занавеса.
поговорите с Ишановым. Я сейчас свяжусь с дежурным и сообщу о вашей сестре.
Ее имя? Как выглядит и во что одета? - Он протянул руку к телефону, но я не
успела назвать приметы Вероники, потому что в эту минуту в гостиную вернулся
Евгений и передал мне распоряжение Ишанова, требующего, чтобы я явилась пред
его ясные милицейские очи. Полевичек жестом предложил мне идти и обратил
вопросительный взор на остальных участников злополучной вечеринки.
заглядевшись на криминалиста, возившегося у второго входа в спальню, и едва
не получила дверью в лоб: Дуболом, потеряв терпение, выскочил из гостевой
комнаты узнать, в чем причина задержки.
чтобы ждать тут по полчаса...
Даже с самого крутого бодуна ни одна нормальная женщина не приняла бы этого
субъекта за дружка и тем более за жениха. Разве что за шлагбаум... Но пусть
тешит себя иллюзиями.
крайне агрессивной. На меня обрушивались вопрос за вопросом, его помощница
строчила в блокноте, как безумная, Дуболом всем своим видом давал понять,
что не верит ни единому моему слову. Вероятно, его нахрапистость и
беспардонность имели какой-то смысл. Может быть, свидетели, выведенные из
себя манерами Дуболома, начинали нервничать и говорили больше, чем
собирались. Не знаю. Знаю только, что со мной этот номер не прошел. Из
нежелания попасть за решетку за оскорбление стража закона, находящегося при
исполнении служебных обязанностей, я отвечала так коротко и невыразительно,
как мог бы отвечать на вопросы назойливого ребенка терпеливый взрослый,
увлеченный интересной книгой. Это, естественно, бесило Ишанова, но меня его
бешенство не раздражало. Напротив, я испытывала глубокое удовлетворение от
мысли, что сумела поквитаться с грубияном, не прибегая к его хамским
методам.
биографического плана и внушить мне, что я была знакома с убитой гораздо
ближе, чем пытаюсь представить, Дуболом перешел непосредственно к событиям
этого вечера. Я скупо проинформировала его о цели устроенного Вероникой
приема и коротко описала, как проходила вечеринка. Ишанов забрасывал меня
вопросами со скорострельностью автомата, но так и не добился путаницы в моих
показаниях.
- А вот свидетель Евгений Лазорев утверждает, что тревогу подняли вы.
Если вы обратили внимание, дверь ванной и спальни отделяют два шага, поэтому
я оказалась на месте раньше других. Остальные вбежали в комнату через
несколько секунд и увидели, что я сижу на коленях в двух шагах от мертвой
девушки. Естественно, они подумали, что слышали мой крик. Но на самом деле
кричала Вероника. Просто она стояла в стороне, у окна, а в комнате было
довольно темно. Я тоже сначала ее не заметила.
Я узнала ее голос. И вид женской фигуры на полу в буквальном смысле меня
подкосил. Да еще в платье Вероники... В первую минуту я была уверена, что
это моя кузина...
сказать, что на убитой Людмиле Прокофьевой надето платье, принадлежащее
Веронике Шеповаловой?
его ни разу не видела. Но сегодня в нем играла Вероника.
спектакле!
вашей, с позволения сказать, сестре, и решили, что это она. Что произошло
потом?
оставляло желать лучшего.
подняла голову и на фоне окна увидела Веронику. Я не поверила собственным
глазам. Растолкала тех, кто стоял на пути, пробралась к телу... К тому
времени его уже перевернули лицом вверх, и я увидела, что это Людмила.
минут бессмысленно таращились на убитую, как Сурен стянул с ее шеи темный
лоскут и объявил, что Людмила задушена, как Евгений, буравя нас страшным
взглядом, пожелал узнать, кто это сделал, а я предложила вызвать милицию. И
обо всем, что произошло потом вплоть до приезда оперативников и
криминалистов. Ишанов больше не пытался поймать меня на лжи - наверное,
решил, что ему будет проще сделать это, опросив остальных свидетелей. Во
всяком случае, рассказав все, что сумела припомнить, я получила разрешение
вернуться в гостиную.
с Ишановым и его стенографисткой, а остальных Полевичек, ловко пресекая
разговоры на единственную интересующую нас тему, развлекал светской беседой.
Криминалисты обследовали спальню и остальные свободные помещения Вероникиной
квартиры и вежливо поросили нас перейти на кухню. Вскоре они столь же
вежливо выставили старшего оперуполномоченного и его помощницу в осмотренную
уже гостиную.
побеседовать с врачом, оставив нас под присмотром Полевичека и бессловесной
Ирины Глебовны. Вернувшись, он безо всякого смущения предложил нам вывернуть
сумки и карманы, любезно сообщив, что вообще-то мы имеем право отказаться,
но он в этом случае имеет право препроводить строптивцев в отделение. После
такого объяснения желающих отстаивать свои честь и достоинство как-то не
нашлось. Даже я сдержалась и не отпустила ехидную реплику о конюшне и
уведенной лошади. Зачем наживать недоброжелателей? Тем более что
полупрозрачная блузка и легкие летние брюки, которые я надела в этот вечер,
карманов не имели, а сумку, висевшую на крючке в темной комнате, уже
наверняка обнюхали криминалисты.
при всех. (Правда, я не ношу с собой презервативы и порнографию, но ведь,
наверное, не все свидетели столь высоконравственны. К тому же существуют еще
гигиенические пакеты...) Дуболом зашел за занавес и подзывал нас туда по
одному. Когда очередь дошла до меня, я известила его о сумке, оставленной в
раздевалке, и двинулась туда, чтобы ее принести, но галантный опер не
пожелал отпустить меня одну и самолично составил мне компанию. Я злорадно
пропустила его вперед, вспомнив о здоровенной доске, с которой поцеловалась
в темной комнате, пытаясь нащупать выключатель, но, к моему разочарованию,
там уже горел свет, а доску куда-то переставили.
протянул ее мне. - Откройте.
поближе стоящий в стороне стул и предложил мне выложить на него содержимое.
Свежевыглаженный носовой платок, пудреница, тюбик с тушью и "Повелитель мух"
в мягкой обложке не заинтересовали его совершенно. На водительские права он
бросил один-единственный рассеянный взгляд. Зато долго и пристально
рассматривал газовый баллончик. Какое счастье, что разрешение на него не
требуется!
назад. Зачем обременять занятого человека лишними заботами?
место и подцепил пальцем связку ключей. - От чего они?
Меня затрясло от негодования. Там были не только имена и номера телефонов,
но и мои заметки, не предназначенные для посторонних глаз. Ничего
криминального, разумеется, просто записи личного характера, но именно это
обстоятельство и выводило меня из себя. Глядя, как толстые короткие пальцы
перебирают мои сокровенные странички, я чувствовала себя так, будто с меня
публично срывали одежду. Я стиснула зубы и кулаки, потом заставила себя
расслабиться. Если Дуболом заметит мою болезненную реакцию, он может
подумать невесть что. Не дай бог, вооружится лупой и будет смаковать мои
откровения ночь напролет. "Спокойнее, Варвара. Обыски и копание в нижнем
белье - специальность этого типа. Испытывать перед ним неловкость так же
глупо, как стесняться сантехника, прочищающего забитый унитаз".
Земляной Андрей
Корнев Павел
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Березин Федор
Посняков Андрей