его скупой улыбкой.
руки Ариадна. Посетовав на бешеный ритм жизни деловой женщины, она свернула
на свою любимую тему:
они придают женщине кокетливый образ, заставляют нас вспомнить, что женщина
- это не только символ современного бизнеса, но и вечная тайна мироздания. В
повседневной жизни нам так не хватает таинственной ауры и романтики... Ах,
Федор, Вы должны согласиться со мной, - сверкнула она своими черными
глазами.
и тайны женского мироздания он представлял себе с трудом.
пальце.
напустился на Ариадну:
ареоле таинственности. Господь создал Еву из плоти Адама не для того, чтобы
она кокетством возбуждала низменные инстинкты. Она есть продолжательница
рода Адамова, а все остальное - от лукавого.
воспроизведения потомства?! Что женщина - это свиноматка?! Мне претит Ваш
мужской шовинизм!..
потасовку, но в дело вмешалась Эмма Францевна. Она тактично перевела
разговор на биографию монаха Авеля.
Васильев мечтал уйти в пустыню на службу Богу. А услышав в Евангелии Христа
Спасителя слово: "...аще кто оставит отца своего и матерь, жену и чада и вся
имени Моего рода, тот сторицею вся приимет и вселится в царствие небесном",
он покинул жену, на которой был насильно женат, и троих сыновей, и пустился
в странствия.
закусали комары, и аудитория потеряла интерес к его лекции.
дом, а я вывела на вечернюю прогулку Гошу. Федор вызвался составить мне
компанию, и я, скрипя сердцем, согласилась. С одной стороны, вдвоем веселее,
а с другой, - мое плечо уже покрылось мозолью.
опирался на трость, но меня держал за плечи на случай внезапной потери
равновесия.
шустрая попадья, весь приход в свои руки возьмет, - сказал он, продолжая
какую-то свою мысль.
встреча не проходит без словесной поножовщины. Если бы не вмешательство Эммы
Францевны, отец Митрофаний лишился бы бороды, а Ариадна - шикарной прически
и макияжа.
меня. - Тридцать один - разве это возраст. Поживи с мое, сразу все поймешь.
неприметной внешности, который каждый раз приезжает на разных машинах?
зачем?
о его присутствии в доме даже не подозревала. Похоже, Эмма Францевна что-то
затевает. Хорошо бы узнать - что? Или мне опять придется участвовать в
спектакле, не имея представления о сюжете и распределении ролей. Надеюсь,
роль жертвы уготовлена не мне.
Похолодало что-то, как бы дождя не было ночью, - несла я всякую всячину,
обдумывая план, достойный Маты Хари.
свет горит в будуаре Эммы Францевны. В светелке я переоделась в черные
свитер и джинсы, сделала внушение Гоше, чтобы не отодвигал спортивную сумку
от лаза, и, соблюдая меры предосторожности, выбралась на улицу по боковой
лестнице.
силуэты туч. Удача сопутствовала мне: старая липа протянула одну из своих
ветвей прямо к окну будуара. Как африканская пантера, я бесшумно забралась
на дерево... Ну, почти бесшумно. Несколько раз я ойкнула, поцарапавшись
острыми сучками.
драпировки сдвинулось в сторону, и мне был виден почти весь будуар. Эмма
Францевна красиво возлежала в рекамье, а Ариадна мерила шагами ковер посреди
комнаты. Она что-то говорила бабушке, а та иронично улыбалась и отрицательно
покачивала головой. До меня доносилось лишь приглушенное "бу-бу-бу".
Ну, вот! Самое интересное я, кажется, пропустила. Мне достался финал пьесы.
От неудобного полу лежачего положения руки и ноги затекли, нос чесался от
липовой пыльцы, а комары объявили мне войну, и заканчивали расправу над
побежденным врагом.
прощальные слова. Я затаилась на ветке, стиснув зубы и терпеливо снося
изощренную пытку. Случайно бросив взгляд в окно будуара, я не поверила своим
глазам: из платяного шкафа выбрался Галицкий. Он прогнулся в пояснице и
потер шею, расправляя затекший организм. На этот раз одет он был без
выкрутасов: черный спортивный трикотажный костюм. Лев Бенедиктович скользнул
вбок и пропал из моего поля зрения.
покинула. Эмма Францевна вернулась в дом. Посидев на ветке еще немного, я
заметила щуплую фигуру, которая проскользнула мимо дома, и углубилась в
густую тень придорожных деревьев.
пощечины налево и направо, я позавидовала Галицкому, в шкафу ему было
намного комфортнее, во всяком случае, его там не обнаружили вредные
насекомые.
совершенно неправильной последовательности. Где-то посередине ствола ветки
кончились, хотя я отлично помнила, что они там были. Я немного повисела
тряпичной куклой. Руки категорически отказались мне повиноваться, пальцы
разжались, и я, обреченно мяукнув, рухнула вниз.
ловко угодила в чьи-то руки.
перекрыл выход звуковой волне.
голосом Федора.
А ты чего по деревьям лазаешь?
- Эй, а где твоя трость? Интересно, ты как сюда пришел с больной ногой?
Федор, ты симулянт!
на мой выпад. - Уж не занималась ли ты не пионерским делом под покровом ночи
- слежкой. А?.. Ай, да Лизавета, в тихом омуте черти водятся...
водовороты. Все собачье естество заставляет меня держаться подальше от
такого места. Вода в омуте тяжелая, черная, она маслянисто блестит на
поверхности, а темная бездна завораживает и притягивает к себе.
мысли на дно, поросшее скользкими водорослями. Бесплотные тени прошлого
скользят среди поникших трав.
обрывистые берега. Лишь скорбные разумом, лишь те, чье воображение спит,
убаюканное монотонной песней ущербного сознания, могут вынести давящую
реальность бездонной пучины.
Глава 9
отметил Федор.
нечем, и сама перешла в наступление:
уже бегаешь вовсю...
раскололось гигантским орехом.
Суворов Виктор
Андреев Николай
Браун Дэн
Посняков Андрей
Рыбаков Вячеслав
Махров Алексей