Чтение 14–й страницы книги ~Три рассказа о Гэллегере~

возможных вариантов будущего Гэллегер погибал от излучателя, трупы исправно
переносились ему во двор.

Ныне будущее радикально изменилось. Оно уже не включало в себя варианты
А, В, С и так далее. Тепловой излучатель, определяющий фактор, был уничтожен
в настоящем и потому возможные варианты будущего Гэллегера теперь
представляли собой А 1, В 1, С1 и так далее.

Машина не была рассчитана на такие резкие отклонения. Она выполнила
поставленную перед ней задачу и теперь ждала новых поручений.

Перед тем, как вновь воспользоваться ею, Гэллегер детально изучил ее
устройство.

Времени у него было достаточно. При отсутствии corpus delicti Перссон
без труда добился прекращения дела, хотя несчастный Махони едва не спятил,
пытаясь понять, что же, собственно, произошло. Что касается либлей...

Гэллегер машинально раздал печенье, прикидывая, как бы избавиться от
этих маленьких глупеньких созданий, не раня их чувств.

-- Не хотите же вы остаться здесь на всю жизнь? -- спросил он у них.

-- Нет, -- ответил один, косматой лапкой стряхивая крошки с усов. -- Но
нам нужно завоевать Землю.

-- Гмм, -- буркнул Гэллегер и вышел кое-что купить. Вернулся он с
какими-то приборами, которые украдкой подключил к телевизору.

Вскоре после этого обычная телепрограмма была прервана экстренным
выпуском новостей. По странному стечению обстоятельств либли как раз
смотрели телевизор. На экране появилось.лицо диктора, почти полностью
скрытое листом бумаги. Единственная видимая часть -- от бровей и выше --
очень напоминала лоб Гэллегера, но либли были слишком возбуждены, чтобы
заметить это.

-- К нам только что поступила важная информация! -- сообщил диктор
срывающимся от волнения голосом. -- С некоторых пор мир уже знает о прибытии
на Землю трех почтенных гостей с Марса. Существа эти...

Либли удивленно переглянулись, один из них начал говорить что-то, но на
него шикнули.

-- Существа эти, как стало известно, хотят завоевать Землю. С
удовольствием сообщаем, что все население Земли перешло на сторону либлей.
Произошла бескровная революция, и отныне либли становятся нашими
единственными владыками...

-- Йо-хо! -- пропищал тоненький голосок.

-- ...Ведется организация новых форм правления. Будет введена новая
денежная система, монетные дворы уже чеканят монеты с изображениями либлей
на реверсе. Ожидается, что наши владыки вернутся на Марс, чтобы объяснить
своим соплеменникам возникшую ситуацию.

Лицо диктора исчезло с экрана, и пошла обычная программа. Вскоре,
таинственно улыбаясь, появился Гэллегер. Его приветствовали радостные писки
либлей.

-- Нам пора возвращаться домой. Произошла бескровная...

-- Революция! Этот мир -- наш!

Их оптимизм можно было сравнить только с их легковерием. Гэллегер
позволил убедить себя, что либлям нужно возвращаться.

-- Ну, хорошо, -- согласился он. -- Машина готова. Еще по печенью на
дорогу -- и в путь.

Он пожал три косматые лапки, вежливо поклонился, и трое либлей,
оживленно попискивая, отправились на Марс. на пятьсот лет в будущее. Они
торопились вернуться к друзьям и рассказать о своих приключениях. Они и
рассказали, но никто им не поверил.

Смерть Кэнтрелла не имела никаких последствий, хотя Гэллегер, дед и
Мики прожили несколько беспокойных дней, прежде чем облегченно вздохнули.
Вскоре после этого дед с Гэллегером ударились в запой и сразу почувствовали
себя гораздо лучше.

К сожалению, Мики не мог составить им компанию. Ему пришлось вернуться
в цирк, где он дважды в день демонстрировал свой уникальный талант, прыгая с
десятиметровой лестницы в ванну с водой...

1 Corpus delicti (лат.) -- состав преступления.

2 In articulo mortis (лат.) -- в момент смерти.

3 Amigo (исп.) -- приятель, дружище.

НАРЦИСС

С Гэллегером, который не был ученым педантом, а занимался наукой по
наитию, все время случались всякие неожиданности. Сам себя он скромно
величал гением повседневности. Он мог, например, без особого труда
использовать при создании принципиально новой модели холодильника кусок
провода, несколько батареек, да крючок для миниюбки. В настоящий момент
Гэллегер вел мучительную борьбу с похмельем. Он распростерся на кушетке в
своей лаборатории, высокий, худой, с весьма небрежной прической, и
манипулировал алкогольным органом, который нехотя цедил ему в рот сухое
мартини.

