присесть или прилечь на синезем - и уже никогда не встанет Турусов, чтобы
идти дальше: отберет его земля от других досрочно и прорастет сквозь него
семя, и сам он пустит корни, самые длинные из которых достигнут неба и
нефти. И объединит он корнями своими всю землю, себя же при этом
потеряв...
заглатывая ноги Турусова и вовсю стараясь "укоренить" его, не дать ему
сделать следующий шаг.
вперед, выставляя ладони, которые уже сделались черными от враждебной
черно-синей земли.
во время шторма волна на берег выкинула.
темном костюме с красной повязкой дружинника на рукаве. Шел, напевая себе
под нос "Катюшу" и с опаской поглядывая на раскинувшееся поле
перепаханного синезема, которое он охранял.
отменное и аппетит нарастал с каждым шагом, хотя до смены и завтрака было
еще долго.
лежащий был жив, подтверждало легкое покашливание сквозь сон, наверно от
сырой ночной земли. В принципе дружинника не интересовало - был ли он пьян
или же избит. Первым, на что обратил внимание дружинник, были следы
незнакомца, оставшиеся глубокими бороздами в синеземе.
другой конец поля пунктирную линию следов.
на спину.
мужчина с красной повязкой.
поля, кенгараксовец вшивый!
почувствовал легкое головокружение.
осуждением смотрел на незнакомца.
рельсы вокруг Кенгаракса поснимали! Сам участвовал! Так что никаких новых
вагонов там быть не может!
брюк подсохшие комки земли.
целую ночь здесь отдежурил, а через два часа уже на работу,
производственные задачи решать.
порядок. Здесь ночь не покараулишь - на утро обязательно несколько наших
детей в Кенгараксе окажутся! А если уж туда попали, то считай, что
обществу их не вернешь! Да и кенгараксовцев нам здесь тоже не надо. Пусть
живут у себя на островке-лепрозории, раз милиция не хочет ими заниматься!
кодекса: сотни людей живут без прописки, а следовательно и без работы,
живут на неизвестно какие доходы, не принося обществу никакой пользы. И
вообще, все это похоже на проявление национализма, что, в принципе, в этих
краях не такая уж и редкость.
и грязные брюки.
Турусов рядом. Дружинник зорко всматривался в далекие очертания
Кенгаракса, держа руки за спиной. Турусов тоже поглядывал туда, но совсем
другим взглядом. Он пытался понять, почему возник этот Кенгаракс - ведь не
из одной прихоти решившей стать святой Клавдии Николаевны, матери Павла.
Если бы не было этих людей, то и места не возникло бы. Расспрашивать
дружинника не хотелось. Голос его был неприятен Турусову, да и сразу
чувствовалось, в каждом слове сквозило его отношение к этому месту и его
обитателям.
идущий навстречу старик, рослый и могучий. Только седые волосы и крупные
морщины-рытвины выдавали его возраст.
прошла?
(он показал взглядом на Турусова), но он не кенгараксовец.
недавнего собеседника, отправился на работу.
дружелюбно на Турусова и занялся физзарядкой. Приседал, отжимался от
земли, устраивал бег на месте. Турусов стоял рядом и только ловил на себе
хитроватые взгляды этого немолодого физкультурника.
как ваше, войну не выиграешь! Даже будущую нравственность не защитишь!
поля, то можете сразу же возвращаться! Ничего в наших магазинах вам не
продадут! Не хотите работать - занимайтесь голоданием! Все равно жизнь
заставит к станку вернуться!
паспортов. А это все равно, что бежавший крепостной до отмены крепостного
права. Может, на них розыск объявлен, поэтому они там и торчат.
горечью.
За кого-то - это еще куда ни шло.
делаю.
граница.
успокоился.
Он вышел на какую-то улицу, увидел автобусную остановку и решил уехать
отсюда куда-нибудь в центр города, а там видно будет.
сделалось хронически плохим. Он чувствовал свою ущербность, вину перед
каждым прохожим. Турусов так привык к своей должности, к своему грузу, что
теперь как бы видел себя со стороны мизерным, жалким человечком,
побирушкой на улицах города, бродягой, для которого единственный путь
назад в люди - найти свой Кенгаракс и стать равным среди его жителей.
Может, так и появились эти кенгараксы, может, и цыгане так собирались в
свои таборы? Ведь помнит же он, как собирались на лето в самодеятельные
лагеря буддисты, йоги, хиппи со всего Союза, и помнит, как гоняли их, и
документы требовали, и были же у них документы, и прописка в них стояла. А
у кенгараксовцев ничего нет... И исповедывают они, судя по образу жизни,
неискаженную коннретность и вынужденное материальное воздержание. Только,
честно говоря, святая благодетельница у них никудышная. Самозванка, одним
словом. Может, вернуться в Кенгаракс, рассмотреть, разузнать все? Может,
именно там он обретет во второй раз истинную конкретность восприятия
жизни? Да ведь он и пошел бы назад с легкостью, только пугало Турусова
перепаханное поле. Предчувствовал он, что второй раз ему поля не одолеть.
потом на русском.
решить для себя, чего я хочу. Сейчас есть только два пути: назад в
Кенгаракс или вперед, а куда вперед? Есть только одно место, ради которого
не стоит возвращаться в Кенгаракс. Это Выборг. Выборг густого тумана,
Выборг загадок и непредсказуемости. Выборг, обещающий встречу со своим
составом.
первого вагона, уверенно ступил в темноту. Поднявшись на ноги и нащупав
рядом на земле, слетевший с плеча вещмешок, бывший сопровождающий увидел
зеленое тело электрички. Через пару минут он наткнулся на платформу,
вскарабкался на ее влажную поверхность и уже по ней пошел дальше.
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Елманов Валерий
Белов Вольф
Вронский Константин
Смит Кордвейнер