Чтение 14–й страницы книги ~Сан-Антонио в Шотландии~

его отпрыскам.

- Глоточек красного еще никому не вредил!- возражает образцовый слуга. Он
показывает на прыщавую оглоблю:- Мадемуазель хоть немного порозовеет, а то
смотрите, какая она бледненькая!

Но преподобный остается непреклонным.

- Не настаивайте, Бенуа!- вмешиваюсь я и обращаюсь к пастору:- Не
обессудьте, он прислуживает по-овернски.

Берюрье берет стакан крошки, чье лицо отмечено следами полового
созревания, и с полным спокойствием подносит его к своим губам.

- А это,- объявляет он, - обслуживание по-бургундски. Он пробует вино.

- Недостаточно охлажденное, а так отличное,- заявляет Берю.- Вы его
выписываете прямо из Франции, мадам, или здесь есть перекупщик?

Мой многообещающий взгляд заставляет его замолчать. Когда он возвращается
за десертом, Мейбюрн делает ему новые замечания. Как и в прошлый раз,
Берюрье заводится:

- Слушайте, Яйцелюб, вдолбите в вашу башку, что я здесь только для того,
чтобы помочь вам. Не нравится, так и скажите. Я пойду на рыбалку!

С этого момента, чтобы справиться с нервозностью, Толстяк начинает пить.
Так что, когда он приносит сыр, от его окосевшей фиолетовой морды отражается
свет всех люстр и он чего-то насвистывает беззубыми деснами. Аттракцион тот
еще. Гости выбирают самое лучшее решение: засмеяться. Смеются они, конечно,
тихонько, но чувствуется, что сердиться у них просто больше нет сил.

Толстяк с подозрением ощупывает сыры, дает свои оценки, советы,
рассказывает о наших сортах и обещает прислать образцы, как только вернется
домой. Сэру Конси-старшему, попросившему горгонзолы, он заявляет:

- Хватит, папаша! И так уже два куска слопали! Подумайте о вашем
холестероле.- И, обращаясь к Дафне, изрекает:-Хорошо хоть, что остальные
ваши гости не жрут столько, сколько он. а то бы вы разорились! Ваш барон
просто какая-то бездонная бочка.

За десертом происходит новый инцидент, напоминающий первый: Толстяк
выливает крем "шантийи" на галстук Мак-Орниша, чья физиономия такая же
красная, как у образцового французского слуги.

Он исправляет оплошность тем же способом: мокрой салфеткой. Это уже
слишком. Мейбюрн берет его за руку и уводит.

Через час я нахожу его в наших апартаментах. Стоит ветреная ночь, и по
огромным пустым коридорам гуляют сквозняки.

Сидя в грязном фланелевом жилете, со спущенными подтяжками, он
приканчивает пятизвездочную бутылку "Мак-Геррела", очевидно стыренную на
кухне.

- Пьянь!- набрасываюсь я на него.- Можешь забыть о повышении!

Берю начинает рыдать:

- Не говори так, Сан-А, ты разрываешь мне душу! Что ты хочешь, я же
предупреждал, что не создан для работы лакеем.

- Черт с ними, с твоими неловкостями! От слона нельзя требовать игры на
скрипке. Но какая грубость! Какая вульгарность!

-А, черт!- стонет мой помощник.- Жизнь в замке на тебя плохо действует,
ты стал снобом. Знаешь, дружище, может, прислуживал я и хреново, зато
заметил много разных вещей...

- Да?

- Значит, это тебя все-таки интересует?- усмехается он.- Так вот,
представь себе, что маленький толстяк, руководящий их винокурней...

- Мак-Орниш?

- Ну! Он при пушке.

- Не может быть!

- Я ее видел и потрогал, когда вытирал крем с его селедки. Тоже большой
калибр. Наверное, они их тут коллекционируют!

Я сажусь на постель. У Синтии в сумочке был пистолет7 девятого калибра,
старуха Дафна, хотя калека, запирается, чтобы поработать с таинственной
шкатулкой. Сэр Конси-младший пытается набить мне морду, а директор завода,
выпускающего виски, садится за стол с пушкой. Странные люди, верно?

- Это еще не все!- продолжает Громогласный.

- Может, ты мне скажешь, что у парализованной. старухи в трусах спрятан
автомат?

- Нет, а вот любитель собственных бубенцов очень способный механик.

- Объясни.

Мамонт подмигивает, берет меня за руку, ведет к кровати с колоннами и
делает знак встать на стул. Я, под впечатлением от его настойчивости,
подчиняюсь.

- Надо всегда остерегаться кроватей с балахонами,- наставительно заявляет
он.

- Почему?- спрашиваю я, даже не исправляя его очередной безграмотный ляп.

- Подними край паланкина.

Я поднимаю край балдахина и вижу завернутый в носок Берюрье похожий на
фрукт предмет, прицепленный под тканью. Преодолев отвращение, я снимаю
носок, что само по себе незаурядный подвиг... Фрукт оказывается микрофоном.

- Провод идет через весь паланкин уходит в стенку,- объясняет мне
Толстяк.- Кажется, к нам прислушиваются, а?

