Чтение 14–й страницы книги ~Шальные деньги~

- Ты что? Заплатил им?

- Нет, рассказал им все, как есть. Они тоже не любят,
когда нарушаются законы, поэтому согласились помочь мне
просто так, из солидарности.

Сиверов, дурачась, вскинул правую руку со сжатым
кулаком.

- Рот Фронт! Вы уже забыли этот лозунг международной
солидарности, Федор Филиппович?

- Иди ты к черту, - засмеялся Потапчук. - Сколько живу,
Глеб Петрович, не перестаю тебе удивляться. Как тебе удается
входить к людям в доверие. Еще немного - и я начну тебе
верить.

- Вот это зря, - абсолютно серьезно сказал специальный
агент по кличке Слепой, - я не обманываю только одного
человека.

- Кого же?

Потапчуку бы польстило, если бы он услышал короткое
слово "вас".

- Ошиблись, - улыбка тронула губы Глеба Сиверова, - я
не обманываю Ирину Быстрицкую.

- Неужели она знает, что ты вытворял в Швейцарии?

- Я не обманываю ее, но.., просто иногда не говорю всей
правды. Она женщина умная, а потому правды от меня и не
требует. Обманываешь только того, кто требует от тебя
исключительно правды.

- Теперь мы олигархов прижмем, - Потапчук похлопал по
карману пиджака.

- Я уже говорил, вы - неисправимый оптимист. Ничего из
этого не получится. Попугать можно - это да. Но серьезных
последствий не будет.

- Мне обещали, - Потапчук подмигнул Сиверову.

- Мало вам в этой жизни обещали?

- Кое-что все-таки выполнили, - возразил генерал, - во
всяком случае, с деньгами им все же придется расстаться.

- С деньгами олигархи не расстаются, они ими делятся.

Только сейчас Потапчук заметил, как устал Сиверов.

- Ты небось и домой-то не заезжал?

- Приятно сознавать, что отдых впереди, если, конечно,
вам не придет в голову провернуть еще одну аферу. А в
отношении байкеров вы несправедливы, Федор Филиппович. Они
чудесные ребята.., если пожить с ними пару деньков. Столько
пива я еще никогда не пил. Наверное, теперь полюбил этот
напиток надолго.

- Ты пил с ними пиво? - изумился Потапчук, привыкший к
b.,c, что Сиверов употребляет исключительно дорогие крепкие
напитки.

- Баллонами. Сидя в их компании на дне каменоломни,
возле костра, я подумал, что, возможно, ошибся в жизни и мое
призвание - гонять по шоссе на мотоцикле с абсолютно
свободными людьми.

- Почему же ты не остался там?

- Они не любят и не понимают Вагнера.

- Ты юродствуешь, Глеб.

- Нет. Неужели вы и в самом деле думаете, что компакт с
кодами и номерами счетов более ценен, чем опера Вагнера в
исполнении оркестра парижской оперы?

Не дав генералу додумать, Сиверов быстро распахнул
дверцу:

- Спокойной ночи, Федор Филиппович. Подумайте на досуге
о том, что я сказал.

Растерянный Потапчук медленно выбрался на тротуар и
молча смотрел вслед удаляющейся машине.

"Не может быть, чтобы Глеб оказался прав, - подумал он.
- Хотя прижать Данилова и Ленского власти могли и без этого
диска. Для этого достаточно было московской части. Нет, делу
точно дадут ход".

И все-таки генерал Потапчук засомневался: уже не раз
Глеб оказывался прав.

- Неужели и теперь... - Федор Филиппович не нашел в
себе сил договорить эту фразу; ему казалось: если и теперь
силы и время, затраченные на эту работу, пропадут даром, он
будет считать, что жизнь прожил зря.

***

Всю документацию, а самое главное лазерный компакт-диск
с информацией, Потапчук передал директору ФСБ.

