
дала. Иди же, и ищи что-то для блага людского. - хлопнула в ладоши - исчез
Михаил.

- Ты последним, Андрей, остался. Сложнее всего исполнить то, что ты
хочешь. Право - мертва уж ныне любовь твоя, но я перенесу тебя через века
назад, прямо к ней. Дам тебе полотно и краски, а рисовать ты уже сам
научился. Согласен ли?

- Конечно! Быстрее же! - вскричал Андрей, ибо забыл он уже и о цене
страшной, и о том, что перед ним сам дьявол стоит.

Взяла тогда дева Андрей за руку, зарычала, точно стадо бычье и закрутился
лес, вверх взмыл, а они сквозь тьму, сквозь вспышки молний пролетели; и вот
на лугу цветами усеянном остановились.