Чтение 14–й страницы книги ~Дипломатический агент~

- Правильно, иди. Волнуется, небось, боится, не к управляющей ли ты
помчалась.

Лиза постучала в дверь к Тихону.

- Извините меня... - Девушка покраснела и вытерла платком глаза. - Не
думайте обо мне плохо. Я кое-что сообразила, хоть и поздно. Да и подруга
подсказала. Ваша власть... большевистская... - Это ведь тоже и наша
власть! Я понимаю, простите...

- Я был уверен в том, что ты умница! А если дам маленькое задание,
выполнишь?

- Конечно! Не сомневайтесь. Все будет шито-крыто. Никто ничего не
узнает...

- Присмотрись к швейцару.

- Дяде Степе?

- К нему. Понаблюдай, с кем встречается. Куда и когда уходит. И мне
скажи.

- Сегодня к нему приходил официант Ленька. Спрашивал, приехал ли тот
молодой человек, что к вам заходил. Порука его фамилия.

- А швейцар что?

- Сказал, что не видел. Еще ко мне опять Осоков приставал. Сватался.
Да я его видеть не могу!

- Будь с ним осторожна. Избегай его, это подлец.

- Я так и делаю. А вам буду рада помочь.

- Запомни: для того, чтобы до конца победила народная власть, все
простые и честные люди должны подняться против врагов революции. А бандиты
- враги. Еще какие! Сама видишь, сколько от них горя.

Зося

Ужинать Столицын пошел поздно. В холле ресторана Зося беседовала с
краснолицым молодым здоровяком в форменной тужурке с блестящими
пуговицами. Певица была в расстегнутом светло-сером пальто, и ее
золотистые волосы, обычно стянутые лентой, на этот раз свободно падали на
плечи. Мужчина преподнес ей коробочку монпансье. Девушка открыла крышку и
взяла конфету.

- Вы, Илья, волшебник. Какой аромат! На бал-маскарад придете?

- И да и нет. - Мужчина явно кокетничал.

Тихон прикинул: не этот ли хлыщ - племянник хозяина ресторана?
Заметил, что Зося взглянула на него с прежним интересом. Ее взгляд словно
говорил: "Пора найти повод познакомиться". Вот она наигранно любезно
распрощалась со своим собеседником и вошла в зал вслед за Столицыным.

Тихон сел за свой обычный столик у окна. Свет в зале горел
вполнакала. Официанты опустили шторы. И тут в зал ввалилась шумная
компания. Пьяный офицер обнимал сразу двух барышень, целовал по очереди и
искал место, куда бы их усадить.

На подмостках рассаживались семь музыкантов, среди них две девушки.
Восьмого, как отметил про себя Столицын, не было.

Вскоре на эстраду вышла Зося в вечернем темном бархатном платье.
Конферансье объявил романс "Безумно вас люблю".

Зося пела удивительно. Тихон с удовольствием слушал ее и в то же
время думал, кого из пятерых мужчин-оркестрантов Николай видел в лесу.
Вертлявого барабанщика в широченных синих брюках, в истоптанных ботинках с
черными гетрами? Он похож не на злодея, а на козла. Сходство усиливала
пепельная бородка. Такой не пойдет на разбой. Он, видимо, отец большого
семейства.

Барабанщик, словно почувствовав на себе чужой взгляд, сбился с такта,
застучал часто и дробно, за что и получил толчок кларнетиста - развязного
малого лет двадцати в кумачовой сатиновой рубахе, в свеженачищенных
сапогах, упитанного, с дерзким взглядом. Такой мог быть с бандитами, решил
Тихон. Ну, а второй - конферансье. После каждого номера он показывался
из-за портьеры. Острые глаза ощупывали посетителей. Между номерами он
занимал публику плоскими шутками. Этот крючконосый похож на разбойника.
Николай про него говорил, что он весь зал держит в поле зрения. Мог
сгореть в лесу. Выходит, уцелел. Однако брови опалены - значит, огонька и
ему досталось.

Снова вышла Зося. Сегодня она пела с подъемом, да и выглядела
обворожительно. Тихону она нравилась все больше и больше.

Народу набралось много: горожане пришли посмотреть наряженную елку,
пообщаться со знакомыми, послушать певицу.

Вышел из кухни в зал старший официант Леонид Осоков. Выглядел он
озабоченным, обремененным служебными делами человеком. Длинный черный фрак
сидел на нем безукоризненно. Леонид взял у девочки-подростка Насти (о ней
Тихону рассказывал Николай) медный поднос и передал на кухню. Цепким
пристальным взглядом несколько раз окинул зал. Через два столика от Тихона
сидела сухощавая управляющая и пышущая полнотой распорядительница
гостиницы. Леонид подошел к ним. Нагнувшись над столом, принял заказ и тут
же вырос перед Столицыным с блокнотиком в руке и карандашом на серебряной
цепочке. Весь - внимание.