Потапчук чувствовал, что работать ему в органах
осталось совсем немного и каждое дело может оказаться
последним. Поэтому он хотел, особенно в последние годы,
чтобы каждое дело, попавшее к нему на стол, завершалось
достойно и виновные несли наказание. Выступать же в роли
политического ассенизатора и добытчика компромата генерал не
хотел. Ведь не к этому он всегда стремился. Всю жизнь
генерал Потапчук не любил доносчиков, ненавидел компромат, а
больше всего презирал тех своих коллег, которые пользовались
чужими слабостями. Так поступают обычные шантажисты, самые
заурядные, с одной или двумя извилинами под фуражкой. Им все
равно: что детей похищать, что компрометирующие улики
добывать - все это сильно бьет по нервам, и человек, у
которого шантажисты похитили сына или дочь, даст нужные
показания. За глаза многие из администрации президента
называли Потапчука законником-чистоплюем.

Сотрудников в свой отдел генерал Потапчук подбирал
тщательно, так тщательно, как опытный хирург подбирает
инструмент. Каждому человеку генерал знал цену, знал, кто на
что способен, и старался не поручать невыполнимых заданий.
Но единственным человеком, которому Потапчук мог доверить
"a%, был специальный, законспирированный агент по кличке
Слепой - Глеб Сиверов.

Естественно, лазерный диск, добытый Слепым, произвел на
директора ФСБ неизгладимое впечатление. Директор честно,
глядя в глаза генералу, признался:

- Я не верил, что у тебя это получится. Затем, уперев
локти в стол и положив подбородок на кулаки, он принялся
сверлить взглядом генерала - так смотрит следователь на
подозреваемого во время допроса.

- Ты уверен, Федор Филиппович, что твой человек не
спелся с олигархами и они совместными усилиями, хорошенько
пораскинув мозгами, не смастрячили для нас эту куклу?

Потапчук нервно передернул плечами.

- Кто он, этот твой агент? Что ты о нем знаешь? А?

Директор ФСБ, не отрываясь, смотрел на уставшее лицо
генерала.

- Я знаю своего человека достаточно хорошо, чтобы ему
доверять.

- Генерал, генерал... - пробурчал директор. - Неужели
вы еще не избавились от юношеского идеализма и кому-то в
этой жизни доверяете? Я лично, - директор ФСБ положил ладонь
на грудь и, картинно запрокинув голову, продолжил, - не
доверяю даже своей жене, когда она говорит, что суп удался и
котлеты отменные.

- Вот и попробуйте мою стряпню, - скромно произнес
генерал Потапчук. - Между прочим, здесь есть аналитическая
записка наших спецов - независимых экспертов. Они
утверждают, что цифры бьют.

Директор наконец позволил себе улыбнуться, что делал
чрезвычайно редко.

- Знаю, у Ленского в офисе поднялся такой переполох,
будто его родных детей похитили чеченские террористы. Я
удивляюсь, как это он еще не пристрелил начальника своей
охраны из личного, подаренного ему прошлым премьером
пистолета. Кажется, Прохоров его фамилия?

- Так точно, - произнес Потапчук, - Николай Прохоров.

- А вот я на его месте, клянусь, не удержался бы,
ускользни такой диск из моих рук, - пристрелил бы. Ленский -
не человек, а ангел Потапчук устало улыбнулся:

- Мне хочется верить, что на этот раз дело, начатое два
года тому назад, дело, на которое потрачена уйма денег,
энергии и времени, будет доведено до логического конца - до
тюрьмы.

- Я бы тоже хотел на это надеяться, но сие, - директор
ФСБ посмотрел на телефон, стоящий на приставном столике, -
сие от нас уже не зависит. Мы с вами, генерал, родили
ребенка, пустили его в свет. Каким он вырастет, как слежится
его судьба, ведомо только одному Господу Богу.

Услышь Потапчук подобное от своего начальника в
молодости, тогда еще лейтенантом или майором, наверняка
вздрогнул бы. Бога в те времена в КГБ не поминали. Говорили
о партийной дисциплине, чистоте рядов, моральном облике