- Похоже на то. Я слезаю со стула.

- Почему ты решил, что его установил Мейбюрн?

- Потому что видел днем, как он вошел в соседнюю комнату со штукой,
похожей на проигрыватель, и большим мотком провода. Тогда я не обратил на
это внимания, но сейчас, после этого издевательства... Я скрутил спиннинг в
твоей комнате, потому что она больше моей.

- Что у тебя за идеи!

- Завтра утром, старина, я собрался на рыбалку... Так что тренируюсь. Я
целюсь в лилию на балдахине, цепляю ее крючком, подтягиваю, подхожу снять
крючок, поздравляя себя, и обнаруживаю это. Нас засекли, парень. Если хочешь
мой совет; надо действовать быстро и смотреть в оба.

Я соглашаюсь.

Несмотря на своеобразную манеру прислуживать за столом, инспектор Берюрье
хорошо поработал как полицейский.

- Слушай,- решаю я,- иди спать. Ко мне должны прийти.

- Блондинка?

- Ты попал в точку. Так что освободи поле для маневра. Он вздыхает:

-Я думаю о хозяйке гостиницы, Сан-А. Ее худоба давала мне отдохнуть от
моей Берты, которая немного тяжеловата. Но теперь мне кажется, что я слишком
идеализировал ее и трахнул корпус часов.

Он вытаскивает из кармана вторую бутылку "Мак-Геррела".

- Знаешь, что я подумал,- говорит он.- Эта штука, конечно, не сравнится с
мюскаде, но с ней не надо обогревателя. Ладно, чао. Желаю хорошо
повеселиться.

Я остаюсь один совсем ненадолго. Через пять минут в дверь начинают
скрестись. Я открываю дверь и вижу Синтию в прозрачном пеньюаре, от которого
захватывает дух. Такую красотку кто угодно возьмет с закрытыми глазами и с
распростертыми объятиями, забыв даже спросить гарантийный талон.

- Брр, какой холод в этих коридорах,- говорит она и бежит в мою постель.

Она без церемоний забирается под одеяло и смотрит на меня, веселясь от
моего ошеломленного вида.

Мы не разговариваем. Чего тут говорить? Немое кино более выразительно.
Для начала я показываю ей документальный фильм "Гадюка в зарослях", потом
перехожу к полнометражной ленте...

Идет уже четвертая часть, как вдруг Синтия издает приглушенный крик. Я
прерываю сеанс и оборачиваюсь, что весьма непросто сделать, если выполняешь
деликатную работу киномеханика. И угадайте, что я вижу? Слабо? Привидение!

Вы правильно прочли: привидение.

Оно закутано в белый саван и движется по комнате. На месте головы горит
зеленоватый огонек. Оно продвигается шагом канатоходца, приближаясь к нашей
кровати. Синтия закричала бы от ужаса, если бы я инстинктивно не зажал ей
рот ладонью. Главное, чтобы не было скандала!

Я люблю сверхъестественное - оно добавляет жизни остроты, но мне не
нравится, когда оно срывает мне ралли на траходроме.

Призрак подходит еще ближе и вдруг спотыкается о стул. Зеленоватое пятно
света качается, падает на пол, а привидение принимается вопить:

- Ой, твою мать! Я сломал палец на ноге.

Я включаю свет. Берю пытается выбраться из простыни, которой обернулся. У
его ушибленной ноги лежит маленький электрический фонарик с зеленой лампой,
который он держал (чуть не сказал - в зубах) в губах.

Разъяренный, я вскакиваю с кровати в костюме Адама и хватаю его за саван.

- Мерзавец! Шут! Кретин! Идиот! Дебил от рождения! Позор рода людского!-
перечисляю я выражения, которые, по моему мнению, подходят к нему лучше
всего.

Он хнычет:

- Да чего ты! Пошутить, что ли, нельзя? Это французский юмор!

Мощным ударом ноги пониже спины я вышвыриваю его из комнаты. Он
возвращается к себе, бормоча извинения и подвывая.

- У вас очень удивительный слуга!- обиженно замечает Синтия.

Я достаю мою палочку-выручалочку для экстренных случаев и начинаю ей
врать. Берю, мол, мой однополчанин, он спас мне жизнь, и я взял его на
службу... Но вот беда, он пьет. Я много раз пытался его уволить, но он
приходит в такое отчаяние, что... Короче, мы возобновляем прерванный сеанс.

Синтии фильм нравится. Она кричит "бис", и я спешу перемотать ленту для
повторного показа. И тут я улавливаю позади себя шорох. Спокойно протягиваю
руку к выключателю, нажимаю на кнопку: ноль, нет тока.

- Что там?- шепчет моя очаровательная партнерша.- Опять он?

- Да.

Я соскакиваю с кровати. Комната пуста. Неужели в этот раз был настоящий
призрак? Я бегу в комнату Толстяка. Тот храпит с ревом подвесного мотора. Я
его трясу. Он издает протяжное бульканье и поднимает свои лягушачьи веки.

- Чего тебе?- ворчит Жирдяй.

- Опять ты являешься в виде призрака?