- Заказывать будете? - подчеркнуто бесстрастно и сухо спросил он.

- Холодец, картошка, только получше поджарьте. И чай.

- Холодец, простите, не поджариваем.

- Вы, любезный, не в духе? - остро глянул на него Тихон.

Официант смутился, забормотал:

- Прошу покорнейше прощения... Картофель поджарим, не беспокойтесь.
Сырым не подаем. Иначе бы нам давно дали отставку.

Официант поклонился. Тихон подумал: "Чем обусловлена такая, мягко
говоря, развязность? Хам-то он, конечно, хам, да и подонок, но все же
лакей, которому полагалось бы лебезить перед солидным клиентом, а не
делать замечания..."

Слезкин-старший тяжело передвигался за буфетной стойкой. Молодые люди
сидели на высоких скамеечках с круглыми сиденьями у самой стойки и пили из
узких бокалов пиво.

Сойдя с эстрады, сели за столик и оркестранты - поужинать. Зося
прошла к буфету. Что-то шепнула Слезкину, указывая глазами на Тихона.
Хозяин тотчас приплелся к нему.

- Глубочайшее наше вам извинение. Просим в отдельный номер,
вполголоса чрезвычайно любезно промолвил Слезкин, утирая платком лоб и
слезящиеся глаза.

- У меня здесь уже взяли заказ.

Тихон соображал, почему вдруг такое почтение.

- Туда и принесут, - уважительно настаивал Слезкин-старший.

"Зосина работа, - догадался Столицын, - приглашением надо
воспользоваться", - и последовал за хозяином.

Тот отогнул угол портьеры.

- Проходите, господин хороший. Не обижайте. Вам подадут сюда. Салатик
из крабов найдем. А то все в общем зале... Огорчаете! Всегда найдем вам
место получше, закуску. - Слезкин удалился, но через несколько минут
вернулся и приложил руку к груди: - Просим прощения... наша прелестная
Зося не стеснит вас? Не помешает?

- Очень рад. - Тихон встал навстречу вошедшей.

- Увы, другого места не нашлось, все занято... - объяснила свое
вторжение Зося. - Не беспокойтесь, я выпью кофе и уйду.

- На ночь - кофе?

- Спать еще не скоро, - скороговоркой ответила Зося.

- Вы чудесно поете. - Тихон пододвинул девушке стул.

- О, комплименты... Однако вот нам уже несут. Мне еще идти в полк к
солдатам.

- В полк? - переспросил Тихон. - В армейский?

- Уж не знаю в какой, но к красным. На Садовой улице их клуб.
Волнуюсь. Вы же знаете, что в городе победили большевики. Уже был парад
революционных отрядов.

- И слушал, и видел, как же... А что, пешком пойдете в казармы?

- Желаете проводить? - Зося засмеялась, показывая ровные белые зубы.

Тихон выразил полную готовность быть провожатым такой обворожительной
девушки.

- Спасибо, спасибо, но не обременяйте себя. За мной приедут. - Зося
глотнула кофе, откусила кусочек пирога.

Тихон вдруг вспомнил:

- Какие-то сани давно стоят у подъезда. Красивые серые кони. Не за
вами ли?

- Тогда тороплюсь. Конечно, за мной. Поговорим как-нибудь в другой
раз. Надолго к нам?

- Не очень, - уклончиво ответил Тихон.

- Не попадитесь в сети нашим красавицам. Прекрасных дам у нас много.
Женаты?

- Холост. - Тихон встал и представился: - Герман. Беккер. По отчеству
Карлович. Здесь меня некому рекомендовать, так что приходится самому...

- Как это ни странно, но я о вас уже слышала. - Певица вскинула
тонкие брови. - А меня зовут Зосей. Этими сведениями вы, надеюсь, тоже
располагаете. Приходите завтра на новогодний бал. Как летит время! Уже
тысяча девятьсот восемнадцатый. Ну, побежала.

- Мне будет скучно без вас, - вздохнул Беккер.

- Скучайте на здоровье. - Зося лукаво улыбнулась и исчезла. Остался
лишь тонкий запах ее духов.

"Интересно, имеет ли она какое-либо отношение к Бьяковскому?" - думал
Тихон. Нельзя было и в мыслях связать изящную, милую Зосю с грабежами,
убийствами.

В номер вошел старший официант.

- Прекрасная певица, - сказал он вкрадчиво. - Украшение ресторана.
Разве пошла бы к нам публика, не будь такой изюминки?