Гэллегер пытался что-то вспомнить, но особенно не напрягался. Он знал,
что дело касалось робота. Впрочем, это было не так уж и важно.

-- Эй, Джо!.. -- позвал изобретатель.

Поименованный робот красовался перед зеркалом, изучая свое же
содержимое. Прозрачный материал, из которого был сделан его кожух, позволял
рассмотреть внутри колесики разного калибра, которые стремительно вращались.

-- Уж раз ты зовешь меня, то будь любезен не орать. -- ответствовал
Джо. -- И выставь отсюда кошку.

-- Не подозревал, что у тебя такой тонкий слух.

-- И тем не менее это так. Я прекрасно слышу ее топот.

-- Любопытно. Ну и что же ты слышишь? -- с интересом спросил Гэллегер.

-- Слышу удары барабана. -- торжественно ответствовал робот. -- А когда
ты орешь, я слышу гром.

Голос у самого робота был противным и скрипучим, что давало Гэллегеру
полное право напомнить этому снобу поговорку насчет соринки в чужом глазу,
но тут его отвлекли. С трудом он заставил себя бросить взгляд на экран у
входа в лабораторию -- там что-то мелькало. "Знакомый силуэт", -- подумал
Гэллегер.

-- Это я, Брок, -- прозвучал голос в динамике. -- Харрисон Брок.
Откройте!

-- Дверь не заперта.

Гэллегер и не подумал встать. Он внимательно осмотрел гостя -- модно
одетого мужчину среднего возраста, -- но так и не сумел его вспомнить. Броку
было немногим больше сорока; породистая, гладко выбритая физиономия не
выражала ни малейшего восторга от встречи. Возможно, изобретатель и знал
его, хотя твердой уверенности у него не было. Но это тоже не имело значения.

Брок окинул взглядом большую лабораторию, напоминающую Авгиевы конюшни,
ошалело посмотрел на робота, попытался найти стул, но не преуспел. Тогда он
уперся руками в бока и покачался с пяток на носки, буравя похмельного
Гэллегера гневным взором.

-- Ну? -- произнес он.

-- Никогда не начинайте разговор с "ну". -- сказал Гэллегер и
подкрепился новой порцией мартини. -- Мне и без того не по себе. Лучше
садитесь и чувствуйте себя, как дома. У вас за спиной генератор. Он, вроде
бы, не слишком запылился.

-- Получилось у вас или нет? -- нервно спросил посетитель. -- Это
единственное, что меня волнует. Неделя истекла. У меня приготовлен чек на
десять тысяч. Возьмете его?

Естественно, -- молвил Гэллегер и, не глядя, вытянул руку. -- Давайте
сюда.

-- Caveat emptor^[1]. А что я покупаю?

-- Вы что, сами не знаете, за что платите? -- поразился Гэллегер.

Брок буквально подпрыгнул на генераторе.

-- О господи, -- жалобно произнес он. -- Говорили, что кроме вас никто
мне не поможет. Но ведь предупреждали меня, что беседовать с вами -- все
равно что отдыхать в кресле дантиста.

Гэллегер призадумался.

-- Постойте-ка. Я начинаю вспоминать. Мы с вами болтали на прошлой
неделе, верно ведь?

-- Болтали... -- Круглое лицо визитера налилось краской. -- Разумеется.
Вы валялись на этой же кушетке, лакали спиртное и декламировали стихи. Затем
спели "Фрэнки и Джонни". И только после всего этого заметили меня и приняли
мой заказ.

-- Очень просто, -- объяснил Гэллегер. -- Я напился. Это со мной часто
бывает. Особенно, когда я ничем не занят. Алкоголь растормаживает
подсознание, и в таком состоянии мне лучше работается. Самые лучшие мои
изобретения, -- весело поведал он, -- я сделал как раз по пьянке. В эти
мгновения меня осеняет. Все ясно, как тень. Или как день... так, что ли,
выражаются? А вообще-то... -- Тут он запнулся и с недоумением поглядел на
Брока. -- А вообще-то о чем мы с вами беседуем?

-- Лучше бы вы оба молчали, -- язвительно вставил робот, по-прежнему
позируя перед зеркалом.

Брок аж подскочил, но Гэллегер успокоил его небрежным пассом.

-- Это Джо, плюньте на него. Вчера я его собрал, а сегодня уже жалею об
этом.

-- Он робот?

-- Робот, но совершенно никчемный. Я сотворил его, когда был пьян, и
сам не помню, зачем и для чего. Он сутра торчит перед зеркалом и никак не
может налюбоваться на себя. Да еще поет. Воет, как собака перед покойником.
Скоро сами услышите.

С большим трудом Брок вернул разговор в прежнее русло.