Чтение 14–й страницы книги ~Следы на снегу~

лицо.

- Интересно... Странно... - заметил Шелестов, обертывая ноги
шерстяными портянками, а про себя подумал: "Этого еще не хватало. Не
наткнулся ли он, чего доброго, на пулю, подобно Кочневу".

Сообщение Винокурова встревожило всех. Его окружили Ноговицын,
Пересветов, Эверстова и забросали вопросами. Не отправился ли комендант на
охоту? Есть ли у него семья? Где он был вечером? Кто с ним живет по
соседству? Продолжаются ли розыски?

Винокуров едва успевал отвечать.

- Когда вы его видели в последний раз? - спросил Шелестов, приведя
себя в полный порядок.

- Вчера, вчера, когда посылал к вам.

Шелестов перевел глаза с расстроенного Винокурова на пустую,
тщательно заправленную койку, отведенную для старика-охотника.

- А где наш гость, товарищ Быканыров?

Ответила Эверстова:

- Он проснулся еще затемно и, видно, нашел себе какое-нибудь дело.
Оделся и куда-то отправился.

Майор ничего не сказал. Надев доху, он вышел, а за ним последовал и
Винокуров.

Под лучами солнца снег был до того ярок, что слепил до боли глаза, и
Шелестов сощурил их.

- Что будем делать? - беря под руку майора, спросил Винокуров.

- Что-нибудь предпримем. Подумаем и предпримем, - сказал майор, хотя
в данную минуту сам еще не представлял, что надо предпринять. Сообщение об
исчезновении Белолюбского осложнило и без того уже сложную ситуацию. "Убит
Кочнев... На рудник пробрался кто-то неизвестный... Исчез комендант... -
перебирал Шелестов очевидные факты. - Да, тут и черт ногу сломает".

- Неплохо бы произвести обыск во всех домах, - осторожно предложил
Винокуров.

"Умнее ничего не придумаешь?" - хотел спросить Шелестов, но, не
высказав своего мнения, спросил о другом:

- Белолюбский пил?

- Не замечал. Чего не замечал, того не замечал. Он всегда был на
глазах, всегда был чем-нибудь занят, а свободное время проводил или за
шахматами, или у меня, или в библиотеке.

- Семья у него есть?

- Нет. Никого. Он одинокий.

- Коммунист?

- Беспартийный, но добросовестно готовился к вступлению в партию. Он
аккуратно посещал открытые партсобрания, участвовал в выпуске стенной
газеты, сам выступал с разоблачительными статейками.

- Не насолил он тут кому-нибудь?

Винокуров растерянно развел руки.

- Затрудняюсь даже ответить. Помню, он как-то вывел на чистую воду
завмага Сироткина. Тот менял продукты на пушнину, а пушнину сбывал в
частные руки.

- Ну и что?

- А ничего. Сироткина привлекли к ответственности и осудили.

- Да... - протянул Шелестов и хотел еще о чем-то спросить Винокурова,
но вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку. Он оглянулся и увидел
улыбающееся лицо Быканырова.

По заиндевевшим бровям, ресницам, шарфу старика Шелестов сразу
определил, что тот давно находится на морозе.

- Где пропадал? - спросил майор.

Подтянувшись к уху майора, старик шепотком доложил:

- Разговор есть. Большой разговор. Новости добыл. Ищи лыжи и пойдем
со мной.

Хорошо зная старого охотника, Шелестов не допускал мысли, что тот без
особого основания оторвет его от разговора.

- Ищите коменданта, - сказал он Винокурову. - Не может же человек
бесследно пропасть. Ерунда какая-то! Соберите коммунистов, комсомольцев и
заставьте их обследовать весь поселок. Он мне самому очень нужен. Прямо
чудеса в решете происходят на вашем руднике.

- Попробую, попробую... - согласился без возражений Винокуров и
засеменил к рудничной конторе.

Шелестов взял под руку Быканырова.

- Слыхал, старина? Белолюбский куда-то как сквозь землю провалился.
Что здесь происходит, никак не возьму в толк. А что у тебя за новости?

- Лыжи ищи, лыжи... Надо. Шибко надо. Все узнаешь. Пойдем на пруд.

- Куда?

- На пруд. Покажу что-то.

* ї *

Вокруг проруби свежий снег был испятнан многочисленными человеческими
следами, и в этом Шелестов не нашел ничего необычного. Он уже знал, что с
пруда почти беспрерывно, в течение дня возят воду и лед.

