Чтение 14–й страницы книги ~Бегство г-на Монда~

- Он обещал похлопотать обо мне. Шикарный тип.

Его отец, итальянец, был каменщиком, и он начал с того же.

Еще день, потом другой, и г-н Монд стал уже привыкать, порой даже не
думал об этом. В тот день после обеда Жюли решила:

- Я посплю часок - ночью поздно вернулась. Вы днем не спите?

Ему тоже хотелось спать. Они поднимались друг за другом, и он предс-
тавил себе пару, пары, сотни пар, поднимающихся именно так по ступенькам
лестницы. И на него повеяло теплом.

Номер еще не убирали. Обе разобранные постели являли глазам синеватую
белизну простыней; на подушке Жюли остались следы губной помады.

- Вы не раздеваетесь?

Обычно, когда он отдыхал днем - в Париже, в прежней жизни, ему это
изредка удавалось, - он укладывался в одежде, подложив под обувь газету.
Он снял пиджак, жилет. Знакомым уже ему извивающимся движением Жюли стя-
нула платье через голову.

Она не слишком удивилась, когда он с расширенными от смущения глазами
подошел к ней. Она явно ждала.

- Задерни шторы.

Она легла, оставив возле себя место. Думала о чем-то своем. Каждый
раз, глядя на Жюли, он видел у нее на лбу складку, которую хорошо знал.

В сущности, она не сердилась. Так оно было естественнее. Но возникли
новые проблемы, и спать ей вдруг расхотелось. Подперев голову рукой,
упершись локтем в подушку, она смотрела на него с новым интересом, слов-
но теперь получила право требовать у него отчета.

- А все-таки, чем ты занимаешься? И, поскольку он не понял точный
смысл ее вопроса, она добавила:

- В первый день ты сказал, что ты рантье. На рантье ты не очень-то
смахиваешь. По-моему, они выглядят иначе. Чем ты занимался раньше?

- Раньше чего?

- Ну, до того, как уйти?

Она неотвратимо приближалась к истине, как и тогда, когда ночью, сой-
дя с поезда в Ницце, шла к "Жерлису", где оказалась на своем месте.

- У тебя жена. И ты говорил, что есть дети. Как же ты ушел?

- Вот так.

- Поссорился с женой?

- Нет.

- Она молодая?

- Почти моих лет.

- Понятно.

- Что вам понятно?

- Тебе просто захотелось погулять. А когда кончатся деньги или уста-
нешь...

- Нет, здесь другое.

- Что же тогда?

И он смущенно, стыдясь главным образом все опошлить глупыми словами
на разобранной постели перед женщиной с обнаженной грудью, которую она
теперь от него не прятала и которая больше не вызывала у него никаких
желаний, пробормотал:

- Мне все надоело.

- Ну, как знаешь, - вздохнула она.

Жюли пошла мыться - сделать это сразу после любовных утех она полени-
лась - и из-за ширмы продолжала:

- Странный ты все-таки человек.

Он одевался. Спать уже не хотелось. Он не чувствовал себя несчастным.
Даже мерзкий гризайль атмосферы был частью его стремлений.

- Тебе хоть нравится в Ницце? - спросила она еще, выйдя голой, с по-
лотенцем в руке.

- Не знаю.

- И я тебе еще не надоела? Говори прямо. Я думаю, как же мы оказались
вместе? Это не в моем характере... Парсонс обещал мне помочь. Он в хоро-
ших отношениях с художественным руководителем "Пингвина". Я скоро выка-
рабкаюсь.

Зачем она говорит, что бросит его? Он не хотел этого, что и попытался
дать ей понять:

- Мне сейчас так хорошо...

Взглянув на него - она как раз надевала бюстгальтер, - Жюли расхохо-
талась; он впервые услышал, как она смеется.

- Да ты шутник! Словом, когда захочешь уйти, скажи... Позволь дать
тебе один совет: купи себе другой костюм. Надеюсь, ты не скуп?

- Нет.

- Тогда оденься поприличней. Хочешь, я схожу с тобой? У твоей жены
вкуса нет, что ли?

Она снова легла. Закурила сигарету, пустила дым в потолок.

- Если дело только в деньгах, скажи, не стесняйся.

- У меня есть деньги.

Пачка купюр, завернутых в газету, все еще лежала в чемодане, и он ма-
шинально взглянул на него. С тех пор как они остановились в "Жерлисе",
он не закрывал чемодан на ключ, боясь обидеть свою спутницу. Под предло-
гом необходимости кое-что оттуда достать он убедился: пакет на месте.

- Ты уходишь? Не зайдешь за мной часов в пять?

Днем г-на Монда можно было видеть на набережной; он сидел на скамей-
ке, опустив голову, щурясь от солнца и синевы моря, где перед ним молни-
ей проносились чайки.

Он сидел не шевелясь. Вокруг играли дети; иногда обруч заканчивал
свой бег у его ног, иногда к нему подлетал мяч. Казалось, он спит. Лицо
его как-то отяжелело, одрябло, губы оставались полуоткрыты. Несколько
раз он вздрагивал: ему слышался голос г-на Лорисса, кассира. Ни о жене,
ни о детях он не вспомнил ни разу, а вот старый педантичный служащий
всплывал в его памяти.

Он забыл о времени, и отыскала его Жюли.

- Так и знала, что ты прилип к скамейке.

Почему? Этот вопрос долго мучил его.

- Пойдем купим тебе костюм, пока еще магазины открыты. Видишь, я ду-
маю о тебе, а не о себе.

- Мне надо зайти в гостиницу за деньгами.

- Ты оставляешь деньги в номере? Ну, ты глупишь. Особенно если их
много.

Она ждала его внизу. Чтобы не отцеплять скрепку, он взял пачку в де-
сять тысяч франков. Горничная убирала коридор, но видеть его не могла:
он закрыл дверь. Слова Жюли встревожили его. Он влез на стул и положил
пакет сверху на шкаф.

Она повела его в английский магазин готовой, но элегантной одежды.
Сама выбрала ему брюки из тонкой серой шерсти и темно-синий двубортный
пиджак.

- В фуражке вполне сойдешь за владельца яхты.

Она настояла, чтобы он купил себе летние туфли из светло-коричневой
кожи.

- Теперь совсем другое дело. Иногда я спрашиваю себя...

Больше она ничего не сказала, лишь взглянула на него украдкой.

Она, видимо, уже приезжала в "Арку" одна, потому что, когда они вошли
в гостиницу, бармен сделал ей незаметный знак, а какой-то молодой чело-
век подмигнул.

- Невеселый у тебя видик.

Они пили. Ели. Потом пошли в казино, где Жюли почти два часа играла в
шар [4] и, выиграв сначала две или три тысячи франков, просадила затем
все, что у нее было в сумочке.

Раздосадованная, она дала сигнал:

- Пошли!

Они уже привыкли ходить вместе. Устав, Жюли брала его под руку. Маши-
нально они замедляли шаг за несколько метров от гостиницы, словно люди,
которые возвращаются к себе.

Зайти в пивную она не захотела.

Они закрыли дверь. Жюли заперла ее на задвижку - она всегда принимала
эту меру предосторожности.

- Где ты прячешь деньги? Он указал на шкаф.

- На твоем месте я поостереглась бы.

Он залез на тот же самый стул, что днем, провел рукой по верху, но
обнаружил лишь толстый слой пыли.

- Ну, что там?

Он оцепенел. Она потеряла терпение.

- Что ты стоишь как истукан?

- Пакет исчез.

- Деньги?

Подозрительная от природы, она не поверила.

- Пусти, я сама посмотрю.