клиента запахом сен-сена.
стриптизы лондонского Сохо, парижского Пляс-Пигаля, Копакабаны, и
Лангегассэ, и других столиц ночного мира.
искусство танца, сколько на голую психологию. Впрочем, именно это и
требовалось ее зрителям. Джин не удостоил бы ее и взгляда, если бы не
привычное чудо, совершавшееся где-то в глубине его естества: охлажденное
кубиками льда виски приятно скользнуло вниз, и вот словно расцветали внутри
"Четыре розы", излучая блаженное тепло, и радость, И благолепие, лаская душу
и сердце. Все сказочно менялось перед глазами: громилы-мафиози превращались
в добродушных симпатичных парней, бар становился волшебным гротом, а
вульгарная "стриперша" - прекрасной наядой, чье тело светилось розовым
жемчугом.
спешить с выпивкой не следует.
бедре. - Мне обещали, что я сыграю с Красавчиком. Он еще не пришел?
"стриперши", медленно раздевавшейся под твист, и поглаживая Джину бедро. -
Утром играл в пул, а после ленча начнет в покер. А ты Не купишь мне
шампанского, Джерри?
номера. "Стриперша" осталась в одном красном в белую крапинку бикини. Словно
переводя дух, джук-бокс вдарил шейк. Динамически вращая тазом, животом и
бедрами в такт бешеной музыке, вспотевшая блондинка неутомимо трясла всеми
своими загорелыми прелестями
половины бикини. "Гориллы" жадно подались вперед. Кое-кто, в ком сильнее
заговорила горячая кровь неаполитанских или палермских предков, привстал.
Один "горилла" судорожно глотнул У другого слюна, пузырясь, потекла по
вороненому подбородку. А джук-бокс наяривал:
"маргаритка"?
пароксизмах симулированной страсти, свернутую трубочкой пятидолларовую
бумажку. Пример оказался заразительным. Со всех сторон посыпались зеленые
трубочки Чтобы не отстать от других, Джин свернул в трубочку и швырнул
"стриперше" десятку. Прибегая к этому убедительному аргументу, публика
требовала, чтобы стрип-артистка не останавливалась на достигнутом, а
перешагнула за границу установленных в штате Нью-Йорк законов благоприличия.
лезли из орбит.
темноте собирала щедрую дань благодарной публики.
бармену. - И не жалей, приятель, виски!
насыщенный густым запахом мужского пота и алкоголя.
ожидал увидеть в этом гангстерском притоне что либо иное...
розами", как снова зазвучала музыка, на этот раз тихая, сентиментальная.
Конни Френсис пела "Вернись в Сорренто", и не одна пара глаз с поволокой,
черных, как лава Везувия, подернулась дымкой ностальгии, хотя вряд ли кто из
присутствовавших граждан Нью-Йорка бывал в этом городе.
блондинка, молодая и стройная. Джин даже вздрогнул от неожиданности.
Подумать только: это была Молли!
Повернувшись к Джину, она подняла руку и пошевелила в знак приветствия
пальцами. По всему было видно, что Молли не училась в знаменитом колледже
розовых кошечек в Лос-Анджелесе, где будущих "стриперш" учат изящному
раздеванию и элегантному обольщению. Но Джин отметил в ней много природной
грации. Он пожалел, однако, что Молли приходится заниматься более чем
сомнительным искусством, сочетая его с древнейшей на свете профессией, а в
следующую секунду неожиданно для себя - какая нелепость! - он ощутил в груди
укол ревности. Какое свинство, что Молли принуждена раздеваться перед этим
стадом "горилл"! Нет, любовь и секс - это касается только двоих, а не
толпы...
красноречиво потер пальцами невидимую бумажку.
раз пододвинул бармену оставшуюся в сдаче пятерку с мелочью и пошел к двери.
у гангстеров называют "торпедами": это мускулистые парни, обычно экс-боксеры
или бывшие борцы, мастера рукопашного боя. У первой "торпеды" была маленькая
головка на могучей шее, переходящей через покатые мощные плечи в
бочкообразное туловище. Над маленьким поросячьим глазом красовался
крест-накрест наклеенный пластырь. Рост - не меньше шести футов и пяти
дюймов, вес - добрых триста фунтов!... Вторая "торпеда", калибром поменьше,
рыжая, в веснушках, похожая на грубую копию мага баритона-саксофона Джерри
Муллигана, была вовсе необтекаемой: под блестящей синтетической тканью
костюма "тропикл" бугрились вздутые мускулы. Не озаренные интеллектом лица
"торпед" не предвещали ничего хорошего. И, видно, отнюдь не случайно кто-то
в баре подвернул на полную мощность громыхавший динамик джук-бокса.
неделю провел в Филадельфии!
правым хуком съездил по уху. Джин отлетел к стене и сполз по ней на каменную
площадку, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
размахнувшись, он наобум выбросил кулак в воздух. Рыжий легко уклонился от
такого удара. Базз не желая остаться в стороне, обрушил на Джина свой
увесистый кулак-кувалду. Но Джин, потеряв равновесие от собственного
неудачного удара, отшатнулся, и кувалда лишь скользнула по плечу.
боялся, что он переодетый полицейский или частный детектив. Просто
безобидный паренек из колледжа. Пай-мальчик. Такой и мухи не обидит.
жесткими шлепками ладони отряхнул его костюм.
наверх! Комната 3-Д. Пошли, Базз! Там Молли выступает.
но, как только "торпеды" исчезли из виду, он зашагал пружинистым шагом сразу
через три ступеньки.
постучался. Дверь открылась на полфута.
на сей раз одноглазая, с черной повязкой, закрывавшей левый глаз.
Дьяволы! Сукины дети! Я давно говорил им ввинтить поярче лампочки. Входите,
мистер! Вас тут ждут.
викторианским гарнитуром, окрашенным белой эмалью, и выцветшими голубыми
обоями, со старым механическим пианино в углу, за круглым столом, покрытым
зеленым сукном, столом, стоявшим посредине под хрустальной люстрой, играли в
покер четверо мужчин. Трое, смуглые и черноволосые, худощавые, были в
рубашках, их пиджаки висели на спинках стульев. Четвертый - усатый - этот
был, что называется, поперек себя шире - только что сорвал банк и небрежно
засовывал в карман пачки долларов. Джин взглянул на него мельком. Незнакомец
почему-то подмигнул ему, как старому знакомому, зажмурив один
желто-серо-голубой глаз и смешно вздернув усом. Остальные повернули головы,
чтобы взглянуть на вошедшего, а один, сидевший прямо напротив двери - он был
похож на Рудольфо Валентино, - бархатистым голосом сказал, вернее пропел:
Мацумото Сэйте
Сертаков Виталий
Орлов Алекс
Орлов Алекс
Конан-Дойль Артур
Березин Федор