городской суете, восстанавливая забытые навыки. Когда же
стало совсем темно, он вырвался за город. Мчался по широкому
шоссе, наслаждаясь скоростью и свободой.
и медленно двинул автомобиль среди старых сосен. Сердце то и
дело сжималось. Шутка ли, пять лет прошло, всякое могло
случиться, место могли огородить забором, поставить на нем
дом, по нему могла пройти дорога.
же, как и пять лет тому назад. Лукин выключил фары,
распахнул дверцу и прислушался. Лес полнился ночными
звуками, но ни один из них не насторожил Лукина.
густой траве пошел к освещенному луной краю поляны.
Свежевыкрашенный бетонный столбик извещал о том, что здесь
на глубине двух с половиной метров залегает кабель. Стоящая
поодаль табличка предупреждала: "Копать строго запрещено".
Именно поэтому пять лет тому назад Самсон Ильич и закопал
здесь свое богатство, думал, прячет его ненадолго, максимум
на полгода, а оказалось, только сейчас сумел до него
добраться.
песка попадались обломки сучьев, полусгнившие шишки. Все
говорило о том, что Лукин не ошибся - земля перекопана.
Остатки песка Самсон Ильич выгреб из ямы руками, обнажив
обитый жестью деревянный ящик военного образца. Он вытащил
его на край ямы за удобные стальные ручки, сдул с крышки
песок и повернул защелки. Зашелестели фольга, промасленная
бумага. Место для клада Лукин выбрал тщательно, самое сухое
во всем лесу. Пять одинаковых икон выглядели так, будто
пролежали годы не в земле, а в музейном хранилище.
остального содержимого ящика он не беспокоился, золоту
ничего не страшно. Два оклада, пять крестов, с десяток
орденов, монеты, завернутые в промасленный холст.
различимых в призрачном лунном свете. Ему не хотелось никуда
отсюда уходить, так спокойно стало на душе.
его негромкий смех еще несколько секунд блуждал по
притихшему лесу. - Жизнь начинает налаживаться.
,%b`.".) глубины яму. Сверху уложил дерн и засыпал его
прошлогодней листвой. Смысла в этом действии было немного,
но Лукину чудилось, будто он хоронит на дне пустой ямы
проведенные на зоне годы. Не хватало только поставить сверху
табличку с датами - днем заключения и днем выхода на
свободу.
наслаждаясь ровным бегом машины. - Схема работы прежняя -
ничего подолгу дома не держать. Продам, получу деньги и
сразу же пущу их в дело. И вновь закрутится процесс".
товар забрал, но предупредил, что, переговорив с прежними
покупателями, выяснил: добрая половина из них не хочет
рисковать, связываясь с Лукиным. Человек, отсидевший в
тюрьме, менее привлекателен, чем чистый перед законом.
то я за хранение оружия, а не за торговлю краденым.
его репутация подмочена и восстановить доверие будет сложно,
разве что удастся раздобыть что-нибудь эксклюзивное, то,
чего не достанешь ни у кого другого.
в глубине его души жила вера в путеводную звезду. Он верил,
что ему удастся прорваться, знал: искать удачу наобум
нельзя, она сама придет в руки, главное - не упустить этот
момент. Так уже случалось в его жизни не раз.
поворачивалась к нему лицом. На жизнь денег хватало,
примерно половину припрятанного в лесу Прошкин сумел
пристроить, но того главного, ради чего стоило рисковать, на
горизонте так и не появлялось.
домой, он увидел поджидавшего его на лавочке у подъезда
низкорослого крепко сбитого мужчину. Губы Лукина
непроизвольно дернулись в улыбке.
фамилия.
не стал приглашать в дом.
приехал. Москва от Борисова - не близкий свет.
плечо Лукина. - Я нашел! - горячо выдохнул он.
понял, о чем идет речь, и сердце его сильно забилось.
и с опаской.
уголовников в дом к себе не водить. Мало ли каким человеком
Кузьма был на зоне, а вышел на свободу и вполне мог взяться
за старое - в людей стрелять.
что-то тяжелое, завернутое в хлопчатобумажную ткань.
Развернул на колене и, придерживая материю за края так,
чтобы невозможно было увидеть со стороны, подмигнул Лукину.
Тот бросил взгляд в мерцающий полумрак, там отливал холодным
металлом крест.
Ильич и тут увидел надпись, сделанную по-гречески.
Пацук и, тут же завернув крест в ткань, сунул его под мышку.
- Мы же с вами, Самсон Ильич, сколько об этом в библиотеке
говорили? Там нашел! Я же говорил, клад существует, а вы мне
не верили.
нашел клад и такой бедный?
и он набрал код на замке подъезда.
настольной лампы внимательно рассмотрел крест, погладил его
пальцами. Но по привычке при этом делал недовольное лицо.
мало, серебро дешевое. Максимум, что я могу предложить, -
Лукин задумался, возвел глаза к потолку, прикинул стоимость
билетов от Борисова до Москвы и обратно, прибавил к ним
суточные Пацука. На все про все оказалось сто долларов. -
Значит, получишь пятьсот: двести сегодня и триста завтра.
кладоискатель, он рассчитывал разбогатеть мгновенно и
капитально, надеялся, что крест потянет тысяч на десять. То,
что напрестольный крест уникален, Лукин понимал, но
настоящую цену назвать не смог бы даже он. Вещь очень редкая
- Византия, о чем свидетельствовала надпись по-гречески.
Крест не поддельный, сомнений не оставалось, не позднее
литье.
Ильич. В Звенигороде отлили, мастерские святого Синода.
Наполеона остался.
девятнадцатый век, - улыбнулся Лукин, глядя прямо в глаза
Кузьме Пацуку. - Отлили его в тысяча восемьсот пятом, - и он
ногтем указал на греческие буквы, - кириллицей дата
написана, надпись на церковнославянском.
Москве захватить не мог, в Первопрестольной бросили то, что
не жалко бросать, то, что тащить тяжело. Веса в кресте твоем
Самойлова Елена
Корнев Павел
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Маккэфри Энн