Чтение 14–й страницы книги ~Награда Бешеного~

- Да! - Богомолов даже не заикнулся о спецтелефоне, чтобы не ставить
Майкла совсем уж в неудобное положение.

- Хорошо, попытаюсь что-нибудь придумать. Тип и номер оружия?

- Пистолет-пулемет Стечкина, а номер... - Богомолов достал записную
книжку и зачитал ему номер своего "Стечкина". - Неужели сделаешь
разрешение?

- Не обещаю, но попробую. Все?

- Теперь все. - Богомолов улыбнулся.

- Бывай, генерал!

- Пока, полковник! - в тон ему ответил Богомолов.

...В Америку Савелия провожал Михаил Никифорович. Начальник смены
таможенников был предупрежден, и провели его через службу "особо важных
персон". Богомолов вручил ему свое личное оружие, изложив вкратце свой
разговор с полковником Джеймсом. Говорков в конце концов нехотя
согласился.

Сейчас, в самолете, он все время думал о братишке. Как там Андрюша,
что с ним? Правда, иногда Савелий вспоминал последний разговор с Розочкой.
Правильно ли он сделал, что отправил ее учиться в Америку? Конечно, он
поступил так согласно завещанию ее дедушки Волошина, но можно было
получить образование в Париже, например, или Лондоне.

Впрочем, все сделано правильно. Именно в Америке сейчас
концентрируются лучшие умы человечества, пусть приглядится, присмотрится,
а там и сама поймет, что к чему.

Савелий откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и провалился в
царство Морфея. Сначала перед ним во сне предстала Марфа Иннокентьевна,
его любимая воспитательница в детском доме:

- Савушка, ты такой еще слабенький, оставь ты этих хулиганов в покое!
- укоризненно говорила она, смачивая бодягой синяк под глазом. - Ты же
знаешь, что они честно никогда не дерутся: нападают исподтишка и всегда
втроем-вчетвером!

- Ничего, Марфа Иннокентьевна, я их когда-нибудь по одному подкараулю
и накостыляю! - посулил маленький Савушка.

- А они тебя снова отлупят!

- А я снова подкараулю! Все равно я никогда не буду таким, как они!
Никогда! - твердо заверил маленький Савушка.

- Ах ты мой маленький Робин Гуд! - ласково проговорила женщина и
прикоснулась прохладными губами к его разгоряченной щеке.

- И ничего я не маленький! - возразил Савелий, открыл глаза и с
удивлением увидел перед собой мать.

- Конечно же, не маленький! - улыбнулась она. - Ты у меня совсем уже
большой! - Мать крепко прижала его к своей груди, и Савушка счастливо
зажмурился, а когда открыл глаза, то неожиданно отпрянул - перед ним
стояла Варвара.

- Варечка, милая, ты жива? - воскликнул он.

- А ты разве не видишь? - Она смотрела так ласково, и в.то же время в
глазах ее стояли слезы. Савелий не выдержал и спросил:

- Что с тобой, милая? Почему ты плачешь?

- Это слезы радости оттого, что я вижу тебя! Я так скучаю, Савушка!

- Я все время хотел тебя спросить: зачем ты решилась на такое? Почему
меня бросила?

- Господи, да как ты не понимаешь! Разве я могла спокойно жить после
этого? Я стала такой грязной, я физически ощущала ту грязь, что прилипла
ко мне от их рук, их вонючих тел! Я не могла дышать, я все время ощущала
их вонь! Как я могла запачкать тебя, моего самого любимого и дорогого
человека, прикосновением? Не печалься обо мне! Я была счастлива потому,
что ушла из жизни любимой и любящей! Не грусти!

- И все-таки... - начал было Савелий, но умолк на полуслове,
обнаружив перед собой Варламова, своего друга-"афганца", которого зверски
убили по приказу Воланда. - Варламыч? - воскликнул Савелий, пытаясь
прикоснуться к нему, но тут же отдернул руку: лицо бойца было страшно
изуродовано - отрезаны уши, выколоты глаза... Тот постоял неподвижно,
потом медленно развел руки, словно для объятий, и тихо сказал:

- Савка! Ты узнаешь меня? Савка, ведь это ты, я чувствую!

- Да, это я, дорогой Варламыч! Это я!

- Ну отзовись, знаю, это ты. Савка! - продолжал взывать тот, шаря в
воздухе руками.

Видимо, Варламов его не слышал, и тогда Савелий осторожно прикоснулся
к его руке и пожал ее особым, придуманным пожатием.

