Чтение 14–й страницы книги ~Брайтонский леденец~

- Он просто подумал, что это заткнет ей глотку, - ответил Дэллоу.

- Такие, как она, меня не волнуют, - сказал Малыш, нажимая на кнопку
звонка.

На лестнице зажегся свет, скрипнула оконная рама, и чей-то голос
окликнул:

- Кто это?

- Это я, - ответил Малыш, - Пинки.

- Что тебе надо? Почему ты не мог прийти утром?

- Мне нужно поговорить с тобой, Бруер.

- Какие это у нас срочные разговоры, Пинки? Неужели нельзя подождать до
утра?

- Открывай-ка лучше, Бруер. Ты же не хочешь, чтобы сюда явилась вся
банда.

- Старуха ужасно больна. Пинки. Я не хочу ее тревожить. Она заснула. Не
спала три ночи.

- Так это ее разбудит, - ответил Малыш, держа палец на кнопке звонка.

Через мост медленно проехал товарный поезд, дым от него заволок
Льюис-роуд.

- Отпусти звонок, Пинки, я открою.

Пока Пинки ждал, его пробирала дрожь; он засунул руку в перчатке
глубоко в мокрый карман. Бруер отворил дверь; это был тучный пожилой
человек в грязной белой пижаме. Нижняя пуговица была оторвана, и из-под
куртки виднелся толстый живот с глубоко ушедшим пупом.

- Входи, Пинки, - сказал он, - только тихонько. Старуха совсем плоха. Я
с ней вконец измучился.

- Поэтому ты и не заплатил свой взнос, Бруер? - спросил Малыш.

Он презрительно осмотрел узкую переднюю - ящик от устриц, превращенный
в стойку для зонтов, поеденная молью оленья голова, на один из рогов
которой надет котелок, стальная каска, используемая как цветочный горшок.
Кайт мог бы заполучить кого-нибудь побогаче. Бруер только недавно перестал
принимать ставки на углах улиц и в барах. Мастер обжуливать клиентов.
Нечего было и пытаться вытянуть больше десяти процентов с его выручки.

- Заходите и располагайтесь, - сказал Бруер. - Здесь тепло. Какая
холодная ночь!

Даже дома, в пижаме, он оставался притворно веселым. Он был, как
надпись на карточке, где помечают ставки на бегах: "Старая фирма. Вы
можете доверять Биллу Бруеру". Он зажег газовый камин, включил торшер под
красным шелковым абажуром с бахромой. Свет блеснул на посеребренной
коробке для печенья, на свадебной фотографии в рамке.

- Хотите рюмочку виски? - предложил Бруер.

- Ты знаешь, я непьющий, - ответил Малыш.

- Ну, так Тэд выпьет, - сказал Бруер.

- Что ж, я могу выпить, - отозвался Дэллоу. Он усмехнулся и сказал: -
Вот какое дело.

- Мы пришли за взносом, Бруер, - сказал Малыш.

Человек в белой пижаме нацедил содовой воды себе в стакан. Он
повернулся к Пинки спиной и наблюдал за ним в зеркало над буфетом, пока
они не встретились глазами.

- У меня что-то душа неспокойна, Пинки, - сказал он. - С тех самых пор,
как пристукнули Кайта.

- А что? - спросил Малыш.

- Да вот что. Я все думаю, если ребята Кайта не могут защитить даже...
- Он вдруг замолк и стал прислушиваться. - Что это, старуха? - Из комнаты
наверху донесся слабый кашель. - Она проснулась, - сказал Бруер. - Мне
нужно пойти поглядеть, что с ней.

- Оставайся здесь, - приказал Малыш, - поговорим.

- Ее надо повернуть на бок.

- Кончим, тогда и пойдешь.

Кашель все не прекращался. Было похоже, будто у какой-то машины никак
не заведется мотор. Бруер с отчаянием проговорил:

- Будь человеком. Она ведь не знает, куда я девался. Я вернусь через
минуту.

- Через минуту мы кончим разговор, - сказал Малыш. - Мы требуем только
то, что нам положено. Двадцать фунтов.

- У меня дома нет денег. Честно.

- Ну так пеняй на себя.

Малыш сорвал перчатку с правой руки.

- Это правда, Пинки. Я вчера все отдал Коллеони.

- Господи Иисусе! А при чем тут Коллеони?

Бруер торопливо и с отчаянием продолжал, прислушиваясь к кашлю,
доносившемуся сверху:

- Ну, посуди сам. Пинки, не могу же я платить вам обоим. Меня бы
порезали, если бы я не заплатил Коллеони.

- Он в Брайтоне?

- Остановился в "Космополитене".

- А Тейт... Тейт тоже уплатил Коллеони?

- Конечно, Пинки. У Коллеони дело поставлено на широкую ногу.

На широкую ногу... Это звучало как обвинение, как напоминание о медной
кровати в пансионе Билли, о крошках на матрасе.

- Ты что, думаешь, я конченый человек? - спросил Малыш.

- Послушай моего совета, Пинки, объединись с Коллеони.

Вдруг Малыш взмахнул рукой и полоснул лезвием бритвы, спрятанным у него
под ногтем, по щеке Бруера. Хлынула кровь.

- Не надо, - крикнул Бруер, - не надо! - Он попятился к буфету, уронив
коробку с печеньем. - У меня есть защитники. Поосторожнее. У меня есть
защитники.

Дэллоу опять налил виски Бруера себе в стакан.

- Посмотри-ка на него, - сказал Малыш, указывая на Бруера. - У него
есть защитники.

Дэллоу плеснул в стакан содовой воды.

- Может, хочешь еще? - спросил Малыш. - Это я только показал тебе, кто
тебя защищает.

- Я не могу платить вам обоим, Пинки. Ради бога, отступись.

- Мы пришли за двадцатью фунтами, Бруер.

- Коллеони выпустит из меня кровь, Пинки.

- Можешь не беспокоиться. Мы защитим тебя.

"Кхе, кхе, кхе", - продолжала кашлять женщина наверху, а потом
послышался тихий плач, как будто во сне хныкал ребенок.

- Она зовет меня, - сказал Бруер.

- Двадцать фунтов.

- Я не держу здесь деньги. Пусти меня, я схожу, принесу.

- Иди с ним, Дэллоу, - сказал Малыш. - Я подожду здесь.

Он сел на резной стул с прямой спинкой, какие бывают в столовых, и
устремил взгляд на глухую улицу, на урны для мусора, стоявшие вдоль
тротуаров, на широкую тень от железнодорожного моста. Он сидел совершенно
спокойно, и по его серым, совсем стариковским глазам нельзя было прочесть
того, что он чувствовал.

Поставлено широко... У Коллеони дело поставлено широко... Он знал, что
никому в банде не мог доверять... кроме, пожалуй, Дэллоу. Это неважно.
Никогда не ошибешься, если никому не будешь доверять. С урны для мусора на
панель осторожно спустилась кошка: вдруг она остановилась, попятилась
назад, и в полутьме ее агатовые глаза уставились на Малыша. Малыш и кошка,
не шевелясь, глядели друг на друга, пока не вернулся Дэллоу.

- Деньги у меня, Пинки, - сказал Дэллоу.

Малыш повернул к нему голову и улыбнулся; вдруг лицо его сморщилось, и
он два раза громко чихнул. Кашель наверху замер.

- Долго он будет помнить наше посещение, - сказал Дэллоу и добавил с
тревогой: - Тебе надо выпить виски, Пинки. Ты простудился.

- Ничего со мной не будет. Я здоров, - ответил Малыш. Он встал. - Не
будем терять тут время, уйдем, не прощаясь.

Малыш шел впереди посреди пустынной улицы, между двумя трамвайными
линиями. Вдруг он спросил:

- Ты думаешь, я конченый человек, Дэллоу?

- Ты? - ответил Дэллоу. - Да ты что? Ты ведь только начинаешь.

Несколько минут они шагали молча; вода из водосточных труб капала на
панель. Потом Дэллоу заговорил:

- Ты что, беспокоишься из-за Коллеони?

- Ничего я не беспокоюсь.

- Коллеони тебе в подметки не годится! - вдруг воскликнул Дэллоу. -
"Космополитен"! - добавил он и сплюнул.

- Кайт думал, он занимается автоматами. А выходит - другое. Теперь
Коллеони считает, что побережье освободилось. Вот он и выпускает щупальца.

- А он не боится, что с ним будет то же, что с Хейлом?

- Хейл умер своей смертью.

Дэллоу засмеялся.

- Скажи это Спайсеру.

Они повернули за угол к "Ройал Альбион", и море снова оказалось
рядом... начался прилив... какое-то движение, плеск, темнота. Малыш вдруг
обернулся и поднял глаза на Дэллоу... Он мог доверять Дэллоу... С чувством
торжества и превосходства он дружелюбно посмотрел на некрасивое лицо с
перебитым носом. Словно он был физически слабым, но хитрым школьником,
который сумел привязать к себе самого сильного мальчика в школе, и тот
стал ему беспредельно верен.

- Эх ты, простофиля, - сказал он и ущипнул Дэллоу за руку. Это было
похоже почти на ласку.

В меблированных комнатах Билли до сих пор горел свет, и Спайсер ждал их
в передней.

- Все в порядке? - спросил он тревожно. На его бледном лице вокруг рта
и носа высыпали прыщи.

- А чего ты боялся? - спросил Малыш, поднимаясь по лестнице. - Мы