собеседник и, достав сигарету, засовывает ее в правый угол рта. - Но
человек, даже когда делает свои жалкие открытия, не в состоянии
предусмотреть их последствий. Так что открытия эти ни на йоту не уменьшают
его бессилие и, вместо того чтобы сделать его царем вселенной, как вы
любите выражаться, приводят к еще большему его порабощению. Вот, извольте
видеть! - Он указывает своей изящной серебряной зажигалкой на
открывающуюся в глубине улицы Городскую площадь, где движение до такой
степени затруднено, что машины едва ползут. - Люди придумали автомобиль с
целью обеспечить себе быстрое передвижение, но количество машин растет в
такой чудовищной прогрессии, что скоро всякое движение станет невозможным.
Человек превратился в раба машины, созданной для того, чтобы облегчить его
труд...
вместе со словами клубы табачного дыма:
только над противником, но и над страхом перед всяким противником. Но
именно с изобретением бомбы началась эра самого большого страха, какой
когда-либо знавало человечество. Страх за всех, в том числе за создателей
бомбы.
прогресс далеко обогнал общественное устройство. Будь общество более
совершенным...
всего общества, любого общества, опирающегося на фикции тех или иных
мнимых закономерностей.
что могу предоставить слово собеседнику.
таковые имеются, они недоступны для нас, для нашего жалкого мозга,
оценивающего вещи, пользуясь ограниченными возможностями каких-то трех
измерений. Но будь мы хоть немного честней, мы при всем нашем невежестве
могли бы признать, что вселенная - это некий гигантский, неизмеримый
пульсар, своего рода движение, закономерное или хаотическое, вечное
дыхание некой материальной или какой хотите субстанции, каждый вдох
которой вызывает рождение, зачатие, создание, а каждый выдох - смерть,
космические катастрофы, уничтожение. Бурный, не вкладывающийся ни в какое
воображение процесс прорастания и гниения, неумолимого роста и
беспощадного размалывания произрастающего. И представьте себе, в этом
гигантском процессе человек-муравей пытается установить какой-то свой
порядок - иными словами, блоха пытается навязать свою волю волу, по спине
которого ползает.
человека и величием вселенной вообще не поддается образному сравнению.
никчемной науке, как социология.
прозреть. И потому, что социология столь же никчемна, как и все остальное.
А раз так, то не все ли равно, какую именно специальность ты избрал, чтобы
внушать людям и самому себе, будто занимаешься полезным делом?
социология помогает вам заработать себе на хлеб, - осмеливаюсь заметить я.
хлеб, как вы изволите выражаться. Я отношусь к той категории людей,
которых принято называть "обеспеченными".
выдает порочащую его тайну. И, быстро оправившись от этого смущения,
предлагает:
еще два бокала, щедро заправленные ледяными кубиками.
собственных предрассудков, хотя уже начинал чувствовать весь их комизм.
Разум мне говорил, что я преспокойно могу плюнуть на все, однако
предрассудок напоминал: "А что скажут другие?" Разумеется, я уже тогда
мысленно плевал на других, на всех этих "других", именуемых обществом, и
все же мне не хотелось, чтобы на меня смотрели как на богатого лентяя
вроде тех легкомысленных субъектов, которые добрую четверть своей жизни
проводят в самолетах и на аэродромах, летая с курорта на курорт, от одного
игорного дома к другому. Это не означает, что я не был таким же
сумасбродом, как они, но мое сумасбродство было несколько иным, оно
требовало от меня возни, в которой люди видели бы общественно полезную
деятельность. Надеюсь, вы меня понимаете?
для вас значение.
значения.
теоретические концепции с моим поведением на практике. Вы, как выразилась
моя секретарша, - противник, и тоже, разумеется, в теоретическом плане. А
разумный человек всегда прислушивается к мнению противника... подчас даже
больше, чем к мнению друга. Не так ли?
остудив им ладонь. - Мне думается, что если противник расточает по моему
адресу комплименты, то это едва ли должно меня радовать.
Можно относиться к противнику уважительно и не говорить ему
комплиментов...
хотя нюанс налицо.
поясняет собеседник.
продолжает:
столь опасен, как ваши иллюзии насчет порядка и справедливости. Опасные
иллюзии. Все войны, все ужасные кровопролития велись во имя подобных
иллюзий. Человечество всегда истребляло себя во имя прекрасной жизни,
высоких идеалов. И вообще беды человечества состоят главным образом в том,
что о нем всегда пеклось множество самозваных благодетелей вашего образца.
Если бы каждый заботился о себе, вместо того чтобы пытаться спасать
других, в этом абсурдном мире было бы несколько спокойней.
если ими никто не станет заниматься.
им жить, перестаньте помогать им устраивать свою жизнь, не спрашивая,
нуждаются ли они в вашей помощи.
конкретно нас с вами, правило может быть выражено по-иному: мы не должны
позволять другим вмешиваться в нашу жизнь, навязывать нам принципы, в
выработке которых мы не участвовали.
- замечаю я, сдерживая усмешку.
вы могли понять, я человек на редкость нетактичный, - едва заметно
усмехается Сеймур.
понятия совершенно равнозначны.
обществу, с трудом несете свой крест в этой жизни.
Сеймур, выплевывая на пол очередной окурок.
прищуренными глазами:
приканчивая ледяную водичку.
нас зароют.
человека, как только поднял первый бокал виски, в традиционных пятидесяти
метрах, околачивающегося между киоском, где торгуют порнографическими
журналами, и входом в кино.
собеседник. И, сощурив серые глаза, добавляет: - Может, опасаются, что мы
с вами заключим тайное соглашение, а?
занятию.
оправдался. Быть может, "страх" в этом случае не в меру сильное слово, но
в данный момент ни отвечать отказом на приглашение Сеймура, ни пропускать
свидания с дамой мне не хочется. С дамой в розовом.
Лукин Евгений
Мацумото Сэйте
Панов Вадим
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Афанасьев Роман