думаю, что и на вас тоже.
Ха-ха-ха! Да вы все просто с ума посходили. Давайте-ка лучше пройдемся. А
ну, поднимайтесь, поднимайтесь. Становится прохладно. Ты не озябла, Йетта?
становится прохладно и что если общество не желает, то он пойдет один,
потому что не в состоянии больше сидеть без движения. Нагель встал и пошел
вместе с ним.
сквозь толпу, болтали о том о сем и раскланивались со знакомыми. Так
гуляли они около получаса, пока фру Стенерсен не крикнула им:
нас. Пригласим побольше народу. И вы, господин Нагель, тоже непременно
должны прийти. Но предупреждаю, у нас так заведено: чем больше общество,
тем меньше угощения...
А знаешь, тебе сейчас пришла недурная идея, Йетта. Ты не всегда бываешь
так находчива. - У доктора тут же исправилось настроение, лицо его
расплылось в улыбке в предвкушении завтрашнего веселья. - Только не
приходите поздно, и будем надеяться, что меня не вызовут к больному.
у меня нет.
для этого никаких особых стараний, все вышло как-то само собой. Но и Дагни
не сделала ничего, чтобы этого избежать. Она сказала, что уже заранее
радуется завтрашнему вечеру, потому что у доктора всегда бывает уютно и
просто, Стенерсены - превосходные люди, и у них очень весело, но тут вдруг
Нагель перебил ее и спросил, понизив голос:
лесу?
вынуждена ответить:
совсем такой, как все.
никогда не благодарил никого в жизни. Но почему вы думаете, что я не
такой, как все? Знайте, фрекен, что весь вечер я старался сгладить то
дурное впечатление, которое, наверное, сложилось у вас обо мне поначалу.
Каждое мое слово было предназначено только для вас. Ну, что вы на это
скажете? Только прошу вас помнить, что я очень виноват перед вами и должен
был что-то предпринять. Правда, весь нынешний день я и в самом деле
находился в каком-то совсем особом настроении; но все же я намеренно
изобразил себя хуже, чем я есть на самом деле, играл роль - и все это лишь
затем, чтобы заставить вас поверить, что я действительно не вполне
вменяем, что я вообще способен на странные выходки; я надеялся, что так
скорее заслужу ваше прощение. Поэтому я ни к селу ни к городу вылез со
своими снами и даже выставил себя на смех, рассказав о футляре для
скрипки, добровольно признался в чудачестве, хотя никто меня к этому не
вынуждал...
рассказываете и снова портите все дело?
я действительно на мгновение поддался дурному чувству и бросился за вами,
вы меня поймете. Мне вдруг нестерпимо захотелось напугать вас за то, что
вы побежали от меня. Ведь я вас тогда еще не знал. Но если я сейчас говорю
вам, что я такой же, как и все, вы меня тоже поймете. Я ломал комедию и
своим нелепым поведением поверг в изумление целое общество с единственной
целью смягчить вас настолько, чтобы вы согласились хотя бы выслушать меня.
И этого я добился. Вы меня выслушали - и все поняли.
пусть так. Я не стану ломать себе голову...
устраивают потому, что, по общему мнению, я - странный тип, этакий чудак,
от которого можно ожидать разных нелепых выходок. Боюсь, я вас разочарую,
не исключено, что я за весь вечер и рта не раскрою, а может, и вообще не
приду. Одному богу известно, что будет завтра.
остановилась, рассмеялась вдруг и сказала:
спросить, можно ли ему проводить ее до дому, и уже было на это решился, но
в этот миг она обернулась и крикнула адъюнкту:
поторопить.
7
что пришел слишком рано, но все общество, с которым он познакомился
накануне, было уже в сборе. Среди гостей двое были ему незнакомы - адвокат
и какой-то белобрысый студент. За двумя столами пили коньяк с сельтерской,
а за третьим сидели дамы, поверенный Рейнерт и этот самый студент и
оживленно болтали. Адъюнкт, человек молчаливый, от которого обычно и слова
не услышишь, уже успел набраться как следует. Красный как рак, он был в
приподнятом настроении и громко рассуждал о чем попало... Взять хотя бы
Сербию, где восемьдесят процентов населения совершенно неграмотны, разве
там дело обстоит лучше? Ну-ка, пусть ему ответят на этот вопрос! - И
адъюнкт окинул гневным взглядом присутствующих, хотя решительно никто ему
не возражал.
пить?
идея пришла ему в голову - поселиться в их маленьком городке, когда у него
был выбор и он мог бы жить в самой Христианин!
захотелось пожить немного в сельской местности, устроить себе что-то вроде
каникул. А в Христианин, к слову сказать, он сейчас не согласился бы
оказаться ни за какие коврижки. Христиания - это последнее место, которое
он бы выбрал.
знаменитые, все выдающиеся люди страны, не говоря уже о выставках,
концертах; театрах и тому подобном.
Гастролеры из разных стран: актеры, певцы, музыканты, художники.
Христианию, - он уже, право, не знает почему, но всякий раз он видит перед
собой часть района Грэндсен и чувствует затхлый запах вывешенной для
просушки одежды. Правда, правда, он не выдумывает. И у него возникает
образ чванливого провинциального городка с двумя церквами, двумя газетами,
гостиницей и колонкой, куда все ходят за водой, но при этом почему-то
населенного самыми великими людьми на свете. Нигде он не встречал более
кичливых людей, чем там, и сколько раз, бог ты мой, когда он там жил, он
мечтал оттуда уехать!
глубокую антипатию не к отдельной личности, но к городу в целом, к столице
государства. Христиания теперь уже не похожа на какой-нибудь там заштатный
городишко, она по праву занимает далеко не последнее место среди столиц
мира. Да и про кафе "Гранд" не скажешь, что это захудалое кафе.
"Гранд", но затем наморщил лоб и сказал так громко, что все услышали:
исключительно великие люди: если художники, то лучшие в мире, если
студенты, то подающие самые большие надежды, редактора - самые блестящие,
женщины - самые роскошные, поэты - самые-рассамые. Ха-ха! Сидят там
день-деньской и пыжатся друг перед другом, величают друг друга гениями и
счастливы от этого безмерно. Я сам видел, как там ликует всякий, кому
удается привлечь к себе внимание других.
Хьеллан и сказал ей довольно громко:
слышал замечание поверенного, но, видимо, пропустил его мимо ушей, более
того, он чокнулся со студентом и с полным равнодушием заговорил о другом.
Ей тоже претило его высокомерие. Бог его знает, что он о них всех думает,
если считает себя вправе угощать их такой наглой болтовней. Что за
самомнение, что за мания величия! И когда поверенный спросил ее, каково ее
мнение, она ответила намеренно громко: