Чтение 14–й страницы книги ~Мегрэ и бродяга~

Келлере. Ее поразил прежде всего веселый тон мужа. Может быть, "веселый" и
не то слово, но как бы то ни было, выражение глаз и бодрый тон комиссара
свидетельствовали об отличном настроении.

Газеты на этот раз не докучали Мегрэ, а помощник прокурора и судья
оставили его в покое... Что им до какого-то бродяги, которого пристукнули
под мостом, потом бросили в Сену, но он чудом спасся, а теперь профессор
Маньен не перестает удивляться его живучести! Хм... ну и что?

Короче говоря, налицо такое странное преступление, где не было ни жертвы,
ни убийцы и вообще никто не беспокоился о Тубибе, если не считать толстой
Леа да еще двух-трех бродяг.

И тем не менее Мегрэ отдавал этому расследованию столько времени, словно
речь шла о драме, взволновавшей всю Францию.

- Он пришел в сознание? - спросила госпожа Мегрэ, стараясь скрыть острое
любопытство.

- И да, и нет. Он не произнес ни звука... Только смотрел на меня... Но я
убежден, что он все понял, о чем я ему говорил... Старшая сестра
придерживается иного мнения: она считает, что сознание больного притуплено
лекарствами и что он примерно в таком состоянии, в каком бывает боксер,
приходящий в себя после нокаута... Мегрэ принялся за еду, глядя в окно и
прислушиваясь к щебету птиц.

- Как ты думаешь, он знает, кто на него напал? Мегрэ вздохнул. Потом на
лице его вдруг промелькнула насмешливая улыбка - улыбка, которую он,
казалось, адресовал себе самому.

- Не могу сказать ничего определенного... Мне очень трудно передать свое
впечатление...

...Редко в своей жизни он бывал так озадачен и вместе с тем так
заинтересован расследованием дела.

Кстати говоря, сама встреча происходила в крайне неблагоприятной
обстановке - прямо в палате, где примерно десять больных лежали на койках, а
другие сидели или стояли у окна. Некоторым было очень плохо. Все время
раздавались звонки, по палате взад и вперед сновала медицинская сестра,
наклоняясь то над одним, то над другим.

Почти все больные с нескрываемым любопытством разглядывали комиссара,
сидевшего подле Келлера, и прислушивались к его словам.

К двери то и дело подходила старшая сестра и укоризненно, с обеспокоенным
видом поглядывала на них обоих.

- Пожалуйста, не задерживайтесь в палате, - просила она Мегрэ. - Его
нельзя утомлять...

Комиссар, наклонившись к больному, говорил тихо, чуть ли не шепотом:

- Вы слышите меня, мосье Келлер? Вы помните, что с вами случилось в
понедельник вечером, когда вы спали под мостом Мари?

Лицо пострадавшего казалось совершенно бесстрастным, но Мегрэ
интересовали только глаза. В них не отражалось ни тревоги, ни тоски. Глаза
были серые, поблекшие, какие-то изношенные, много повидавшие на своем веку.

- Вы спали, когда на вас было совершено нападение?

Тубиб не отрывал взгляда от Мегрэ. И странное дело: казалось, не Мегрэ
изучает Келлера, а Келлер изучает его.

Это настолько стесняло комиссара, что он счел необходимым представиться:

- Меня зовут Мегрэ. Я руковожу бригадой Сыскной полиции и пытаюсь
выяснить, что с вами произошло... Я видел вашу жену, вашу дочь, речников,
которые вытащили вас из Сены...

При упоминании о жене и дочери Тубиб даже не вздрогнул, но можно было
поклясться, что в эту минуту в глазах его промелькнула легкая ирония.

- Вам трудно говорить?

Он даже и не пытался ответить ему хотя бы кивком головы или движением
ресниц.

- Вы понимаете, что вам говорят?

Ясное дело! Мегрэ был убежден, что не ошибся. Келлер не только понимал
смысл слов, но и прекрасно разбирался в интонации.

- Быть может, вас стесняет, что я задаю вам вопросы в присутствии других
больных?.. - И тут же, чтобы расположить к себе бродягу, он добавил: - Я бы
с радостью положил вас в отдельную палату. Но это, к сожалению, связано со
сложными формальностями. Мы не можем оплатить это из нашего бюджета.

Как ни странно, но будь доктор не жертвой, а убийцей или подозреваемым
лицом, все обстояло бы куда проще. Ведь для жертвы - увы! - по смете ничего
не предусмотрено.

- Я буду вынужден вызвать сюда вашу жену: необходимо, чтобы она вас
официально опознала... Эта встреча будет вам неприятна?

Губы больного слегка шевельнулись, но он не произнес ни звука. На лице -
ни гримасы, ни улыбки.

- Как вы чувствуете себя? Могу ли я вызвать ее сегодня, сейчас же?

Больной промолчал, и Мегрэ, воспользовавшись этим, решил немножко
передохнуть. Ему было жарко. Он задыхался в палате, насквозь пропитанной
больничными запахами.

- Можно от вас позвонить? - спросил он у старшей сестры.

- Вы еще долго собираетесь его мучить?

- Его должна опознать жена... На это уйдет всего несколько минут.

Жена Келлера была дома и обещала по телефону тотчас же приехать. Мегрэ
распорядился, чтобы ее пропустили внизу, и стал расхаживать по коридору.
Вскоре к нему подошел профессор Маньен.

Они остановились у окна, выходившего во двор.

- Вы тоже считаете, что он окончательно пришел в себя? - спросил Мегрэ.

- Вполне возможно... Я только что осматривал его, и мне думается, он
понимает все, что происходит вокруг... Но, как врач, я не могу еще дать
точного ответа. Иные полагают, что мы не можем ошибаться и должны на все
давать определенный ответ. А ведь на самом деле чаще всего мы продвигаемся
ощупью... Я попросил невропатолога осмотреть его сегодня...

- Нельзя ли перевести его в отдельную палату? Это очень трудно?

- Не только трудно, но просто невозможно. Больница переполнена. В
некоторых отделениях приходится ставить койки в коридорах. Разве что
перевести его в частную клинику...

- Если об этом попросит его жена?

- А вы думаете, он согласится?

Это было маловероятно. Если Келлер решил уйти из дома и скитаться под
мостами, то, уж конечно, не для того, чтобы теперь, после покушения на него,
перейти на иждивение жены...

Выйдя из лифта, госпожа Келлер озадаченно озиралась по сторонам. Мегрэ
направился к ней.

- Ну, как он?

Госпожа Келлер не казалась ни встревоженной, ни взволнованной - просто
чувствовала себя не в своей тарелке. Ей явно не терпелось поскорее вернуться
домой, на остров Сен-Луи, к своим попугаям.

- Он абсолютно спокоен.

- Пришел в сознание?

- Полагаю, что да, хотя доказательств пока еще нет.

- Мне придется говорить с ним?

Мегрэ пропустил ее вперед. Пока она шла по сверкающему паркету, все
больные провожали ее взглядом. А госпожа Келлер поискала глазами мужа, потом
решительно направилась к пятой койке и остановилась в двух шагах от
больного, словно еще не решив, как держаться.

Келлер смотрел на нее все тем же безразличным взглядом. Одета она была
очень изящно - в бежевом костюме из легкой шерстяной ткани и элегантной
шляпе. Тонкий аромат ее духов смешивался с запахами палаты.

- Вы его узнаете?

- Да, это он... Очень изменился, но это он... Снова наступило тягостное
молчание. Наконец, собравшись с духом, она решилась подойти поближе. Не
снимая перчаток и нервно теребя замок сумки, она заговорила:

- Это я, Франсуа... Я всегда знала, что рано или поздно встречу тебя в
подобном виде... Но, говорят, ты скоро поправишься... Мне хотелось бы тебе
помочь...

О чем думал Тубиб, глядя на нее отрешенным взглядом? Вот уже семнадцать
или восемнадцать лет он жил в другом мире. И теперь, словно вынырнув из
бездны, вновь столкнулся с прошлым, от которого сам некогда бежал.

На лице больного не отражалось ни малейшего волнения. Спокойно он смотрел
на женщину, которая когда-то была его женой, потом слегка повернул голову,
чтобы удостовериться, что Мегрэ еще не ушел...

...Дойдя до этого места в своем рассказе, Мегрэ заметил:

- Я мог бы поклясться, что он просил меня положить конец этой очной
ставке.

- Ты рассказываешь о нем так, будто давно его знаешь...

А разве нет? Мегрэ никогда раньше не встречал Франсуа Келлера, но за
долгие годы работы сколько подобных людей раскрывали перед ним душу в тиши
его кабинета! Конечно, точно такого случая у него не было, но человеческие
проблемы оставались теми же.

- Мадам Келлер не выразила ни малейшего желания побыть возле больного, -
продолжал Мегрэ. - Уходя из палаты, она хотела было раскрыть сумку и достать
деньги, но, к счастью, этого не сделала... В коридоре она спросила у меня:
"Вы считаете, что он ни в чем не нуждается?" Я ответил, что у него все есть,
но она не успокоилась: "Может, оставить для него некоторую сумму у директора
больницы?.. Франсуа наверняка чувствовал бы себя лучше в отдельной
палате..." - "Сейчас нет свободных палат". Она все не уходила. "Что еще от
меня требуется?" - "В настоящую минуту - ничего. Я пришлю к вам инспектора,
и вы подпишете бумагу, удостоверяющую, что это действительно ваш муж..." -
"А зачем, раз это он и есть?" Наконец она ушла...

Позавтракав, супруги засиделись за чашкой кофе. Мегрэ раскурил трубку.

- Потом ты вернулся в палату?

- Да. Несмотря на укоризненные взгляды старшей сестры...

- Тубиб по-прежнему молчал?

- Да... Говорил я один - и очень тихо: около соседа по койке хлопотал
студент-медик.