объяснила дочка, догадливое юное поколение.- Он сегодня весь день
"Турецкий марш" пел: что-то задумывает!
страшненькая, да?
ревновать... Дотошный допрос не кончался.
самого совершенного крокодила?
движется. Вызывает приятные ощущения...
кратко:
некоторой досаде Звягина. Но общежитие, куда она вошла, он заметил.
ледяного молока из холодильника. Обстоятельно перечислил на бумаге:
каждого пункта, добросовестно вдумываясь, проставил оценки по пятибалльной
системе. Средний балл у девицы получился два и три десятых. Подбив
неутешительный итог, Звягин зло засопел и достал еще бутылку молока. В
верху списка надписал: "Имеем", на чистом листе: "Требуется", на другом:
"Что делать"...
вперился сквозь окошечко в диспетчершу.
по Обводному, обернулся в салон к фельдшеру:
завтра с тренером.
Лохматый Гриша перемигивался с медсестрой. Девица позвонила на третий
день. Они встретились в полупустом по-утреннему кафе.
апельсиновую дольку, сплюнул косточку, откинулся на спинку стула: обозрел
Клару критически и деловито - так папа Карло, наверно, смотрел на чурку,
из которой собирался вырезать Буратино.
вот какие соображения... Соображения были прерваны скрипучим смешком:
привлекательная, я самая обаятельная!.." Хватит, нахлебалась уже в кино
подобной чуши... розовых сказочек для дурачков.
Риге хирурга, который удлиняет калекам ноги на двадцать пять сантиметров:
приживляет консервированную кость. Знаю женщину, которой академик Углов
сделал серию операций на голосовых связках - мелодичный голос вместо
хриплого баса. Перечень был длинен.
Только так все в жизни и делается.
ощущение покоя и добра было настолько сильным, что Клара неожиданно для
себя улыбнулась. Баюкала песня сирены, что все достижимо и все будет
хорошо, но у сирены был жесткий металлический баритон и несокрушимая
логика..
возьми с собой купальник.
- для начала.
более не сопротивлялась.
когда ухаживал за тобой в институте" - "Да? - удивилась она.- А я всю
жизнь была уверена, что это я за тобой ухаживала".) Врачиха в диспансере
оказалась не такая старая.
Давление... сто двадцать пять на семьдесят пять. Вдохни - дуй. Легкие -
две семьсот. Сюда. Выпрямись. Рост - сто шестьдесят шесть... вес... сорок
девять триста. А кажешься выше...
какими-то бумажками - Клариными анализами.- Проверь-ка ее на
велоэргометре. Здесь он был - в р а ч, и Клара не застеснялась.
проводил ее до остановки.
ненавидела себя за этот стриптиз, дура набитая, уродина кривоногая. И
купальник идиотский, мерзкого фиолетового цвета. Интересно, какая у него
жена. Красивая, конечно...
руку ей на плечи.
что вам было приятно смотреть на меня голую?
сказал Звягин.- А хорошо то, что ты здорова и тебя можно раскармливать и
тренировать. И сложена не так ужасно, как кажется.
сейчас заплачет, захотелось уткнуться в его серый реглан, и чтобы он обнял
ее своими тяжелыми руками, и пусть свернул бы шею - но никому больше не
дал бы тронуть.
своих мыслей.
мечтала. И тут она заревела. Совсем нервы сдали. "Как ужасно, как ужасно
быть такой! Сначала в детстве не понимаешь, я любила драться с
мальчишками, гордилась собой... А потом, лет в шесть, особенно в школе,
уже чувствуешь: с тобой меньше играют, меньше зовут, как-то все радости
тебе достаются во вторую очередь... Учительница ласкова, справедлива, и от
этого несправедливость других еще больнее, а внутри уже поселилась
неполноценность, горе второсортности, комплекс милостыни - что все
хорошее, выпадающее тебе - это не от сердца дают, а по обязанности,
подчеркивая справедливость, и уже кажется, что это не заслуженно, а из
милости, и надо усиленно благодарить кого-то... Но в восемь лет это только
смутные чувства, а потом начинаешь понимать, происходит страшное - когда
другие хорошеют, превращаются в девушек, а ты... в классе появляется
напряженность между девочками и мальчиками, и когда дразнят или даже бьют
- в этом какой-то дополнительный смысл, стыдный и счастливый... А ты в
стороне, сама вступишься за кого-нибудь - накостыляют тебе, а даже лупят
совсем не так, как красивую, равнодушно и больно лупят - без интереса. И
лето, и физкультура, все украдкой разглядывают и оценивают друг друга,
сравнивают... красивые так беспечны, веселы, уверенны,- з н а ч и т ел ь н
ы, уже ходят на танцы; и начинаешь реветь ночами в подушку, и не жизнь
раскрывается впереди, а черная истина... бьешь себя в ненависти по лицу,
до одури смотришь в зеркало: чуть лучше? выправляется!!! вдруг нравишься
себе: ничего, кое-чего стою, даже мила,- но обман смывается безнадежной
тоской: мерзкий лягушонок, доска... Семнадцать лет, все веселятся, у
кого-нибудь вечером с тобой тоже танцуют и шутят, так чудесно, да никто не
проводит, не ходит с тобой. На праздник не позвали, делаешь вид, что и не
знаешь о собирающейся компании, а внутри все дрожит, до самого конца
надеешься - спохватятся, позвонят... и весь праздничный день сидишь у
телефона: сейчас извинятся, пригласят...- нет.
приличия, ты ей не соперница. И знаешь это - а все равно идешь, потому что
жить хочется, радости, любви, вечно одна, а позвали мальчики - так это не
тебя позвали, а чтоб ты ее с собой привела, красивую.
что нравишься,- на других, покрасивее, он смотреть боится, не надеется; а
ты - что ж, ему под стать, два сапога пара, уж лучше с такой, чем ни с
какой, с кем же тебе, мол, быть, как не с ним... и такая к нему ненависть
и презрение, что ногой бы раздавила, как червяка...
целуешься, а внутри как маятник: то плачешь, так их любишь и счастья
желаешь - будьте счастливы и за себя, и за всех неудачниц,- а то
позавидуешь такой черной завистью - взглядом убила бы, и сердце болит, как
бритвой пополам режут.
монашество, давай во все тяжкие, как сумеем - так повеселимся... да после
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Белов Вольф