Но метрах в пятнадцати от проруби Быканыров показал на чистый снег, и
Шелестов увидел большие, точно впечатанные... не человеческие следы.

- Медведь! - воскликнул майор и опустился на колени. - Ей-богу,
медведь! Подумать, куда его занесла нелегкая! Видно, воды захотел. Да-а,
это опасный гость. Медведь, отказавшийся зимой от лежки, зверь беспокойный
и неприятный.

Быканыров молчал, стоя рядом и попыхивая трубкой.

Таас Бас энергично обнюхивал след, тянул носом и вел себя беспокойно.

- Ишь, почуял звериный дух, - заметил Шелестов и погладил собаку. -
Хороший пес, умный, жаль вот только, что у тебя голоса нет. Все бы медали
золотые тебе достались. Как, отец?

Быканыров продолжал молчать.

Шелестов поднялся, сдвинул сползшую на лоб шапку и полез в карман за
папиросами, не отрывая в то же время глаз от медвежьего следа.

- И махина же, видать! Смотри, какие лапищи! Вот бы с такого шкуру
снять. Неплохо, совсем неплохо. Она у него громадная, ворсистая, пышная,
теплая. Такую и Якутпушнина примет.

- Значит, хорошую зверину нашел старик? - выбивая трубку, заговорил
Быканыров.

- Куда уж лучше, - ответил майор.

Старик усмехнулся и покачал головой:

- Однако, это не медведь.

Шелестов с удивлением уставился на него, потом посмотрел на след.

- А кто же?

- Не медведь.

- Хм... интересно. А кто же, по-твоему? Уж не дух ли чей в медвежьей
шкуре? И кто говорит - старый охотник.

- Зачем обижаешь старика? - огорчился Быканыров. - Правду я сказал.
Правду. Лапы медведя, но шел не медведь.

- Ну что мне с тобой делать, - немного нервничая, проговорил Шелестов
и вдруг рассмеялся. Уж больно серьезным для такой обстановки показалось
ему выражение лица Быканырова.

И Шелестов не мог понять в конце концов, шутит ли старик, разыгрывает
его, или говорит серьезно.

"А я-то что, - подумал он, - снял чуть не два десятка шкур с медведей
и вдруг не могу разобраться, чей это след". - Майор вторично опустился на
колени и стал тщательно осматривать отчетливые вмятины на снегу.

- Слушай меня. Дело говорю, - подошел к нему Быканыров. - Не медведь
шел, а глупый дурак. Совсем глупый. Медведь, хоть и зверь, а у него
поучиться можно, а это дурак.

- Ничего не понимаю. - Шелестов поднялся.

- Пойдем по следу? - спросил Быканыров. - Я один не хотел.

- Что за вопрос, конечно, пойдем.

- Таас Бас! - позвал Быканыров.

Пес лакал холодную воду из проруби. Он оторвался от воды, поднял
голову, насторожил уши и стал облизываться.

- Вперед! - подал команду старик и показал рукой на след.

Друзья пошли вслед за собакой, но не прямо по следу, а сбоку от него.

Шелестов был явно озадачен и молчал. Хотя теперь на глубоком цельном
снегу след вырисовывался не так отчетливо, как на пруду, майор не мог
согласиться с утверждением Быканырова, что прошел не медведь.

Достигнув ложбинки, заросшей молодыми елками, друзья скользнули по
крутой снежной осыпи вниз.

След вел по дну ложбинки. Дорогу преградила большая, отжившая свой
век, сваленная ветром и полузанесенная снегом трухлявая сосна.

Таас Бас остановился и присел, готовясь к прыжку.

- Смотри-ка! - сказал Шелестов. - А ну-ка, пальни в нее!

По стволу сосны юрко запрыгала упитанная, пепельного цвета белка с
оттопыренными щеками. Она, казалось, не боялась опасности.

- На медведя охотимся, на зайца не смотри, - с укором сказал
Быканыров и свистнул.

Белка с сосны прыгнула на елку и скрылась.

Друзья пошли дальше. След вывел их из ложбинки на небольшую поляну,
окруженную березами и елями, и оборвался у разоренного ветвяного шалаша.
Тут же чернели еще не засыпанные снегом остатки перегоревшего костра,
обгоревшие спички, окурки от папирос.

Поляна была вытоптана человеческими ногами, и от нее в тайгу уходил
след свежепроложенной, отлично видимой лыжни.

Таас Бас рвался вперед, по лыжне, но старик сдержал его.

- Где же твой медведь? - спросил он с усмешкой Шелестова.