цифрами. Это были точные часы, я сам ставил их по Гринвичу неделю назад.
Маленькие красные числа вернули меня к действительности. Четверть пятого,
уторо пятницы седьмого декабря.
она наконец вышла. На ней был другой халатик, на этот раз до полу, что
делало ее на пятнадцать фунтов легче, на три дюйма короче и на пять лет
моложе. Она тихонько села на краешек дивана.
бесцветным голосом. - Теперь я знаю. Ты прав. Боже, насколько же я была
близка к краю, подумать страшно! Но когда ты уже так близко, ты... тебя
тянет подойти еще ближе. Заглянуть вниз. Может быть, даже упасть туда.
потом, когда я пыталась дозвониться до тебя и в конце концов дозвонилась,
а когда услышала твой голос, не смогла сказать ничего из того, что
собиралась... Это был просто предел. Поверь мне, просто предел. Такое
чувство, что... что все, что могло и не могло, рухнуло в твоей жизни.
тобой счеты?
ресницы.
за каждым твоим шагом.
никто не посмотрит на тебя искоса, никто не пожелает тебе зла. Так же,
впрочем, как и добра. Им все равно. Все равно, хорошая ты или плохая,
больная или здоровая, мертвая или живая. А те, кто обращает на тебя
внимание, скорее думают, на что ты им можешь пригодиться в своем маленьком
театре. Конечно, на тебе есть ценности: одежда, обувь, украшения, но все
остальное - просто живая плоть, и она ценна только для тебя. А плоть у
тебя прелестная. Так что никто в этом мире не может против тебя ничего
иметь.
тебя самой и твоих призраков. А ты стала такой капризной и издерганной,
что у тебя начались галлюцинации.
утренний свет золотил ее волосы, халат ниспадал на пол торжественными и
немного смешными складками.
пожелал спокойной ночи и удалился. Я был несколько ошеломлен собственными
успехами в психотерапии. Чувство вины, говорит Майер, дает поразительные
результаты, если оно применено не туда, откудаь взялось. Опять же,
завзятому охотнику не кажется аморальным скормить оленю морковку и тут же
прострелить ему голову...
полминуты не мог заснуть из-за мыслей и сомнений, тревожащих меня. Когда
кто-то приглашает тебя вмешаться в его личную жизнь, сделай это, если
только ты на это способен. Правильно? Правильно? Правильно...
вздрагивая от неприятного сна. Я лежал мертвый на мостовой бара в Клубе
Пикадоров, в моей голове торчал огромный зазубренный гарпун Банни Миллза,
огромные мухи уже кружили над лужей свежей крови.
надогло. Само слово звучит станно и монотонно, как жужание мухи над лужей
крови. Как шуршание ключа в скважине механического пианино, чей механизм
испорчен навсегда. То, кого оплакивали во сне, был, в общем-то, мослатым,
сильным парнем, с бледными глазами и короткими бессвязными мыслями. Майера
моя гибель повергла в размышления. Завсегдатаи к бачков Бахья Мар
соберутся несколько раз, посмеются над сумашедшими надгробиями и
неприменно выпьют за упокой души. Их это утешит, я уверен. В каждой
компании бывают такие моменты, когда не обязательно говорить, чтобы тебя
поняли. И неважно, мужская это дружба или какая-нибудь еще; прав был
старина Рильке: "Любовь заключается в том, что двое оберегают, познают и
радуются друг другу".
борту своего плавучего дома, который назывался... вот черт, не почему у
меня нет никакой памяти на имена?
до кашля. Образ неутешного в своем горе Мак-Ги, рыдая, ласкающего свой
пробитый гарпуном череп, был слишком уж комичен.
нездоровым юмором. Гуля говорила о Тех. У меня не этот счет были свои
соображения. Те и в моей судьбе сыграли роль: дали некое место за игровым
столом и смутное понятие о правилах игры. Как и все на свете, в один
перкрасный день я решил, сколько раз и на что я ставлю. Я решил, что я
волен и выигрывать, и проигрывать.
- честно или жульнически, по своей выработанной системе или наобум. Так
или иначе, раньше или позже, но Те, владельцы притона, окончат твою игру,
как оканчивают игру каждого, кто играет. Мир - этот огромный игорный дом -
рано или поздно обязательно рассчитается с тобой.
продуманно. А можешь враз просадить все свои фишки. Так ты дашь Тем
возможность разделаться с тобой раньше, чем с остальными, но зато уж вволю
пошумишь за столом. Только дети - всех возрастов и национальностей думают,
что их игра будет вечной. Но человек, заранее знающий, что Те разделаются
с ним, не будет приближать слишком ретиво миг расплаты. А расплата может
быть самой неожиданной и внезапной: рак, паралич, водородная бомба, в
конце концов. Все остальные твари играют за своими столами, поменьше, но
играют решительно все: от зеленой мухи до шустрой рыжей лисы.
в мою голову. Сон, приснившийся накануне, может исказить целый день. Все
было очень просто: я побывал на "Лани", вспомнил наши поиски, а с ними и
Банни Миллза. Скорее всего, он никогда не был в состоянии убить человека,
ни в тот момент, ни до, ни после. Просто так сложилось время и место.
Иногда именно время и место делают убийство возможным, даже необходимым.
Меня спасли реакция и расторопность Теда, Господь на этот раз не опустил
карающую десницу. Но Банни и вправду чуть не пригвоздил меня, и, вероятно,
память об этом сильнее, чем я думал, врезалась мне в психику.
дверь. И еще один. Я завернулся в большое желтое купальное полотенце и
пошел открывать.
улыбкой, так быстро пробежавшей по лицу, что это было похоже на гримасу.
Она была одета во что-то белое и короткое. Голос ее взлетал и падал, она
говорила очень быстро. Она расхаживала по маленькой студии взад и вперед,
как нетерпеливая собака, которую позвали на прогулку, но почему-то все не
ведут и не ведут. Она беспрестанно встряхивала головой и кривила губы. Ну
да, она с восьми утра на ногах - проснулась сразу и сразу вскочила, просто
поняла, что больше спать не может. Она поняла, что больше не может спать,
и что я прав. Совершенно прав. Да. Теперь ей все равно.
Одно дело - смириться с мыслью, что у тебя галлюцинации и думать, как это
ни ужасно и печально, что ты потихонечку сходишь с ума; и совершенно
другое - рассортировать это все по полочкам и высказать вслух. Решить,
пойду ли я обратно к нему и предложу ли начать все сначала? Ладно,
предположим, все это были галлюцинации и так далее, и на самом деле ничего
не случилось. Что же из этого следует? Что я предпочту? Быть теперь на
яхте вместе с ним, плыть на юг от Гавайев и несть дальнейшую чушь? Идти
дальше с огромным чемоданом, набитом в полном смысле этого слова ничем,
потому что я боюсь себе сказать правду: голубушка, ты только вообразила,
что влюблена? Ну уж нет, это не так, Трэв! И да что ж это т-такое, я не
м-могу даже...
Взгляни на меня.
мы начнем все снова. Лу Эллен.
знакомить.
список, длиной в милю!