- Я знал, что это ты, братишка! Знал! - Лицо "афганца", несмотря на
кровоточащие раны, озарилось счастливой улыбкой. - Не вини себя в моей
смерти, братишка, не вини! Ты сделал все, что мог, я сам во всем виноват.
Я знаю, ты отомстил за меня сполна! Спасибо, братишка, и не кори себя
больше! Обещай! - Он крепко обхватил руку Савелия, затем разжал, и Савелий
ответил согласием. - Ну, вот и хорошо: теперь я могу спокойно заниматься
своими делами!

"Какими делами?" - хотел было спросить Савелий, но передумал - тот
его все равно не слышит, тем более что Варламов внезапно исчез и ему уже
явилась Наташа. Она молча и укоризненно смотрела на него, как бы обвиняя,
что Савелий не уберег ее от гибели.

- Родная моя, ты же знаешь, что я был тогда очень далеко! - с грустью
выдавил он. - Поверь, мне легче было самому встать под пулю, чем увидеть
тебя мерт... - Но она приложила свой пальчик к его губам, прерывая его.

- Глупенький мой, неужели ты думаешь, что я тебя в чем-нибудь
упрекаю? Ведь я люблю тебя! Люблю!

- Но почему ты так смотришь на меня?

- Не понимаю, о чем вы? Ничего не понимаю, вы говорите очень тихо! -
проговорила она, и голос ее показался Савелию совсем чужим, и только тут
он обнаружил, что она говорит с ним поанглийски!

Савелий открыл глаза. Над ним склонилась симпатичная стюардесса, ее
обворожительная улыбка ослепляла.

- Я русский! - смущенно выдавил Савелий и тоже улыбнулся.

- Проснулись? Очень хорошо! Приведите кресло в нормальное положение и
пристегните ремень. Самолет пошел на посадку. Мы приземлимся в аэропорту
имени Джона Кеннеди! - Эти слова она проговорила так, словно читала
лекцию, а потом вдруг с усмешкой добавила: - К сожалению, в терминале
"Дельта".

- Почему, к сожалению? - не понял Савелий.

- Он самый дальний от таможни: с километр придется тащиться.

- И как часто сажают в этом самом терминале?

- Российские самолеты - всегда!

- Почему?

- А платить нужно нормально. - Стюардесса вздохнула: - Извините, но
мне работать нужно. Кстати, вы уже можете выходить.

- Спасибо за лекцию! - Савелий улыбнулся, подхватил свою спортивную
сумку и пошел к выходу.

Богомолов не предупредил его, что просил Майкла помочь на таможне, и
Савелий не знал, встречают его или нет. А жаль: он, во-первых, не знал,
куда ехать, во-вторых, его сильно напрягало оружие Константина Ивановича,
в-третьих, АОН. К счастью, все оказалось гораздо проще: не успел он войти
в "кишку", как тут же увидел табличку со своей фамилией. Высокий плотный
атлет цепко скользил глазами по лицам идущих мимо пассажиров. Перехватив
заинтересованный взгляд Савелия, он расплылся в голливудской улыбке:

- Господин Мануйлов?

- Так точно, Сергей! - Савелий протянул руку.

- Капитан Джон Макмиллан! - Отвечая на рукопожатие, атлет, смешно
картавя, добавил по-русски: - Вам "привьет от Ка И"!

- Отлично! - обрадовался Савелий. - Куда?

- Ваш паспорт. - Он взял паспорт Савелия и повернулся к стоящему
рядом таможеннику.

Тот в ответ улыбнулся Савелию, поставил печать, козырнул и двинулся
по "кишке" вместе с российскими пассажирами.

- Дайте-ка вашу сумку! - попросил Макмиллан.

- Спасибо, я сам.

- Вы наш гость? - настойчиво проговорил тот.

Савелий наконец догадался, что к чему, и безропотно отдал сумку.
Американец придержал его за руку, толкнул чуть приметную дверь в "кишке",
и они оказались на трапе, у которого их ждал сверкающий черный "порше".

Уже в машине капитан не преминул поставить Савелия в известность:

- Полковник послал за вами.

- Классная тачка!

- Тачка? - не понял капитан Макмиллан.

- Это жаргон... - начал было объяснять Савелий, но подумал, что это
бесполезно, и тотчас добавил: - Означает высшую степень похвалы!

- Выходит, я могу сказать своей возлюбленный, что она "классная
тачка"?!

Легко, словно пушинка, подхваченная ветром, машина рванулась вперед.

- Что? Девчонке?! Ну, капитан, ты даешь! - развеселился Савелий. -
Это можно сказать только о машине, - пояснил он.

На этот раз рассмеялся капитан.

- Чего это ты? - поинтересовался Говорков.

- Представил себе ее лицо, если бы я, допустим, назвал ее "классной
тачкой"!..

- А я твое! - Савелий зашелся в хохоте.